Чтобы окончательно не превратиться в книжного червя, он даже стал ходить на частные курсы самообороны, которые вел его старый знакомый. Курс был вполне брутальный — никаких тебе японских условностей, китайских церемоний и белых штанишек. Знакомый учил выходить с наименьшими потерями из случайных спонтанных драк. Ударить так, чтобы вызвать болевой шок, сломать пальцы, выдавить, если совсем уж плохо приходится, глаз… Ну и прочие милые вещи. Например, если противник упал, можно обеими ногами прыгнуть ему на грудную клетку, чтобы сломать ребра, и тогда он уже точно не встанет. Главное, надо было наработать автоматизм действий, потому что в драке думать некогда. А Корсавин в последнее время как-то подзабыл былые навыки в этой области, приобретенные еще во время срочной службы в армии. Занятия, надо признать, освежали и бодрили. Да и от меланхолий отвлекали, особенно во время контактных спаррингов, когда соперники входили в раж и приходилось отбиваться от них уже всерьез…
Было уже поздно, переулок был совершенно пустынен, только метрах в двадцати впереди него шла женщина с тяжелыми сумкам в обеих руках. Судя по походке, расплывшейся фигуре, женщина была совсем уже немолода.
А потом сзади возник мчащийся на сумасшедшей скорости джип. Пролетев в метре от Корсавина, джип вильнул и отшвырнул женщину вместе с сумками на несколько метров вперед. Потом он резко взял вбок и врезался в дорожный щит, закрывавший вырытую во время каких-то ремонтных работ яму. Ухнув обеими передними колесами в яму, джип затих.
Корсавин бросился к женщине, которая лежала лицом к земле, не выпустив сумок из рук. Из них вывались какие-то пакеты, банки, покатились яблоки. Корсавин осторожно пощупал шею женщины и понял, что она мертва.
Выпрямившись, он посмотрел на безжизненный джип, из которого не доносилось ни звука, потом достал айфон и включил видеокамеру. Прямо от тела женщины к джипу тянулись следы колес.
Двери машины распахнулись, и из них вывалились две темные фигуры. Они бежали на Корсавина, и скоро он мог уже посмотреть их во всех подробностях. Это были типичные охранники, каких теперь тьма вокруг. Бездельники, мало на что годящиеся, но уже не способные к нормальной жизни и работе. Значит, в джипе кто-то, кого они охраняют… Что сразу усложняло ситуацию…
В этот момент из джипа появился этот самый третий. Рассмотреть его Корсавин не успел, потому что двое первых были уже рядом.
— Слышь, ты, хорек, ты чего тут снимаешь? — проорал на ходу один, довольно здоровенный амбал. — А ну, сучонок, давай сюда камеру!
Амбал протянул к Корсавину руку, но он легко отшатнулся в сторону и сунул телефон в карман куртки. Второй охранник, пониже и худощавее, ничего не говорил, но явно хотел зайти Корсавину за спину. А вот этого допускать не надо! Тылы надо прикрывать. И Корсавин сделал еще один шаг назад. И мирно сказал, чтобы продемонстрировать свою неопасность:
— Милицию надо вызывать. Доездились вы, мужики… Что ж вы так!
— Это ты доходился, обмылок!
Первый амбал, сопя, бросился на Корсавина, но тот нырнул под его руку, оказался у него за спиной и резко рубанул ладонью чуть ниже уха. Икнув, амбал закачался, а Корсавин, не медля, ударил ногой ему сзади под колено. Именно так, как делал на брутальных курсах самозащиты. Амбал завалился. Второй трезво оценил ситуацию, и сунул руку в карман. А если у него ствол? Корсавин уже готовился прыгнуть вперед, когда из-за поворота медленно вырулила патрульная машина полиции, обдав их ослепительным светом фар.
Худощавый посмотрел, прищурившись, в сторону полиции и благоразумно вынул руку из кармана.
Из машины вышли полицейские, один из них был с автоматом, и не торопясь, направились в их сторону.
Вот так все и началось. Очень скоро выяснилось, что следствие, которое началось по факту гибели женщины, никуда не спешит, а скорее, наоборот явно затягивается.
Следователем оказался довольно молодой человек, уже начавший отращивать порядочный животик. Его безбровое лицо было скучным, как у работника какой-нибудь жилконторы, которому надоели своими бесконечными просьбами жильцы, у которых течет кран или засорился унитаз. Такой себе следачок из молодых и начинающих, но, судя по всему, из ранних.
Когда Корсавин рассказал, как все было, безбровый уткнулся в бумаги и строго произнес:
— А вот со слов граждан, которых вы так легко обвиняете чуть ли не в преднамеренном убийстве, картина вырисовывается другая…
— Интересно, какая? — полюбопытствовал Корсавин.
— Женщина просто решила перебежать дорогу перед машиной, они пытались избежать столкновения, резко свернули, но… было уже поздно. Когда же они бросились ей на помощь, вы набросились на них… У одного из граждан после вашего удара повреждено ухо. Он может на всю жизнь перестать им слышать. О чем есть медицинская справка…
Корсавин невольно улыбнулся. Дело заворачивают так, что он может оказаться виноватым. Напал на благородных граждан, спешивших на помощь пострадавшей.
— А улыбаться тут не надо, — раздраженно выговорил пузан, хмуря несуществующие брови. — Мы не в цирке.
— Вот как? А если мы не в цирке, то как же получается, что женщина, которую машина ударила в спину и отбросила к забору на несколько метров лицом вниз, оказывается, перебегала дорогу?
— А экспертиза этого не установила, — сверкнул глазенками безбровый.
— Чего этого?
— Того, что удар был нанесен сзади. И в протоколе не указано, что граждане в джипе были пьяны. А вот вы были выпивши, — многозначительно сказал пузан.
— И это в протоколе указано?
— Вот именно.
— Понятно. И тормозной путь тоже ни о чем не говорит? Они же выскочили на тротуар?
— Потому что пытались избежать столкновения.
— Вот оно как… Прямо герои. Может, их еще к орденам представить? Или достаточно медалей? — усмехнулся Корсавин.
— Гражданин Корсавин, хватит острить. Вы сейчас не следователь, не стоит нарываться…
— А кто же я теперь?
— Пока свидетель…
— Который может стать обвиняемым, — легко догадался Корсавин.
— Вот именно. Вам надо думать о том, что вам придется отвечать за свои действия. Против вас свидетельствуют три человека. Кстати, вы делали тогда видеосъемку… Предлагаю вам сдать свой мобильный телефон, чтобы следствие могло изучить сделанную вами съемку…
— Не могу, — огорченно сказал Корсавин.
— Почему? — насторожился пузан.
— А я его потерял. Куда-то он запропастился. Может, оставил где…
Пузанчик сурово прищурился, и глаза его вовсе исчезли с лица.
— В игрушки хочется поиграть? Ну-ну… Пока можете быть свободны, только постарайтесь никуда не уезжать из города. Это в ваших интересах.
Расставшись с пузанчиком, Корсавин сел в машину и, разумеется, тут же оказался в бесконечной московской пробке. Самое время было оценить диспозицию, если понимать ее как «расположение моментов действия в хронологической и логической последовательности». То есть попросту — что, зачем и почему. Правда, в психологии под диспозицией понимают нечто другое, а именно — устойчивую предрасположенность личности к определенному характеру поведения и четкой последовательности поступков. Ладно, к собственной личности мы вернемся в любой момент, она всегда к нашим услугам, а вот логическую последовательность, которая привела к тому, что пузатый следачок наехал на Корсавина, причем наехал откровенно, ничего не стесняясь и не боясь, установить не мешает.
