— Ошибаешься, — с улыбкой покачала головой я, направляя разговор на финишную прямую. — Переиграл ты сам себя, когда решил вмешаться в процесс обращения Ирвина. Кстати, как это получилось?
— Ничего сверхъестественного, все как обычно, — пожал плечами вампир, насколько ему это позволяли веревки и оковы. — Просто Лиза предложила развлечься. Я не был в курсе насчет развлечения втроем, но, признаться, не видел причины отказаться. К тому же, я тоже прихватил «закуску». Она была молодая, горячая и вкусная. Стало веселее. И я, как водится, не удержался.
— А ведь именно поэтому все пошло не так, — назидательно произнесла я. — Ты прервал оборот Ирвина под воздействием Эльжбеты, завершив его сам. А потом недостаточно чутко отнесся к новому щенку, не обратив внимания на некоторые детали. Ты прекрасно отследил тягу Вина к вампирской крови. Но совершенно не заметил, как плохо усваивается кровь человеческая. А ларчик открывается просто, Себастиан. Скорее всего, Ирвин — дампир.
Я насладилась вниманием, ощущая скрестившиеся на себе удивленные взгляды обоих зубастых. Потрясены были и высший, и Вин, но вот эмоции у них были разные. Если Себастиан явно негодовал, то глаза Ирвина светились надеждой. Я улыбнулась уголками губ и нараспев процитировала:
— «Дитя вампира и смертной женщины, прирожденный охотник на вампиров, полувампир, от рождения наделенный особыми способностями». Люди и зубастые веками ломали головы над этой формулировкой, Себастиан, а секрет был прост. Мы слишком прямолинейно воспринимали слово «дитя». Думаю, я не ошибусь, предположив, что и мы, и вы понимали ребенка, как существо, рожденное смертной женщиной, забеременевшей от вампира. Что, естественно, невозможно. Все так. Только вот словом «дитя» также называют и обращенного вампира.
Высший переменился в лице. У меня создалось впечатление, что его неожиданно озарила некая догадка, но Себастиан промолчал. Ирвин пока не понимал, куда я клоню, поэтому смотрел с прежним вниманием.
— Вин помнит, что вся его постель была залита кровью. Судя по описанию, ее оказалось чрезмерно много для одного Вина, даже если допустить, что часть крови принадлежала тебе, обратившему вампиру. Ирвин пил кровь твоей «закуски», Себастиан?
— Я не помню. Не уверен, — глухо ответил старший вампир.
— А я уверена, — удовлетворенно откинулась на спинку стула я. — Пил. Причем, скорее всего, до обращения и во время него. И ты дал ему напиться своей крови, подтверждая процесс, ведь так? Механизм дал сбой. Дитя, обращенное вампиром и смертной женщиной, кровью обоих. Дампир.
Себастиан побледнел, по-прежнему витая в своих мыслях. У меня сложилось впечатление, что предмет его раздумий довольно далек от Вина. А Ирвин смотрел на меня во все глаза, явно не в силах поверить услышанному. Наконец высший взял себя в руки и четко произнес, неприязненно глядя на меня:
— Мое дитя не может быть дампиром, женщина. Ты ошибаешься.
Я усмехнулась:
— Это ты ошибаешься. Он больше не твой, Себастиан.
— Ты всерьез считаешь, что можешь сделать ручную собачку из взрослого вампира?
— Нет, Себастиан. Я верю в дружбу между человеком и человеком. Верю в связь наставника и ученика. Даже после того, что я с Вином сделала…
Ладонь Ирвина дернулась на столе, он бросил быстрый взгляд на меня, но эмоцию я считать не успела.
— Дура. Он — мой. Пока я жив, я контролирую его полностью. Если я умру, то ты все равно не обретешь полного контроля.
— Я и не хочу. Вин свободен. Пусть выбирает сам.
Мы помолчали, сверля друг друга взглядами. После чего Себастиан лениво приказал:
— Она мне надоела. Убей ее.
Я мягко взглянула на Ирвина.
— Он мне не нужен. Если хочешь, можешь забрать его жизнь.
Ирвин, взглянув на меня, несмело встал и взялся за рукоять протянутого клинка. В моей руке остались лишь крепкие, окованные металлом ножны. Не слишком удобные в бою, зато прочные, способные сбросить удар. Секунду Вин стоял, взвешивая меч в руке, потом медленно, с оттяжкой, размахнулся. В сторону высшего. Тот смотрел прямо мне в глаза, издевательски улыбаясь. Я тоже ответила улыбкой, не менее насыщенной ядом. Силы были не равны. Себастиан контролировал Ирвина через прямой мысленный контакт. Я же полагалась только на верность своего ученика. Но твердая уверенность в том, что привязанность Вина ко мне сильнее, чем к доминанте, не оставляла меня.
Лицо щенка исказилось. Я впервые видела его борьбу с контролем, уже зная о том, что происходит. Вин пытался противостоять приказу своей доминанты. Его правое запястье, словно выкручиваясь из захвата, медленно разворачивало клинок. Ко мне. Я замерла, готовая защититься в любой момент. Тишина звенела от напряжения. В воздухе витал ощутимый аромат смерти. Один из троих должен был умереть через мгновение. Или двое — как пойдет.
Мышцы Ирвина напряглись до предела. Клинок, дрожа, медленно смещался ко мне. Сантиметр за сантиметром проходя расстояние, отделяющее статус ученика от статуса врага, Вин неумолимо стремился к последнему. Против своей воли. Я это видела. Я знала. И, тем не менее, не помогала. Мне важно было выяснить, насколько он все же отвечает за себя. Щенок дрожал уже всем телом, разрываясь от невыполнимой задачи. И, когда я почти готова была с разочарованием прекратить это соревнование воли, ударив первой, Вин с трудом разжал пальцы, роняя меч на пол, и отчетливо произнес:
— Нет! — И добавил, делая акцент на первом слове. — Она — мой мастер.
В следующую секунду я подхватила оружие и снесла голову его доминанте.
Глава 56. Об огне и ругательствах
Тишина в комнате нарушилась только звуком падения обезглавленного тела. Мы с Ирвином замерли, глядя друг другу в глаза. Я — почти плача, почти одуревшая от счастья: и все-таки, он мой! Ирвин — напряженно, ожидая, что следующий удар будет предназначен ему. Но я отрицательно мотнула головой, опуская руку с мечом. Почти синхронно с этим Вин отвернулся и упал на стул. Скрипнула дверь, пропуская Агату.
— Это правда? — спросила охотница, серьезно глядя мне в глаза. — То, что он — дампир?
— Да. То есть, я так думаю, — кивнула я, тоже садясь. Адреналин постепенно снижался, обнажая нервы и освобождая усталое тело.
— Тогда… — неопределенно протянула подруга.
— Нет, — я поджала губы, — он не будет охотником. Он наемник, Агата. Он дал мне клятву ученика, и она в силе. Его жизнь по-прежнему принадлежит мне. Я не отпущу его.
— Но…
— Нет.
Слово прозвенело металлом, и Гася, оценив бесполезность спора, кивнула и выглянула за дверь, зовя своих приятелей. Я знала, что сегодня же тело Себастиана сгорит в уютном костерке. Разумеется, Себастиан обладал бесценной информацией, за которую охотники дали бы очень много. Но я смогла договориться с Агатой, что высший умрет сегодня же, на моих глазах. Оставлять в живых такого матерого вампира, по меньшей мере, неразумно. А что, если он сумеет вырваться из плена охотников? А что, если я не сразу об этом узнаю? Охотники получили его в свое распоряжение ровно на час, а продержали полтора. Мне было совершенно безразлично, дала ли результаты их беседа. Мне был важен итог. Взамен я обещала отдать Гасе всех серьезных вампиров этой стаи, которых удастся выловить живыми.
