— Ну поехали, уважу начальника, — отбросив руку Скворцова, я, пошатываясь, но с независимым видом пошагал в сторону привокзальной площади.
— В поезде что ли подрался? — поприветствовал меня вопросом водитель.
— Я не дрался, я спасал город от маньяка, — заявил я, забираясь на переднее пассажирское сидение уазика.
— Скворцов, ты спятил в таком виде его в отдел везти? — Крапивин обернулся к занявшему заднее сидение инспектору УГРО.
— Приказ Мохова, — огрызнулся тот, тоже недовольный происходящим.
— Сержант, поехали уже, — выразил я недовольство задержкой. — У меня, кстати, жвачка есть, — вытащил я из рюкзака упаковку Juicy Fruit. Сейчас зажую и нормально будет.
— Фингал тоже ей заклеишь? — пробурчали мне в спину.
Вместо ответа, я достал одну из пластин, разжевал ее и надул пузырь гигантского размера.
— Отличная маскировка, — едко подметил все еще недовольный Вадик.
Крапивин, глядя на меня, заржал, а когда пузырь лопнул, не выдержал и Скворцов.
— Ты Мохову только эти фокусы не показывай, — предостерег меня он, когда отсмеялся.
Выдав парням по пачке, я закинул оставшуюся жвачку обратно в рюкзак, и какое-то время мы мерились размерами пузырей.
— Ты хоть расскажи, как съездил? — оборвал веселье Скворцов.
— Да нормально. Старлея заработал, — похвастался я.
— Ни хрена себе! — высказались они хором. — А ходили слухи, что ты серьезно накосячил и тебя чуть ли не посадят, — поделился со мной Скворцов.
— Завистники распускали, — отмахнулся я. — Меня награждал сам министр МВД, — припомнил я скромную церемонию награждения, когда несколько человек собрали в актовом зале. Ради меня это было устроено или обычная показуха не так уж и важно. Главное свои плюшки я получил, и это вместо взысканий, в которые, если честно, верил намного больше.
— За что хоть наградили? — поинтересовался Крапивин.
— По совокупности моих сногсшибательных деяний, — ощерился я. — Служу хорошо, результаты высокие, а еще я смелый и отважный, — в конце я рассмеялся, но вышло как-то горестно.
— Ты не рад что ли? — Скворцов заметил перемену моего настроения. — За три месяца получить старлея — это же круто!
— Я, Вадик, совсем другое хочу, — высказался я о наболевшем, но тему продолжать не стал.
— Проспится и по-другому заговорит, — прокомментировал мое непонятное заявление Крапивин.
— Я, кстати, про вас министру рассказал, — удивил я обоих. Сержант даже вдавил педаль тормоза, чтобы никуда от счастья не въехать. Скворцов сзади выругался, но сделал это больше по привычке. Сейчас его больше занимали произнесенные мною слова. — Ну, про то, что грабителей инкассаторов мы втроем брали, — пояснил я, а сам вспомнил, о чем узнал в министерстве. Оказалось, что из нашего областного управления пришли наградные листы, и в них не было ни Скворцова, ни Крапивина. Только я, Мохов и два высокопоставленных хрена. Один из городского управления, второй — из областного. Вот я и устранил несправедливость. Щелоков, конечно, опешил от моей наглости, но обещал разобраться.
— Брешешь, — не поверили оба.
— Да чтоб я в следаках всю жизнь проходил, — побожился я.
— Чапыра, ты больной на всю голову, — услышал я вместо благодарностей.
— Вот и делай людям добро, — проворчал я. — Заводи мотор, меня начальство ждет, — бросил я Крапивину и более не вымолвил ни слова.
Начальство меня, действительно, ждало. С нетерпением.
— Товарищ полковник, следователь Чапыра по вашему приказанию прибыл! — бодро доложился я, переступив кабинет начальника милиции.
— Чапыра, ты пьяный что ли? — присмотрелся ко мне, находящийся тут же Головачев.
— Не пьяный, а выпивший. Я же с поезда, — привел я аргумент.
— Что у тебя с лицом?! А с руками? — мой непосредственный начальник все больше охреневал от непрезентабельного вида своего подчиненного и от того, что я завалился в таком виде к начальнику милиции. — Ты следователь, тебе нельзя ввязываться в драки! — вспомнил он еще об одном правиле.
— Я не дрался, — уверенно помотал я головой. — Просто неудачно выпал из окна.
В мое объяснение Головачев не поверил. Морщась, отмахнулся, как от вранья.
— Если ты думаешь, раз в Москве все обошлось, то ты теперь можешь творить все, что захочешь, то ты сильно ошибаешься! — принялся он меня воспитывать. — Ты не обнаглел, являться на доклад в таком виде?!
— Товарищ подполковник, я планировал доложиться завтра утром. У меня командировка по сегодняшнее число включительно, — попытался я объясниться, но не помогло.
— Планировал он, — будто бы сплюнул Головачев. — Твоя обязанность — строго выполнять приказы и распоряжения вышестоящего руководства! А не творить все, что в голову придет! Почему не предупредил, что едешь в Ставропольский край?! — долбанул он кулаком по столу.
— Не знал, что надо было, — я смотрел в пол, чтобы не вспылить и не послать всех по извилистому маршруту. Накалять было не в моих интересах, я это понимал, даже будучи не совсем трезвым.
— Детский сад, — прокомментировал мою отговорку со своего места Мохов. — Ты, Чапыра, офицер или кто? Ты уже старший лейтенант, а ведешь себя как беззаботный студент. Позволяешь себя являться на доклад в пьяном виде. Должностные инструкции не выполняешь, приказы игнорируешь, субординацию совершенно не соблюдаешь! Илья Юрьевич, с этим надо что-то делать, — переключился он на начальника следствия.
— Займусь, товарищ полковник. Лично, — пообещал Головачев.
— Давай рассказывай о своих приключениях, все по порядку и со всеми подробностями! — немного остыв, велел мне Мохов.
— Так, товарищ полковник, я подписку о неразглашении дал, — обломал я начальство, тем самым, чуть не вызвав новый взрыв гнева.
Но вопреки моим ожиданиям установилась тишина. Начальники молча переглянулись между собой.
— Хотя бы про свою командировку в Москву расскажи. Как приняли, кого видел? — предложил альтернативу, разочарованный обстоятельствами Мохов.
— Нормально приняли, разместили прямо в здании министерства. Встречался с Щелоковым и Генеральным прокурором Руденко.
— А Генеральный прокурор здесь с какого бока? — удивился Головачев.
— Мы с ним методику расследования серийных убийств обсуждали, — важно заявил я. — Будем маньяков ловить по науке.
— Какую еще методику? Каких маньяков? — стремительно начал бледнеть мой начальник.
Когда он схватился за сердце, я сорвался с места.
— Илья Юрьевич, таблетки при вас или в кабинете? — пытался узнать я, но тот только мычал.
Поднялась суета, все забегали и заголосили. Секретарь орала в трубку, требуя машину Скорой помощи. Мохов материл меня последними словами, одновременно пытаясь впихнуть в рот Головачева, найденную в его кармане таблетку. Я тоже не стоял, а налил из графина в стакан воду.
