Ухватившись из последних сил за нити парней, она перенесла их в кабинет ректора, хотя сама уже впала беспамятство.
Забавно: всё началось с некромантии и закончилось тоже — некромантией.
*****
В кабинете появилось несколько человек, по звукам — также и в приёмной, и в коридоре. Покрытые грязью, пеплом и слизью, некроманты оглядывались, чтобы увериться — все товарищи на месте. Дверь буквально сорвали с петель, Эррон, ошалело оглядываясь, выкрикнул:
— Где она? — за ним вбежал и Джей с Айроном.
— Кто? — Эдвард тоже начал оглядываться.
— Где Дорианна?!
— Её здесь нет… — Тай в волнении сжал кулаки. А что если?..
Додумать он не успел: неожиданно в воздухе материализовалось тело и кулем упало на ректорский стол. В свернувшемся напряжённом комке можно было разглядеть знакомые черты кураторы выпускного курса некромантов.
— Дора! — Эррон, несмотря на то, что находился в другой части кабинета, первым подбежал к девушке и сразу же взял её на руки. Она была без сознания, но живая, что немного успокоило мужчину. — Целителя!
— Они уже ждут, мы думали, что вы прибудете в более… потрёпанном виде, — Эдвард указал парням на дверь, за которой ждали вызванные маги.
— Может не к месту, но я один видел, как магистр сожгла всё к чертям? Некромантией? — Айрон облизнул пересохшие губы, разглядывая друзей в надежде, что они шокированы не меньше. Он же не сошёл с ума?
— Что за заклинание? — полюбопытствовал Нортон, совершенно равнодушный к бессознательному состоянию девушки.
— «Пламя смерти», кажется… Помимо того, что она закрыла первый разрыв…
— Второй тоже, — добавил Сэм, — не так качественно, как первый, но там и не нужно было, поэтому…
— Так она целитель или кто?
— Сейчас не до этого! — Маккини положил девушку на диван и отошёл в сторону, позволяя целителям начать работу.
— А вы как? — Эдвард подошёл ближе.
— Всё в порядке, знания в целительстве очень пригодились, — ответил за брата Тай. — Отоспимся и как новые будем.
— Я связывался с Амираном, дело расследуется.
— Дело? — подал голос Айрон.
— Кто-то намеренно открыл Провал.
— Разве это возможно?
— Видимо…
— Кого подозревают? — сразу понял Вильсэм, и ответ его почти не удивил:
— Перри. И Мэй.
— Тогда уж и любовника её надо найти.
— Дело говорит, — кивнул Джей.
Они помолчали, кто-то ушёл в кабинет, обсудить произошедшее, а Эррон всё стоял, как будто и не дыша, и, не отрываясь, следил за работой светлых магов.
— Как она?
— Тело в порядке, но истощение сильное, резерв практически в минусе, ко всему прочему госпожа, кажется, пропустила через себя огромный поток энергии, её аура разорвана. Сейчас мы создадим кокон, после перенесём в целительское крыло под наблюдение специалистов.
— Хорошо…
После обследования Дорианны, целители принялись и за остальных, заживляя незначительные порезы и переломы. Прописав всем здоровый сон, они ушли, а некроманты сразу выполнили предписания, оставив старших разбираться с проблемами.
*****
Дорианна
— Тш-тш-тш, — услышала я сквозь дрёму. — Не вставай…
Нечёткие очертания начали приобретать форму, знакомые глаза смотрели на меня с волнением.
— Как ты?
Как только я начала чувствовать своё тело, притянула к себе Эррона и крепко его обняла.
— Живой… значит, всё получилось, — я зарылась пальцами в его волосы, прижав нос к тёплой шее.
— Так ты рисковала собой, не зная даже, каким будет результат? — он попытался отстранить меня, но не тут-то было: я крепко вцепилась в него и не планировала оцепляться. — Как так можно вообще? А если бы с тобой что-то случилось?
— А с вами? Я места себе не находила, всё думала о вас, хотела отправиться к вам, но меня останавливало то, что я могу сорвать всю вашу практику к чертям, угробив все заслуги…
— Мы бы справились! — он на секунду перестал поглаживать меня по спине и тяжело вздохнул. — Ладно… Скорее всего мы бы так просто не отделались. Ты очень помогла, спасла нам жизни…
— Я рада, — чуть отстранилась и обхватила ладонями его лицо, заглядывая в глаза. — Я столько отрицала это, но, если ты исчезнешь из моей жизни… От жизни ничего не останется. Постоянно думаю о тебе: поел ли, выспался ли, как себя чувствуешь… Даже во снах от тебя не спрятаться! А твой запах? — чаще задышала, наслаждаясь ароматом. — Он преследует меня всюду…
Эррон слушал меня молча, не отрываясь от моих глаз, рука сама сползла на егогрудь в стремлении ощутить стук сердца.
— Я не могу сказать наверняка, но… Если любовь — это наслаждаться биением чужого сердца, то я люблю тебя.
Я замолчала, и он молчал. Это уже начинало нервировать, и я сто раз пожалела о своих словах, когда он хмыкнул, а потом и вовсе широко улыбнулся, кладя свои руки поверх моих.
— Если бы знал, что для твоего признания мне понадобится побывать на волосок от смерти, я бы давно полез в Провал, — возмущённая, я попыталась вырвать руки, но мне не дали. — Я так часто представлял себе этот момент, но сейчас в голове вместо мозга сахарная вата, поэтому, — он наклонился ближе, щекоча мой нос и губы горячим дыханием, — я просто скажу то, что стало очевидным уже очень давно. Я люблю тебя. Очень. Невероятно, до безумия, безрассудно. Это так больно, но из-за тебя я полюбил эту боль. Я больной, последний псих, который нуждается в лекарстве, и это лекарство — ты.
Я закусила губу и зажмурилась, от переполнявших меня эмоций подрагивало тело, как если бы мне было холодно, дыхание сбилось. А когда шершавые губы коснулись моего носа, я замерла, в каком-то непонятном страхе, перемешанном с предвкушением. Касание к закушенной губе, и я всё ещё сижу без движения, только трясусь как лист на ветру.
— Такая напуганная, — он отстранился и улыбнулся, руки, больше не поддерживаемые Эрроном, упали на постель, а я усиленно боролась с оцепенением, ведь другая часть меня жаждала повторных касаний. — Как твоя магия? — я молчала. — Эй, Риа, как ты?
— Что? — я мотнула головой и поджала губы, пытаясь сдержать счастливую улыбку. Если бы знала, что моё признание так обрадует его, давно бы в себе разобралась. Этот холодный мужчина, сидя напротив меня, так ярко сверкал глазами, что казалось, будто они — два маленьких солнца.
— Как твой резерв? Я боялся, что ты иссушила себя…
— Я тоже, — прислушавшись к себе, поняла, что резерв, хоть и был непривычно пустым, остался в целости и сохранности. — Сколько я проспала?
