Глава 16. О раскаянии и мастерстве
Ирвин полностью восстановился еще через две недели. Зима была на излете, пронзенная копьями солнечных лучей. Диковинные морозы, удерживающие нас в плену, окончательно сдали позиции в конце января, уступив место солнцу и веселой капели. Снова стало сыро, слякотно и противно. Февраль звонко отсчитывал укорачивающиеся ночи, и жить зиме оставалось немного. В клинике нас ждал Макс и еще пара незнакомых специалистов. Рентгеновский снимок показал полное сращение кости, и врачи удивились, не веря тому, что этот пациент совсем недавно поступил с травмой. Я сделала себе пометку насчет скорости его регенерации. В будущем это могло пригодиться.
До снятия шины говорить Ирвин толком не мог, но, тем не менее, пытался хоть как-то объясниться со мной. Я оставляла его попытки без внимания. Мне требовалось время, чтобы осознать, как мне следует быть дальше.
Пока Вин выздоравливал, я успела навестить Ами, и мастер полностью изменила и мое самоощущение, и уверенность в дальнейших действиях. Тренировка не задалась: вместо привычных упражнений я попросила кофе и стала рассказывать новости. Мне требовался совет. Как выяснилось, большую часть Ами уже знала: Тень тоже наведывался к мастеру и успел поделиться информацией. Тем не менее, она с напряженным вниманием выслушала историю в моем изложении, но не произнесла ни слова, лишь задумчиво покачивала головой.
— Выходит, ты была права, — сокрушенно признала я. — Он, действительно, ни во что меня не ставил. И, да, мастер, вместо того, чтобы послушать тебя тогда, я дождалась прилюдного оскорбления. Но больше я этой ошибки не совершу. Я поставила Вина на место и…
— И это твое полное педагогическое фиаско, — сухо перебила меня Ами. Я, уязвленная ее словами, замолчала, непонимающе уставившись на мастера. Та вскинула брови, словно раздосадованная моим непониманием, поправила убранные в пучок черные волосы и задумчиво произнесла, глядя в пространство мимо меня:
— Вместо того чтобы взять ситуацию под контроль, ты позволила Вину управлять ею. И сама сорвалась, услышав от него оскорбление. Да, Леди, у тебя в учениках вампир. И это влечет за собой определенные нюансы. Вряд ли кто тебя осудит, наоборот, скорее поддержат. Но, как бы то ни было, ты травмировала ученика. Серьезно и, в общем-то, без веской причины.
— Но…
— Есть правила. Есть Кодекс. Есть клятва, которую ты приняла, возложив на себя ответственность, — строго произнесла Ами.
— Но он вампир! — взорвалась я, обиженная несправедливостью. Горло защекотало, и я вскочила, сдерживая гнев. Чашка кофе угрожающе качнулась и замерла, остановленная быстрыми пальцами моей наставницы. — Он плевать хотел на мои правила! Как мне еще донести до него, если…
— Без травм, — спокойно отозвалась Ами, равнодушно следя за моей вспышкой ярости. — Хочешь, чтобы он уважал твои правила — заставь его уважать себя.
После того, как Макс закончил все необходимые процедуры, а я перевела на счет клиники «благотворительный» взнос, и еще один — на личный счет своего ангела-хранителя, мы отправились домой, сердечно поблагодарив доктора и выразив надежду, что следующая наша встреча случится нескоро.
Дома я пропустила Вина вперед, чуть задержалась, закрывая входную дверь, и, повернувшись, обнаружила, что он выжидающе смотрит на меня. Я так же вопросительно посмотрела в ответ, предоставляя ему инициативу. Молчание шло на пользу нам обоим. За прошедший месяц мы научились улавливать суть без слов.
— Я понимаю, что ты осознанно отодвигала разговор, — нерешительно произнес Вин и тут же развернулся ко мне боком, пряча глаза. Постояв секунду, он откинулся на стенку и запрокинул голову, сморщившись.
— Болит? — тут же поинтересовалась я, снимая куртку. Макс велел пристально наблюдать за дальнейшим самочувствием вампира.
— Тело нет, — отозвался ученик, не повернув головы. — Тошно от себя и своего поведения. Я не знаю, поверишь ли ты мне, но я даже себе не могу объяснить, что произошло. Все время думал и пытался понять. Не смог. Я был пьян, Леди. Не помню толком, что…
— Вин, посмотри на меня.
Ирвин обернулся, встретившись со мной взглядом. В его карих глазах вина и сожаление читались без труда. Выдержав несколько секунд, он вновь отвернул голову, но я настояла, сократив расстояние на пару шагов:
— Посмотри на меня.
Вин со вздохом развернулся всем корпусом и взглянул мне в глаза.
— В каком бы состоянии я не была, как бы я не напилась, даже если я забуду свое имя, профессию, адрес и совесть, у меня никогда, слышишь, никогда не повернется язык оскорбить Ами. Даже если мы будем в ссоре. Я могу повысить голос, могу накричать. Но оскорбить — не смогу. В любом состоянии. Это и называется уважением, Ирвин.
— Мне очень жаль, — пробормотал ученик, нервно сплетая пальцы в замок. — Правда. Я…
Я взмахнула рукой, прерывая поток ненужных оправданий, и сухо бросила:
— Собирайся. Едем на тренировку.
* * *
Войдя в зал, Ирвин удивленно огляделся по сторонам. Помещение было пусто. Неожиданно накатила грусть, и вампир с удивлением понял, что он ожидал встречи с Санькой. Ему нестерпимо хотелось поговорить. Разделить с товарищем эмоции. Выплеснуть скопившееся за месяц напряжение. Если в первые дни после травмы им владел страх, то после он смягчился, развеянный сочувствием и будничной заботой мастера. Чувства смешались, переплелись так тесно, что Ирвин затруднялся с определением своего настроения. Хотелось выговориться, чтобы навести порядок в собственной голове.
Леди вошла в зал, на ходу одергивая футболку, и Вин уточнил:
— Мы сегодня одни тренируемся? Никто больше не смог?
— Одни, — кивнула наемница, останавливаясь рядом с ним. — Я никого не звала. У нас на сегодня есть один нерешенный вопрос. И я хочу пощадить твое самолюбие.
Сердце Вина забилось быстрее, к горлу подкатил комок. Нервно огладив стянутые в хвост волосы, он вопросительно взглянул на наставницу.
— Я осознала, что тебе недостает уважения. Зато в избытке содержится самонадеянности и ощущения превосходства. Не перебивай, — попытавшийся, было, возразить, Вин сдержался, ощущая нарастающую тревогу. — Я искренне не понимаю, зачем идти в ученики к тому, кого полагаешь слабее себя. Не перебивай. Но свой выбор ты сделал, и подтвердил его недавно. Поэтому я хочу расставить точки над i, позволив тебе заново оценить соотношение сил.
— Каким образом? — осторожно уточнил Вин. В животе поселился холодок, несмотря на то, что в словах Леди не было ничего угрожающего.
— Я вновь даю тебе право на поединок, — невозмутимо ответила женщина, закручивая косу и закрепляя ее заколкой. — Только в этот раз по-настоящему. Ты можешь бить меня по-настоящему. Если дотянешься, разумеется. В стойке тренировочные мечи. В маленькой стойке, правее — боевые. Ножи там же. Можешь пользоваться всем. Если сумеешь на деле доказать свое превосходство, я готова пересмотреть условия общения.
