— Чапыра! — заорал он с ходу, надвигаясь на меня. — Что ты опять натворил?!
— Товарищ полковник, я опять выжил, — бодро отрапортовал я, краем глаза, наблюдая за приближающимся Курбановым, который затесался в свиту Мохова.
Полковник прищурился, соображая, не издеваюсь ли я над ним.
— Докладывай! — он явно был не в духе, да и ВРИО начальника следствия буровил меня недобрым взглядом.
— Расследуя уголовное дело о поджоге многоквартирного дома, мы с помощником Мамонтовым допрашивали потерпевших. Когда собирались возвращаться в Отдел, заметили подозрительное лицо. Попытались его задержать, но упустили. Пока плутали во дворах беглец поджёг нашу машину. Огонь добрался до бензобака и произошел взрыв.
— То есть, Кравцов правильно доложил, что вас пытались взорвать? — перебил меня полковник.
— Беги мы к машине быстрее, а взрыв прозвучи чуть позже, то нас бы задело, — подтвердил я. И только теперь сполна осознал, как нам с Мамонтовым повезло.
— Нашли поджигателя? — поторопил меня начальник милиции.
— Так точно. Поджигатель задержан, — я кивнул на москвич патрульно-постовой службы.
И только теперь Мохова отпустило.
— Хвалю! — долбанул он меня рукой по плечу.
Шафиров же воспринял доклад не так оптимистично. Мы с Мамонтовым приехали к нему сдаваться в понедельник сразу после утренней оперативки. Но выяснилось, что взбучка за утерянное имущество была лишь разминкой. А вот дальше, когда полковник велел Мамонтову подождать в коридоре, последовал вкрадчивый вопрос, от которого меня пробрало по-настоящему:
— Альберт, ты не знаешь, кто в Москве распустил слух, что за поимку банды грабителей инкассаторов мы собираемся наградить непричастных?
Глава 20
Пару секунд я недоуменно пялился на Шафирова, а затем, изобразив оскорбленную невинность, выпалил:
— Никаких слухов я не распускал! Щелоков расспрашивал меня о моей службе, в том числе и об эпизоде с задержанием грабителей инкассаторов. Понятное дело, мне пришлось рассказать о нем во всех подробностях. Министрам не отказывают. Но на этом все. Местное начальство я не критиковал, ничего для себя не выпрашивал.
На мой возмущенный спич полковник отреагировал тяжким вздохом.
— Значит, ничего предосудительного в своих действиях ты не видишь, совсем даже наоборот, — подытожил полковник. — Молодец какой! — его голос начал наполняться раздражением. — Открыл министру глаза на творившуюся несправедливость, помог сослуживцам. А то, что ты своим длинным языком подставил меня — так это сущий пустяк. — Шафиров горько усмехнулся. — А ведь я думал, что мы с тобой на одной стороне.
— Это так, — поспешил я заверить высокое начальство в своей лояльности.
— То есть ты, когда строил из себя правдолюба, не понимал, что в итоге пострадает тот, кто непосредственно готовил документы о награждении?
— Черт, — моя маска оскорбленного в лучших чувствах праведника дала трещину. До меня дошло, что крайним сделают главного в области кадровика. А тот, в свою очередь, мне этого не простит. Заиметь во врагах такую фигуру, как Шафиров, который позволяет себе мутить за спиной министра и которому благоволят местные чекисты, совсем не то, что мне сейчас нужно.
— Но я ведь ничего не сделал! Просто рассказал Щелокову о задержании! — воскликнул я, в этот раз упирая на свою молодость и горячность.
Шафиров сплюнул. Кажется, проглотил мою импровизацию.
— Вроде, парень ты не глупый, соображаешь, когда прижмет, но при этом тебя постоянно тянет на странные поступки, то в Ставрополь ни с того, ни с сего срываешься, то с министром начинаешь откровенничать. Малолетка ты еще, Альберт. По уму, тебе бы года три дать подрасти, чтобы вся романтическая дурь выветрилась. Но нет у нас этих трех лет.
Я мысленно закивал, соглашаясь, что три года в Союзе не выдержу.
— Значит, придется ускорять твое взросление, — мне совсем не понравился его направленный на меня прищуренный взгляд. — Проблему с утерянным служебный автотранспортом решай сам, — озвучил он наказание. — Я выделил вашей группе исправную машину и в таком же состоянии ты должен мне ее вернуть. Это понятно?
— Но она не подлежит восстановлению, — вскинулся я, повторив слова механика нашего гаража, куда притащили остов копейки.
— Теперь это твоя проблема, — бескомпромиссно припечатал полковник. — Если эта не подлежит ремонту, то достань другую такую же!
— Товарищ полковник, мы машину не по пьяни пролюбили! Мы опасного преступника поймали! Собственными жизнями рисковали!
— Машину вам выделили не для того, чтобы вы за поджигателями гонялись! Ты думаешь у меня полный гараж свободных служебных автомобилей?! Я эту-то еле вам выбил! Нет у меня больше машин. Так что сам ищи себе транспортное средство! Понятно?!
— Так точно, — иной ответ все-равно бы не засчитался. — У меня еще есть вопрос по нашему основному делу, — справившись с раздражением, спросил я.
— Говори, — милостиво разрешил мне Шафиров, тоже обуздав свои эмоции.
— Вы уже определились кто будет следующим начальником городского ОБХСС?
— А какое это имеет отношение к делу? — задал он встречный вопрос, и доброжелательности в голосе не ощущалась.
— Прямое. Как я вам сегодня докладывал, операция в отношении подчиненного Цепилова прошла успешно — удалось получить на Ситникова компромат. Инспектор согласился на сотрудничество. Вот только он не тот человек, которого можно удержать одними лишь угрозами. Слишком себе на уме.
— Прям, как ты, — не удержался полковник.
Проигнорировав его издевку, я продолжил:
— Скорее обозлим его, и он сдуру начнет нам палки в колеса вставлять. Ему бы кость какую кинуть. Например, предложить место заместителя начальника.
Осмыслив с минуту высказанную мной идею, полковник кивнул.
— В этом есть резон. Лишних информаторов в подобных структурах не бывает. Хорошо, намекнем ему о новой должности через Болотова. Это все?
— Да. Я могу идти?
— Иди. Деньги только сдай, — эти слова застигли меня, как только я сделал шаг от стола к выходу.
— Точно. Забыл.
Шафиров никак не прокомментировал мою забывчивость, хотя, судя по усмешке в его глазах, язык у него чесался. Он внимательно наблюдал за тем, как я достаю конверт с деньгами из-за пазухи, протянул руку и поманил меня пальцами, чтобы я передал ему конверт.
— Валерий Муратович, — не сдвинулся я с места, — а могу я подержать у себя деньги еще пару дней?
— Что значит подержать? — подивился моей наглости полковник. Его рука так и осталась висеть в воздухе.
— Для дела нужно, — размыто объяснил я. — Верну в целости и сохранности к концу недели.
