— Долбани по руке! Долбани, чтобы убрал её!
Послушно шлёпнула шастающую по воздуху руку, но крупно облажалась — меня схватили за грудки и притянули к щели. Я дёрнулась назад и со страху вцепилась зубами в чужое предплечье да так, что мужчина по ту сторону взвыл.
— Выплёвывай его! Выплёвывай!
Я вырвалась из ослабевшей хватки, рука исчезла из проёма и Лей захлопнул дверь.
— Охо-хо-о, вот это мы с тобой конечно!.. — с шальным восхищением проговорил он, всем телом придерживая дверь. Я же в шоке моргала, думая лишь о том, что мне срочно нужно прополоскать рот.
Из-за двери послышался свист и выкрик:
— Транспортная полиция! Прекратить беспорядки!
— Фу-ух, повезло!
— Повезло? Да наш же сейчас арестуют! — возмутилась.
— Да ладно тебе, будто в первый раз.
Я задохнулась от негодования, а Лей отошёл от двери и, как ни в чём не бывало, расставил сундуки по местам.
— Здравствуйте, господа офицеры! — поприветствовал он, стоило двери открыться. — Мы — жертвы!
— А это уж мы сами разберёмся, — покачал головой донгонец в синей полицейской форме. Я глянула за его спину — остальных участников представления уже куда-то уводили.
— Конечно! — Лей довольно протянул руки, позволяя защёлкнуть на них наручники. Офицер повернулся ко мне.
— Я не с ним! — испуганно отпрянула.
— Да не боись, братец, выкрутимся! — о, Вейла, заставь этого идиота заткнуться! Я затравленно посмотрела на офицера, потом на наручники в его руках, снова на офицера.
— Не по-мужски ты себя ведёшь, парень. Не позорь нацию! — он тряхнул наручниками, и я, опустив голову, вытянула вперёд руки.
Боги, пусть это будет самый тяжёлый момент моего путешествия…
— Робао, значит… — офицер внимательно просматривал мои документы, а я, сгорбившись, сидела на стуле по другую сторону стола. Сутки, до самого Бей Донга, мы провели в «поездном обезьяннике» — так его назвал тот придурок, с которым меня ещё и в одной клетке заперли. В другой ютились обманутые им несчастные и смотрели так, что я пообещала себе после прочитать молитву от сглаза. Мои вещи, временно конфискованные, лежали в ящике хранения прямо тут же, и это хотя бы немного, но успокаивало — моё добро при мне.
На Главной станции Бей Донга нас с пижоном отконвоировали в полицейский участок. Остальные остались в поезде — правосудие оказалось достаточно милосердным, чтобы позволить нам всем доехать до места назначения и уже там получить наказание.
Так я и оказалась на этом треногом стуле напротив офицера. Где пижон — без понятия, нас разделили ещё на входе в участок — и слава Вокану.
— Что ж ты неосторожный-то такой, а, Робао? Только вольную даровали, а ты сразу во все тяжкие! Ещё и на родине — нет бы где заграницей буянить!
— Да не виновен я, — в очередной раз пробормотала.
— Это не тебе решать. Но тебе повезло — за дебош полагается штраф, и твой товарищ его уже выплатил. Так что — свободен.
— Правда? — я подскочила.
— Нет, я шучу, — съязвил офицер раздражённо. — Давай, иди уже, малец. И тщательнее выбирай себе компанию.
— Уж постараюсь, — прошептала и, поклонившись, вышла из кабинета. Меня сопроводили к выходу и вернули все вещи. Коридор показался бесконечным, и на улице я почувствовала себя отбывшим срок каторжником — солнце такое красивое, когда ты свободный человек.
С опаской огляделась — пижона нигде нет, это радует. А время поджимает — в двенадцать сбор в академии. Всё же мне повезло, что всё так быстро разрешилось, иначе не знаю, приняли бы меня в ряды курсантов или отправили бы восвояси за опоздание.
Да, нужно искать во всём положительные стороны. Всё могло обернуться даже хуже.
Поудобнее перехватив сумку и чемодан, пошла в сторону, где, по моему мнению, должна была находиться большая улица. А там уже не сложно спросить дорогу до академии.
Я старалась не рассматривать всё вокруг, но Донг поражал. Яркие вывески, стеклянные витрины, плакаты, реклама всего на свете, уличные музыканты, машины… Мне хотелось задохнуться от восторга.
Собравшись с силами и вспомнив уверенную манеру общения пижона, я подошла к пухлой приземистой продавщице льда со сливовым сиропом.
— Сестрица, подскажи…
— Только продажа мороженого.
— Мне дорогу…
— Купи мороженое, подскажу.
Подняв в удивлении брови, несколько секунд молча стояла.
— Ну? — поторопила продавщица.
Достала монетку из кармана и протянула ей. Она деловито забрала её и спрятала в карман передника, потом медленно отсчитала сдачу и высыпала её мне в ладонь. Перемешала лёд, закрутила ручку, перемалывая его. Слепив большой ложкой шар, она переложила его в стаканчик.
— Сиропа побольше? Поменьше?
— Подскажите дорогу до Военной академии, — проговорила быстро. Продавщица выжидательно на меня посмотрела. С тяжёлым вздохом я приняла правила игры: — Побольше.
— Пешком ты до туда не доберёшься, поймай рикшу — довезут, куда хочешь.
И стоило ради этого столько ждать?
Рикши казались мне крайне странным видом транспорта. Одноместная двухколёсная коляска, запряжённая человеком — звучит как преступление против личности. И всё же вариантов не было — в Донге слишком загруженное движение, верховая езда запрещена, а автомобиль по карману далеко не каждому.
Потому пришлось подчиниться местному строю и всю дорогу наблюдать за сгорбившимся задыхающимся возницей, тянущим за собой меня, мой багаж и коляску. Чтобы очистить свою совесть, заплатила ему побольше — надеюсь, бедняга откажется от пары заказов, чтобы передохнуть.
От размышлений о несправедливости и жестокости богов к некоторым своим детям меня отвлёк отвратительный клаксон. Не сразу поняла, что сигналили мне — позади стояла чёрный блестящий автомобиль. Даже не разбираясь в них, я поняла, что этот — один из лучших на современном рынке.
Из окна выглянул водитель и, смотря прямо на меня, показательно дважды просигналил. Поморщившись, я подхватила багаж и поплелась к воротам академии.
— Документы, — сразу сказали мне, и я страдальчески закатила глаза. Почему нельзя провести досмотр попозже?..
Передала документы офицеру и принялась ждать, осматривая ворота. На самом верху висела табличка: «Усердие. Воля. Честь». Красиво.
Мимо прошли двое, и я подумала было, что их тоже проверят, но охрана вытянулась по струнке и отдала честь.
— Младший господин Джао.
Один из юношей кивнул, второй обернулся на меня, и я узнала водителя того авто. Вот же! Видимо какие-то шишки — их пропустили без слов. И тут имя имеет первостепенное значение…
