Колдовать опять предстояло много, и Ская это вовсе не радовало. Сначала он наложил Нерушимость на поводья, потом дополнил Окаменением на узлы. Чары Окаменения разрушить можно, но только если вложить больше силы, чем было применено при их создании. Вряд ли у одержимого сейчас хватит на это прыти.
Потом Скай создал Особый взгляд. Тускло-зеленый след одержимого был не слишком броским, но вполне заметным. Он петлял между кустов к ближайшей скале-малютке.
За первой скалой беглец скатился в овражек, пробежал по нему и укрылся за следующей.
Сунувшийся следом Скай поскользнулся на мелких сыпучих камешках и съехал вниз на заднице. Кажется, штаны всё же уцелели, но проверять было некогда. Пит спускался осторожнее, но все равно проехался на корточках по каменной крошке пару метров. Хотя бы на ногах удержался — и то ладно!
К счастью, сил у беглеца хватило только до следующей скалки. Там погоня его и настигла. Он почти уже сорвал с пальцев бинты, но руки еще оставались спутанными. Скай убрал чары Особого взгляда и посмотрел на пленника укоризненно. Злиться на безумца всерьёз у волшебника не получалось, невзирая даже на головную боль и резь в глазах. А вот Пит был зол не на шутку. Примерился даже отвесить беглецу пинка, но тот сжался в комок, прикрываясь связанными руками, и кучер остановился.
— Вот и какого лешего ты убежал? Всё равно же догоним! — спросил Пит, не надеясь на ответ. Таким же тоном он порой отчитывал кобылу.
Но внезапно пленник ответил.
— А вдруг получилось бы? Вы страшные! — и снова замолк, испуганно зыркая на удивленных парней.
Глаза у него были напуганные, но уже не безумные. Просто больные глаза очень уставшего человека.
— Ладно, пойдем обратно, раз уж не получилось. — примирительно сказал Скай.
— Но руки я тебе обратно замотаю. — сурово добавил Пит.
— Не надо! — попросил пленник. — Я не буду колдовать.
— Так я тебе и поверил! — возмутился Пит. — Я тебе что сделал вообще, что ты на меня попёр?
— Вы меня заперли! — жалобно ответил одержимый. — Я разозлился. А дух сказал, что нужно тебя убить. С ним нельзя спорить, он сильнее.
— А если он тебе и сейчас что-нибудь такое скажет? — поинтересовался Скай.
— Он ушел. Выжал меня, как тряпку, и убежал, — пожаловался пленник. — Наверно, ему тоже больно, когда он внутри.
Это было похоже на правду. Но верить одержимому до конца волшебник не спешил.
— А если вернется? — спросил Пит, тоже настроенный скептически.
— Он не может уйти далеко от особняка, — возразил пленник. — Кажется, ему нужен волшебник, чтобы разорвать какую-то связь. Но я не совсем понял, что это. Он мне не объяснял, я просто словно бы подслушал.
— А ты разве не волшебник? — не поверил Пит. — Колдовал-то как правдишний!
— Нет! — почти расплакался одержимый. — Это от духов. Ну, других духов, не страшных! Я могу прятаться. И дорогу путать, как Леший. А колдовать я не умею. Это он, когда во мне, колдует, и от этого мне очень плохо. А ему этого мало. Ему нужен настоящий волшебник! Когда он перешел в того, другого, я думал, что всё. Он нашел того, кто ему нужен и оставит меня в покое. Но он вернулся, совсем злой. Хотел убить слугу и поймать волшебника. А когда не получилось, убежал.
— Зовут-то тебя как? — спросил Скай, которому история показалась вполне убедительной.
— Ник.
— Пойдем, Ник. Перекусим и подумаем, что делать дальше.
— Но смотри, без фокусов! — погрозил кулаком Пит. — А то тюкну топором в порядке самообороны — и дело с концом.
— Да и тюкни, хоть мучаться больше не буду, — устало ответил пленник, то ли огрызаясь, то ли всерьёз. Кажется, он и сам это не вполне понимал.
У костра Скай все-таки снял ремень и повязки с рук Ника, хотя кучер смотрел на это неодобрительно и напоказ держал топор под рукой. Одержимости сейчас в пленном действительно не чувствовалось. А фокусы с невидимостью с волшебником не проходили. Вообще, уловки нечисти уступают настоящему волшебству в прямом противоборстве. Хотя, конечно же, иметь их в дополнение к основному арсеналу Скай бы не отказался.
Рассказ Ника о том, как он попал в особняк и оказался на пыточном столе безжалостного господина Юстиниана, вполне совпадал с тем, что успел понять и сам Скай. Только Ник не знал, что Юстиниан мертв — пропустил всё самое интересное, пока его тело привыкало к подселенным духам. Их стремлений он, кстати, совсем не ощущал. Голосов тоже не слышал. А вот болели знаки гораздо сильнее, чем должны бы болеть порезы такой глубины. Из чего Скай сделал закономерный вывод, что так тело реагирует на вселение чужеродных сущностей. А потом появился совсем другой дух — и вот с ним Нику не поздоровилось.
Сначала Скай подумал о Темном Духе. Но, вспомнив, как ведут себя одержимые нечистью, отмел эту версию. Тот, кто хотел найти волшебника, чтобы разорвать связь, был человеком. Немертвым человеком, причем, скорее всего, волшебником. Кусочки головоломки вставали на свои места.
Теперь Скаю уже хотелось поскорее вернуться в имение и закончить наконец это проклятущее дельце. Проводить в последний путь злосчастного господина Юстиниана.
— Пит, а скажи-ка, где учится сын твоего господина? — проверил он последнюю догадку.
— В Академии Волшебников, — подтвердил подозрения кучер.
— А те, другие наследники — среди них нет магов, да?
— Ну, клясться я бы не стал. Но кажется, нет.
— Ну, теперь по крайней мере понятно, почему в наследники выбрали именно его. Видимо, старый господин понимал, что осталось ему недолго. Вот и примерился заполучить тело помоложе.
— А что за связь ему разорвать понадобилось?
— Призрак связан или с телом, или с домом, или с местом смерти. А волшебники умеют разрушать эту связь. Обычно — для того, чтобы упокоить несчастного с миром. Но Освобождение и Упокой — это два независимых заклятья, хоть и используют их обычно в связке. Тут старик всё правильно рассчитал. Могло бы и сработать.
После обеда одержимый подошел к настороженному Питу. Долго переминался с ноги на ногу, пока кучер не буркнул:
— Ну?
— Я знаю, что ты мне не веришь. Но всё равно должен извиниться. Я не хотел тебя убивать, правда! Просто со зла сказал, что убил бы.
Пит помолчал немного. Потом сказал примирительно:
— В другой раз не прощу, имей в виду!
Экипаж был вымыт и блестел черным лаком. Лошадь тоже сменила масть с грязно-бурой на серую в яблоках. Но трогаться в путь к городу никому не хотелось.
Одержимый тихо сидел у колеса, обхватив колени руками.
Кучер вычесывал безупречную уже лошадиную гриву на пятый раз.
Волшебник шевелил палочкой в костре, который давно пора было залить.
