В лихие 1990-е в столице даже создали Бюро регистрации несчастных случаев, тогда появилось много неопознанных трупов — шли бесконечные бандитские разборки, передел влияния, криминальные войны… Со временем контингент пропавших и исчезнувших изменился — стали преобладать одинокие старики, бомжи, алкоголики, наркоманы, молодые женщины и дети. Настала, так сказать, мирная жизнь… Как-то в Троице-Лыкове обнаружили целое захоронение — 37 трупов. Орудовала банда, которая убивала одиноких стариков, чтобы овладеть их квартирами… В последнее время поисками пропавших стали заниматься частные агентства, движения волонтеров и добровольцев. Эти ребята способны на многое — недавно заклеили весь город листовками с фотографиями пропавшей студентки университета, организованными группами прочесали все лесополосы и парки рядом с университетом… Вот только никаких следов девушки не нашли. Не нашла их и полиция, как будто она просто растворилась. Привлекали даже экстрасенсов, но, как рассказали сами волонтеры, еще ни один маг на их памяти реально найти человека не помог. О судьбе девушки так ничего и не известно. Только то, что уголовное дело все же возбудили…
— Паша, мне кажется, что тут дело темное и запутанное. Даша не просто села в такси к маньяку или наткнулась в парке на насильника… Поэтому я не советовал дяде Коле идти к частным сыщикам и этим самым волонтерам… Толку не будет. А сыщики еще и обдерут, как липку, а он и так человек небогатый, как ты сам понимаешь.
— Понятно. А что ты хочешь от меня?
— Даже не знаю точно. Любой помощи. Поинтересуйся хотя бы просто? Может, какие-то версии возникнут. Чтобы было хотя бы за что зацепиться. Ты же на этот счет мастак. Паш, я тебя очень прошу…
На следующий день поехали к отцу пропавшей девушки, и Жогин увидел человека, который не хотел жить. Горе сломало его, раздавило, он словно ослеп и не понимал, где, в каком мире теперь находится. И жутко было видеть висящие на стенах фотографии, где бравый и счастливый майор Николай Трубич обнимает жену и дочку, принимает награду в Кремле…
— Мужики, сделайте что-нибудь! — тоскливо повторял он. — Нельзя же так! Дочь пропала, жена слегла, и никому никакого дела! У следователя глаза бегают, рассказывает мне, сколько у него дел. Виталий, вы для меня — последняя надежда. А иначе… Выйду на Красную площадь и застрелюсь. И пусть они все знают, что с людьми так нельзя. Для чего же я жил?
— Дядя Коля, мы сделаем все, что можно, — опустил голову Буров.
Жогин молча смотрел на Трубича. За время, что он ушел из прокуратуры, он уже отвык от встреч с потерпевшими и потому чувствовал себя виноватым перед этим человеком, к которому судьба оказалась столь немилосердна.
На улице Буров, покрутив головой, предложил:
— Пошли, что ли посидим где… Вон кафе какое-то.
Жогин согласно кивнул. Давно он не видел Виталика Бурова, хваткого и неугомонного сыскаря, в таком состоянии.
— Ну и? — спросил Жогин.
Он понимал прекрасно, чего от него ждет Буров — ждет, когда Жогин даст понять, что согласен влезть в это дело. Ну, пусть думает, что дождался…
— У тебя еще какая-то информация есть? Что-то же ты выяснял? Выкладывай.
Выяснилось следующее. Даша Трубич училась в частном Международном институте экономики, права и управления. И у Бурова есть некоторые основания думать, что исчезновение девушки может быть связано с институтом. Какие? А вот какие… Год назад две студентки этого замечательного института погибли на улице — их сбила неустановленная машина. А еще — за полгода до этого повесилась молодая женщина, и, как оказалось, она тоже училась в этом учебном заведении. И все это были молодые девахи, которым бы жить и рожать детей. Опера в институте побывали, но ничего не обнаружили. Там, в этом институте, публика непростая, у многих студентов родители с большими связями и влиянием. Чуть перестараешься, сразу пойдут круги по воде, наверняка, найдутся влиятельные люди, которые начнут интересоваться, почему мешают учебному процессу и бросают тень на репутацию заведения…
Жогин внимательно выслушал Виталия. Картина была ясна.
— Ну, и что скажешь? — испытующе посмотрел на него Буров.
— Надо устроить в институт своего человека, допустим, преподавателем, и пусть он посмотрит, что там и как.
— И где я найду такого человека? — хмыкнул Буров. — Ты думаешь, у меня в отделе преподаватели международного права сидят?
— Не думаю. Но дело не в человеке. Надо искать ходы, как туда попасть… Ладно-ладно, не смотри на меня так. Я еще ничего не решил.
— Гарвард, Стэнфорд, Массачусетский технологический институт и многие другие ведущие университеты мира являются частными. Страны, которые решили поддерживать коммерческие вузы, смогли сделать свою систему высшего образования конкурентоспособной на международном уровне. Самый яркий пример — Австралия. Долгое время там поддерживали только государственные вузы, а потом сделали так, чтобы и частные институты могли претендовать на помощь государства. В итоге поразительный прогресс — Австралия выбилась в лидеры по экспорту образования. Там сейчас третья часть всех студентов — иностранцы.
Жогин сидел в кабинете ректора Международного института экономики, права и управления Льва Константиновича Кукуева и терпеливо слушал его горячую речь в защиту частных высших учебных заведений.
Слушая ректора, Жогин подумал, что, похоже, все эти эмоциональные речи он произносит даже наедине с собой. Вообще-то, Жогину всегда были симпатичны люди, действительно болеющие за свое дело, да и узнать о ситуации на рынке частного образования было весьма любопытно, доселе, признаться, он думал, что в такие заведения идут люди, которым просто не по силам поступить в нормальный государственный вуз, идут не за образованием, а только дипломом…
Устроиться в институт помог старый приятель отца — он числился здесь приглашенным профессором, читал иногда лекции и хорошо знал Кукуева.
Очень быстро Жогин уже вполне освоился в новой для себя роли преподавателя и даже подумывал о том, что зря не пробовал себя в этом деле раньше. Общение со студентами освежало и навевало воспоминания о собственных студенческих годах. Конечно, контингент модного платного вуза был специфическим, хватало богатых бездельников и просто обалдуев, но были и ребята вполне симпатичные, умные и хваткие, а уж молодых красавиц на любой вкус было более чем достаточно. По утрам мысль, что ты окажешься средь юных гурий, поглядывающих на тебя с нескрываемым интересом, заметно бодрила. Кстати, и среди преподавательниц были совсем молодые женщины, которые вполне могли бы сойти за своих студенток.
Но вот ничего нового о Даше Трубич узнать не удавалось. Все в институте были уверены, что с ней произошло то же, что со студенткой МГУ, пропавшей в прошлом году. Девушка ехала домой после занятий и пропала. Поиски с помощью многочисленных волонтеров ничего не дали, хотя листовками с ее изображением и подробным описанием тогда была обклеена вся Москва. К тому же, ребята жили своими группками и компаниями, совершенно не интересуясь теми, кто в них не входил. Дашу Трубич практически забыли, студенты как бы суеверно старались быть в стороне от случившегося несчастья. Как и преподаватели. Весьма характерная черта для современного мегаполиса.
