Троица всё продумала до мельчайших деталей. Отцы мудры, а потому они не смогут пойти против этой игры. Донг разрознен гражданскими войнами, народ выступает против друг друга и спасением может стать лишь война — война с врагом извне, с тем, кто заставит народ выступить против, стоя плечом к плечу. Но война не выгодна ни одной из сторон, война — это неизменные убытки и потери. В войне не бывает победителей.
Крепче военных уз только узы брачные. Брак — это олицетворение развития, плодородия и богатства. Брак — благословение для человека, а брак правителей — благословение для народа.
И потому Лей сорвался в Джоуян Донг, потому стоял на коленях у поместья отца, умоляя и в то же время не оставляя ему выбора — наследник должен быть назван сейчас, как и сделан выбор супруги. И плевать, что выбор из одной — эта одна как сотни тысяч любых других.
Красный конверт жениха был подписан сухой и скупой рукой, но Лей видел — рука эта дрожала, а побелевшие за прошедшие годы глаза отца светились так, как никогда не светились до этого. Император был счастлив возвращению сына — несмотря ни на что.
Теперь этот конверт держал в руках Мейон. Он не знал всей истории, но был готов поклясться — шёлк впитал в себя столько силы, что был тёплым. Силы слова, силы намерения и силы любви, которой горел наследный принц, горел — и совсем того не стыдился.
Мейон мог только подивиться, как быстро выросли их дети. Он улыбнулся — его сын, принц и наследник премьера — Джианджи, Лей и Ян — они будут тремя китами, держащими на себе мир Донга, тремя китами, которыми не удалось стать их отцам.
Сяору, урождённая Бейская, отныне Дзяо, сосватана его высочеству наследному принцу Лею. А что они решат дальше — это только их дело. Главное совершено — никто и ничто не сможет идти против воли Сяору. Теперь каждое решение, каждый выбор принадлежит только ей.
Глава 22
Сяору
Лей пришёл. Пришёл тогда, когда я могла уже встать на ноги, когда я улыбнулась своему в меру бледному отражению и когда перестала думать, что показаться на люди — страшно. Как глупо, будучи в роли мальчишки, я совсем не задумывалась о таких мелочах, а сейчас…
А сейчас я сижу на койке, свесив ноги в пушистых, принесённых Су-Су тапочках, выпрямив спину, как учила мама, и уверенно смотрю на Лея.
Он знает правду. Знает, как и все. И он здесь, а значит, он готов поговорить со мной. Или плюнуть в лицо, но я всё же надеюсь на разговор.
— Я так спешил к тебе, — вдруг выдохнул он и в два шага оказался передо мной. Койка была высокой, а потому наши глаза оказались почти на одном уровне. Его чёрный и мои — чёрные. Его горящие и мои, безусловно — тоже горящие.
— Что-то долго спешил, — пробурчала, не отрываясь от его глаз. Вдруг там нужные мне ответы? Или, может, я надеялась увидеть отражение тех чувств, что бушевали сейчас во мне?
Я скучала. Я скучала до слёз. Ужасно и отвратительно. За все свои дни в Донге я ни разу не расставалась с Леем так надолго.
Возможно и к лучшему. Пойми я свои чувства раньше — не выжила бы. Сама бы себя сожрала упрёками и стыдом. А сейчас?..
Сейчас, конечно, тоже стыдно. До ужаса. Лицо горит, слёзы наворачиваются — я так виновата, что врала.
Но разве у меня был выбор?
— Я не злюсь, — словно отвечая на все мои вопросы, сказал Лей. Его рука коснулась моей щеки, он провёл большим пальцем мне под глазом, и я поняла — вытер слезу. — Плакса.
— Где ты был?
— Робао. Сяору… Сяору, ты помнишь обещание, которое дал мне Робао? — Лей обхватил моё лицо обеими ладонями. Хотя зачем — я и так смотрела на него, не отрываясь. Какой-то он другой — слишком серьёзный, даже дрожь пробирает. Но ему к лицу.
Подлецу — всё к лицу.
Хотя, кажется, подлец в нашей паре я.
В паре? Что за мысли в голову лезут…
А что не так? Пара и пара. Почти год парой были — и на занятиях, и на тренировках. Даже комната — и та одна на двоих.
— Ты помнишь? — повторил он. — Робао обещал мне, что пойдёт за мной куда угодно, ты помнишь? — кивнуть не смогла — его руки не дали — а потому просто моргнула. Помню. — Ты готова сдержать его обещание?
— Да.
— Сяору, я люблю тебя уже очень долго. Как Робао, вольного раба, как Бао, моего соседа с секретами, как Сяору — беглянку из Бея и как девчонку, испугавшуюся поезда.
— Ты помнишь… — удивилась шёпотом.
— Я вспомнил. Я много чего вспомнил, сидя у твоего бессознательного тела. Ты пойдёшь за мной во дворец?
— И во дворец, и куда угодно, Лей, — проговорила, понимая — сейчас в эти слова я вложила все свои чувства к этому сумасшедшему.
Его ладони охлаждали моё горящее лицо, он был близко и далеко одновременно — глаза уже не смотрели в мои, только вниз — на губы.
В нашей паре я принимаю адекватные решения. И сейчас мне придётся — я уже привыкла.
Обхватила его лицо ладонями, точно так же, как и он моё, и осторожно притянула к себе.
Мои губы коснулись его, сердце остановилось и словно ухнуло куда-то вниз, щекоча все внутренности. Мне будто бы было страшно, но этот страх был самым желанным на свете. Странное чувство, словно моя свобода расправила свои руки, чтобы обнять Лея, сделать его своим — навсегда-навсегда.
— Ты разревелась, — Лей слегка отстранился и упёрся лбом в мой лоб. — Целуясь со мной, ещё ни одна девушка не плакала.
— Я, знаешь ли, до тебя тоже ни с кем не плакала, — кажется, у меня самая настоящая истерика.
— А что, кто-то был? — его голос прозвучал лукаво. Ему было всё равно на ответ, он просто насмехался надо мной, как делал это всегда.
— Не-эт, — я отстранилась и, запрокинув голову, громко разревелась.
*****
После выписки я первым делом пришла к Гао. Лей уже рассказал мне обо всех махинациях с моей родовой принадлежностью и мне, по правде сказать, было всё равно. Дзяо Сяору я, Робао или принцесса Бейская — это всё не имело значения. Я — это я. И я не хочу больше врать.
Я оделась в форму курсанта, оставив бандаж в чемодане. Хватит — дышать нужно полной грудью.
Расчесала слегка отросшие волосы, по-франтовски зачесав их набок. Начистила ботинки.
И вот я у стола Гао с распечатанным конвертом.
— Это письмо предназначалось вам, товарищ капитан.
Гао вытащил письмо, прочитал. Вздохнул. Я молча смотрела на него, но он ничего не сказал — просто отложил письмо на край стола.
— И это всё?
— Что «всё», курсант Робао?
— Вы вздохнули — и всё?
— Я знал, что с тобой что-то не так. Что ж, это — не самое страшное, что можно было представить.
