— А что он о нынешних может знать? Откуда?
— Откуда! Оказывается, у них есть такой кружок из своих бывших коллег и товарищей. Так они собираются и обсуждают, кто из их сотрудников чем сейчас занимается, что за ним числится… Информация такая!.. Но, сам понимаешь, они ею ни с кем, кроме своих, не делятся. Но ко мне дедок проникся доверием и кое-что поведал…
Сережа от удовольствия от своих успехов аж потянулся сладко, как кот.
— Так что я, Корсавин, когда человечка твоего по фамилии установил и выяснил, что у него в прошлом и какие университеты он кончал, сразу дедушке этому позвонил. Он мне все о нашем герое и доложил.
— Эх, были бы такие деды по всем вопросам, горя бы мы не знали!
— Да, он еще сказал в конце, что у Бугатина несколько лет назад что-то в жизни произошло, и с тех пор он совсем замкнутый в себе стал. И раньше, дедок говорит, мужик был хоть и умный, но тяжелый, а теперь с ним совсем трудно стало.
— А что именно произошло?
— Корсавин, у тебя совесть есть? — обиделся Сережа. — У меня сколько времени на все про все было? Ты сам не хочешь немножко ножками потопать? Да в дерьме покопаться? А то знаешь, в ресторанах следствие вести, пивко попивая… Пристроился, блин! Мне бы такую работенку!
— Значит, дед твой не в курсе, что у Бугатина стряслось?
— Нет, не знает. Горячим ты угощать будешь? Или, как всю информацию из меня вытащил, зажилишь?
— С тобой зажилишь! Да, а кстати, как этот банк-то называется, в котором наш майор Бугатин свои анализы делает?
— Это, Корсавин, не банк. Это, понимаешь ли, финансово-промышленный холдинг. Не хухры-мухры! «Монолит» он называется.
Уже на прощание Корсавин сказал:
— Получается, Бугатин этот может быть опасен?
— То есть способен ли он на преступление? Смотря в каком смысле… Он, конечно, не оперативник, а аналитик. Умеет владеть собой. Зря рисковать не будет. Но, с другой стороны, если у него крыша отъехала по-настоящему… Если бы знать, что там с ним случилось?
— Я попробую узнать.
Итак, нужен человек, который знает, что произошло с господином Бугатиным несколько лет назад. Какое такое событие превратило его трудный характер в невыносимый? И в чем эта невыносимость, собственно, заключается? Вопрос — где же этого человека взять? Видимо, в «Монолите». Но знакомых там у Корсавина не было, друзей тоже. Попытаться сделать это опять с помощью Сережи Ворошилова? Но Корсавин понимал, что он и так уже задолжал ему слишком много, а Сережа такие ситуации не приветствует. И тут он вспомнил про Артема. В смысле друзей и знакомых он был совершенно фантастический человек. В любом заведении Москвы рано или поздно обнаруживались люди, с которыми он учился, работал, отдыхал, выпивал… Последних, разумеется, было абсолютное большинство. Артема надо припрячь еще и потому, что все это нелепое расследование началось по просьбе его матери.
Проблема с «Монолитом» решилась тут же. Разумеется, там работал знакомый Артема — одноклассник жены. Причем, как работал! Менеджером по персоналу, ни больше ни меньше.
Встретились во время бизнес-ланча в ресторанчике, затерявшемся в сретенских переулках. Одноклассника жены звали Павел. На нем была розовая рубашка, оранжевый галстук и светло-серый костюм в густую черную полоску. Корсавин заподозрил неладное, в смысле нетрадиционной сексуальной ориентации, но потом решил, что ориентация тут не помеха. А может, даже и помощник.
Поначалу, разумеется, надо было дать Павлу покрасоваться собственной значительностью и удачливостью. Посему пришлось покорно выслушать лекцию о том, что сегодня на смену совковой характеристики, содержание которой было тупо стандартным и ничего не говорило о человеке, пришли «сиви» — «Carriculum Vitae», резюме, которые человек пишет сам о себе и обычно рассылает по интернету.
Артем выслушал это известие, зевая. Ему написание резюме не грозило — он предпочитал использовать свои бесчисленные знакомства.
— Ты по-русски сказать можешь, что это значит? Что ты нам мозги пудришь своими каракулями и куркулями? — хохотнул он.
— «Carriculum Vitae» в переводе с латинского — жизненный путь, — просветил его Корсавин.
Павел посмотрел на него с любопытством. И потом в ходе разговора уже улыбался Корсавину отдельно.
— А если человек в этом самом «сиви» наврет про себя как сивый мерин? — лениво поинтересовался Артем. — Выдаст себя за кого-то? Чужие заслуги припишет?
— Поэтому и нужны такие специалисты, как я, — снисходительно объяснил Павел. — Поэтому нам и платят соответствующие деньги.
— А ты что же, прямо такой Шерлок Холмс? — не унимался Артем. — Враз просекаешь врага народа? Его черную душу?
И потом, неужели ты думаешь, он тебе напишет, что воровал колоски с колхозных полей? Или что его уволили по пьяному делу?
Павел, едва заметно улыбнувшись Корсавину и пожав плечами, принялся объяснять Артему давно известные Корсавину вещи. Ну, прямая и крупная ложь распознается опытным человеком сразу, очень подозрительные вещи можно и проверить. А какие-то преувеличения или недомолвки роли не играют, главное, человек в «сиви» виден сразу целиком, становится понятен образ его личности. А преувеличения, наоборот, очень полезны — они дают возможность понять амбиции человека, уровень его мыслей и притязаний.
Он очень себе нравился в этот момент, этот самый Паша в оранжевом галстуке, и Корсавин решил, что пора уже и поинтересоваться непростой жизнью сотрудника холдинга «Монолит» Виктора Викторовича Бугатина.
Поначалу Паша слегка напрягся — все-таки служба безопасности, у них там свои порядки и тараканы… Но потом Корсавин с Артемом дружно на него насели и додавили-таки. И он скороговоркой поведал, что несколько лет назад, когда «Монолит» из-за недомыслия и мании величия своего руководства влез в противостояние с государством, гражданская жена Бугатина, работавшая в одном из филиалов холдинга, во время набега ОМОНа потеряла сознание…
Корсавин сразу вспомнил телерепортажи. Во всех структурах холдинга «Монолит» идут обыски, захлебывались дикторы, помещения заняты вооруженным ОМОНом в масках, сотрудники изгнаны с рабочих мест в коридоры, следователи изымают документы… По всем каналам гнали одну и ту же картинку. Люди в камуфляже, с автоматами… Коридоры офисов, в которых вдоль стен стоят ошеломленные сотрудники… Молодые следователи, дающие на ходу невнятные объяснения… У стеклянных дверей машина «скорой помощи». Врач выводит рыдающую, бьющуюся в истерике женщину, а потом санитары выносят на носилках другую… Видимо, это была Лена Синдеева.
— Мы еще все удивлялись, как она могла связаться с таким типом, как Бугатин, — всплеснул руками Павел. — Они совсем из разных миров. Но чем-то он ее взял, когда она в холдинге у нас появилась… В общем, после этих «маски-шоу» она оказалась в состоянии комы и пребывает в нем до сих пор в какой-то частной клинике. Надежд на выздоровление нет. Вот тогда-то Бугатин и переменился. Озлобился на весь мир. Он и так-то был малоприятным типом, явно страдает манией величия, а тут весь почернел, замкнулся в себе. Говорят, он ездит в клинику чуть ли не каждый день… Такая любовь оказалась, что все бабы у нас просто рыдают. Так завидуют этой Синдеевой, что сами готовы впасть в кому, но чтобы Бугатин к ним каждый день наведывался.
