Назову это Эпилогом, но на самом деле Эпилога нет
Сяору
— Курсант Сяору нарушила законодательство Донга, статью 6.7.7 — проживание под чужим именем. По данной статье курсант оправдана при свидетельствовании более десяти высокопоставленных чиновников и наказанию не подлежит. Также курсант Сяору нарушила Устав, статью 3.5.7 — передача военной амуниции третьему лицу. Однако, она преследовала благородные цели, а именно — защиту гражданских лиц, в частности дочь Министра иностранных дел Лу Гуалинь, а потому будет освобождена от наказания и награждена орденом Бай Ляо за проявленную смелость, самоотверженность и военный профессионализм. Курсант Сяору, принять награду!
Я чеканным шагом вышла и остановилась перед Гао. Опустившись на колени, я вытянула вперёд руки, ожидая свиток с указом. Гао передал мне его, я поклонилась и встала, чтобы посмотреть в мудрейшие из всех глаз, что мне приходилось видеть.
— Принять орден! — приказал Гао, и я вытянулась по струнке, подставляя грудь для блестящего ордена. Орден Бай Ляо, с золотой монеткой — высокая заслуга. Обычно курсанты получают медные или серебряные. Интересно, это потому, что я девчонка? — Отдать честь!
— Честь имею! — выкрикнула и щёлкнула сапогами.
— Поздравляю, курсант Сяору! Вернуться в строй! — Гао хлопнул меня по плечу.
— Так точно! — я встала на место — рядом с Леем. Он слегка толкнул меня, я глянула на него искоса — улыбается. Гордится за меня, как за себя.
Конец года, весь курс стоит в шеренге и выслушивает обо всех своих косяках и заслугах. Такое приятное чувство одолевает, и вместе с тем грустное — не хочу покидать эти стены.
Но придётся.
Теперь мы все — старшие сержанты, но едва ли это звание у кого-то задержится надолго. Пара служб — и уже погоны Лейтенанта.
Одна служба — и уже жена наследника Донга. Даже не знаю, кому больше повезло — мне или сокурсникам.
Им, наверное, у них обязанностей меньше.
Хотя Лей сказал: «Пока батюшка не помер — а, я надеюсь, это случится ой как не скоро — мы с тобой, моя милая будущая супруга — вольные странники». Обещает путешествия… А мне всё равно грустно, ощущение, что всю жизнь бы в академии провела.
Награждение закончилось, и мы пошли обратно к казармам — паковать вещи.
— Сяору! Сяору! — я обернулась. Со стороны КПП бежал офицер, тряся в руках бандероль. — Тебе тут пришло! Представляешь! Прямо в последний день — задержалась бандеролька в пути, смотри, сколько штампов, — он передал мне пухлый конверт и побежал обратно в свою будку.
— Что там? — Лей положил подбородок мне на голову.
— Не знаю, бандероль… — сквозь множество печатей я разглядела адресанта. — От Инга…
— Пойдём к тебе, — Лей взял меня за руку. Да, теперь наша бывшая комната была только моей, а Лей ютился с Джианджи и Яном. Впрочем, их всё устраивало, и часто выходило так, что в итоге мы все вчетвером ночевали у меня.
Руки немного подрагивали — от брата не было вестей с того самого письма для Гао. Я была зла на него, чтобы писать первой, и, честно, ожидала его гневного визита.
Но вот, последний учебный день, он так и не приехал, а в моих руках бандероль, ехавшая в Донг, очевидно, около месяца.
Я вскрыла посылку и вытащила целую стопку тетрадей. На пол медленно упала бумажка, она картинно приземлилась надписью вверх, и я смогла разглядеть слова:
Прости. Я всё ещё жду тебя дома, но не навсегда. Ты большая девочка. В качестве извинений — вот. Я не думал отдавать их тебе, считал слишком маленькой, но ты ведь выросла, правда, Ру? Это не всё, много осталось здесь, так что приезжай, если захочешь узнать больше.
Двойняшки шлют тебе привет, говорят, разузнали твои донгские секретики, обещаются навестить. Если это про какое-нибудь замужество, знай — ты ещё малышка. Поняла?
Громко шмыгнула. Присела, взяла записку в руки, снова перечитала.
Тетради лежали на кровати — одинаковые, в чёрном, немного потрёпанном переплёте.
Посмотрела на Лея, он подбадривающе кивнул.
Вздохнула.
В какой момент тетрадь оказалась у меня в руках — не знаю. Но вот мои глаза бегут по строчкам на форзаце:
Одиннадцатый дневник Сливового Цветка
Запись первая.
Меня сватают Айварсу. Я читала о нём — о его белоснежных, словно вершины гор, волосах, о голубых, как зимнее озеро, глазах. В его руках прячется вся мощь Севера. О Вейла, кому ты ниспослал моё желание о встрече с этим волшебным человеком? Я благодарная тебе!
Запись вторая.
Моё приданное собирается всем родом. Кажется, показаться в лучшем свете — самое важное, что есть в этой жизни. А я так скучаю. Не могу дождаться нашей встречи.
Третья запись. Четвёртая.
Я буду пятой женой и это станет моей пятой записью. Какое прекрасное число.
Шестая. Тринадцатая. Двадцать седьмая.
В его глазах величайшее из страданий. Его лицо вырезано изо льда. Мне так грустно представлять, что его огромное, как и он сам, сердце, гложет что-то столь тяжёлое, что мне, простому человеку, никогда не получится с ним разделить.
Запись тридцать пятая.
Он зверь. Прекрасный дикий зверь, закованный цепями престола. Он неистов во всём, что делает, в каждом своём движении и убеждении. Он смотрит на меня, словно я земля — мерзкая с виду, но нужная для выживания. Он прав, я грязь, угольное пятно на белоснежных просторах его королевства.
Запись пятидесятая.
Я думаю о нём каждую ночь, но он приходит лишь изредка. Как столь ледяной человек может так обжигать? Какой толщины лёд вокруг него, если он сдерживает это безумное пламя?
Следующий дневник я тоже выбрала наобум и снова — нужный.
Двенадцатый дневник Сливового Цветка
Запись седьмая.
Он страдает мной. Ему никогда не понять, что сердце знает лучше любого довода, что тело — ответит на любые его сомнения. Он не приходил месяц, но в эту ночь он ворвался, словно безумный, он любил меня, как огонь любит сладкое дерево — выжигая его, выжимая из него древесную кровь — всю до остатка.
В эту ночь я понесла. Я знаю точно, я чувствую это. Я назову её Сяору — улыбка, ранящая острее клинка. Моё дитя будет девочкой — она будет прекраснее любого цветка. Она будет опаснее любого клинка. А её улыбка станет погибелью и возрождением.
Запись двадцатая.
Я не хотела, чтобы он мучил себя. Его холодные жёны не приносят ему наслаждения, ему нужная земля, но гордость не позволяет прийти ко мне. Я попросила Шии служить этой ночью не только рабыней в его покоях, но и женой. Пусть моя любовь уснёт спокойно хотя бы в эту ночь.
