— Что делать? — загоготал детина. — Что скажут, то и делать!
У Перепелкиной начали дрожать губы, глаза налились слезами.
— Чего ты плачешь, дура? Не знала, на что подписывалась? За что тебе деньги заплатили?
В этот момент Жогин, бесшумно спустившийся вниз, и нанес охраннику резкий удар обеими руками по затылку. Охранник повалился прямо на Перепелкину. Он бы похоронил ее под своей тушей, если бы Жогин не выдернул ее из-под бесчувственного куска мяса.
Перепелкина уставилась на Жогина. Глаза у нее были совершенно бессмысленные.
— Ой, Валентин Константинович! А вы что тут делаете?
— Зачет у тебя пришел принимать, Перепелкина. По истории, — зло пробормотал Жогин. — Давай быстро за мной!
Павел схватил Перепелкину за руку и через черный ход вывел во двор.
— Так, берешь такси и домой, поняла?
— Поняла. Ой, я так перепугалась, когда этот… Спасибо вам, Валентин Константинович! А здорово вы его!.. Я даже не ожидала, что вы такой сильный.
Перепелкина буквально преображалась на глазах. Ее уже не трясло от страха, в глазах не было слез, она вся была во власти захватывающего приключения. И, судя по всему, вполне готова к продолжению концерта.
— Давай домой, Перепелкина. Только сначала ты мне скажешь, как ты сюда попала? Кто тебя отправил?
Перепелкина, как и положено женщине, вместо ответа поправила волосы.
— Да никто, Валентин Константинович, я сама. Восхищаться гибкостью ее психики у Жогина времени и желания не было.
— Перепелкина, сейчас я отведу тебя обратно. И поедешь ты на дачу со всеми вытекающими последствиями… Ну?
Предварительно надув губки, Перепелкина вздохнула.
— Ой, да пожалуйста! Это Дашка.
— Трубич.
— Трубич, — подтвердила Перепелкина.
— Но она пропала! Уже давно. А ты все равно тут.
— Ой, Валентин Константинович, ну что тут непонятного! — вздохнула Перепелкина. — Просто теперь приглашения и деньги передает другой человек. Свято место пусто не бывает.
— Так, давай без философии — не на экзамене. Кто передает заказы и деньги?
— Теперь, когда Дашка пропала, Агеносова…
— Клара Александровна? — не поверил Жогин.
— Клара. Ей же тоже жить надо. Не кораллы же ей красть! — вдруг прыснула Перепелкина.
— Понятно. Ты тут одна из наших?
— Нет, еще две девочки с другого курса.
— Понятно. Ну лети, Перепелкина, пока тебя не поймали.
Она была уже у выхода, когда. Жогин ее окликнул:
— Перепелкина!
— Что? — с готовностью обернулась она.
Судя по ее виду, она надеялась, что он ее остановит.
— Тебя дома есть кому пороть?
— В смысле? — недоуменно захлопала она ресницами.
— В смысле выпороть тебя надо. Ремнем.
Она только засмеялась и пропала. А он остался один со своими мыслями. Вот так это бывает — ты ищешь ответ, который тебе лучше не знать. Жогин вспомнил отца Даши, который готов был на все, чтобы узнать, что произошло с дочерью. А ведь ее исчезновение наверняка связано с тем, чем она занималась. И зачем ее отцу знать такое?
Клара Александровна Агеносова числилась секретарем проректора по международным связям Чельцова. Собственно, Чельцов и привел ее в институт. Они и раньше работали вместе. Это была замкнутая, неразговорчивая женщина лет пятидесяти. В институте ее не то чтобы не любили, а скорее, просто не считали своей. Ее замкнутость и отъединенность от других многие объясняли тем, что муж Агеносовой, как выяснилось, страдал странным недугом — он не мог общаться с людьми. Всякая необходимость вступить хоть в какой-то контакт с другим человеком вызывала в нем приступы тоски и была ему просто не по силам. Он не мог заставить себя даже обратиться к продавцу в магазине. Из дома он не выходил неделями. Боялся ли он людей или презирал — понять было невозможно. Жена была единственным и последним человеком, с которым он мог разговаривать.
Представить себе Агеносову в роли руководителя преступной группы, которая не только втягивала студенток в занятия проституцией, но и занималась похищениями, ликвидацией строптивых, в том числе и за границей, было затруднительно. Она могла быть только посредником, например, передавала адреса, по которым надо было ехать, расплачивалась и так далее. Судя по всему, что рассказала Перепелкина, раньше Агеносова делала это через Дашу Трубич, и лишь после ее исчезновения стала напрямую выходить на девушек. Как поведала Перепелкина, старалась обходиться вообще без слов — просто вручала конверт с деньгами, адресом и именем клиента.
Значит, есть кто-то, чьи распоряжения она выполняет, кто весь этот бизнес организовал и контролировал.
Жогин дождался, когда Агеносова вышла из института, и какое-то время шел следом за ней. У небольшого сквера догнал ее и взял под руку. Негромко, но повелительно сказал:
— Клара Александровна, нам надо поговорить. Присядем.
Она послушно села на скамейку и лишь потом нервно спросила:
— А в чем, собственно, дело? Что случилось?
— Клара Александровна, выслушайте меня внимательно. Несколько студенток нашего института оказывают различного рода услуги солидным клиентам. В том числе интимного свойства. Связь идет через вас. Вы передаете студенткам адреса и деньги…
— Послушайте!
— Нет, это вы послушайте. До исчезновения Даши Трубич вы делали это через нее. Я не собираюсь вам читать мораль. Мне нужно знать, чьи распоряжения вы выполняете. Если вы расскажете об этом честно, я не буду выпячивать вашу роль в этом деле. У вас будет время обдумать свое положение, принять какие-то меры. Вы даже можете уничтожить всю вашу бухгалтерию и списки студенток, если они у вас на руках. Эти списки меня не интересуют. Я не собираюсь портить жизнь молодым дурочкам, которые решили подзаработать, торгуя собой. Мне нужны другие — те, кто втянул их, те, кто расправлялся с непослушными.
Агеносова какое-то время молчала, устремив невидящий взгляд прямо перед собой. Наконец довольно спокойно сказала:
— Я так и знала, что когда-нибудь все выплывет наружу. Я говорила ему, что надо заканчивать.
— Кому?
— Чельцову.
— Значит — Чельцов? А кто еще?
— Не знаю, молодой человек, не знаю. Я действительно была только передаточным звеном. А с кем он еще вел дела — понятия не имею. Да и не хочу я ничего знать. Я могу идти? Или…
— Можете, конечно. Только не надо ему сообщать о нашем разговоре. Пусть все идет так, как и шло.
— Мне все равно.
Агеносова пошла в сторону метро, а он смотрел ей вслед. Вдруг она остановилась, резко развернулась и подошла к Жогину. Но садиться не стала.
