Стараясь не дышать, Вин приблизился и наклонился к ней, опустившись на одно колено. Прикрытые веки и расслабленное лицо живо напомнили ему другой вечер, когда он также поддался иллюзии покоя. Но сейчас дыхание наставницы было ровным, размеренным. Ладонь, по-детски подложенная под щеку, была трогательна. Вин замер рядом со своим мастером. Он наслаждался тем, что видел. Любовался, как любуются картиной, танцем, скульптурой. Как слушают прекрасную музыку. Он и представить себе не мог, что человек способен вызывать у вампира такие чувства. Ирвина захватывала нежность.
Бесшумно выпрямившись, он поднялся к себе в комнату, выудил из шкафа плед и вернулся в гостиную. Поколебавшись несколько секунд, Вин осторожно, легкими движениями укутал Леди, подоткнув свисающий край. Потом, помедлив еще мгновение, опустился рядом на пол и позволил себе смотреть. Ему казалось, что все эмоции мастера им выучены и запомнены, что на лице Леди не может возникнуть выражение, ему неизвестное. Но покой, запечатленный в каждой черте, поражал вампира. Вин жадно впитывал атмосферу комнаты, наслаждался своими эмоциями, до сих пор неведомыми или хорошо забытыми. Казалось, он мог бы так сидеть вечно.
Ирвин задержал взгляд на губах Леди. Полуулыбка, замершая на них, была ученику нова. Она манила. Вин был голоден, но в данную минуту на голод не хватало внимания. Появилось совершенно другое, непривычное желание. Ирвин понимал, что если он разбудит свою наставницу именно так, как ему хочется, предела ее гневу не будет. Но в крови бурлил алкоголь, сделать глупость хотелось слишком сильно, и вампир решил рискнуть. Он приоткрыл губы, усилием воли заставляя клыки спрятаться. Десны противно зачесались, но Вин мужественно боролся с голодом. Почувствовав, что ему удается контролировать себя, Ирвин наклонился к губам мастера.
* * *
Я открыла глаза. Этот простой жест произвел действие пощечины, не меньше. Вампир отшатнулся назад, ударился спиной о журнальный столик и, болезненно охнув, сел на пол.
Я сама не знаю, какие черти дернули меня заснуть в гостиной. Видимо, сказалась накопленная за последний месяц усталость. Мою жизнь мало кто способен был назвать спокойной, но определенная доля размеренности в ней присутствовала. Во всяком случае, я сама регулировала свою активность. Раньше. До появления у меня ученика. Ирвин же вносил в привычный распорядок сумятицу и неопределенность, выбивая меня из колеи постоянными сюрпризами. Во всяком случае, за те пять месяцев, что он обучался у меня, событий произошло столько, что мне вполне хватило бы на год. И те сведения, которыми я обладала, отнюдь не обещали мне стабильности и покоя в будущем.
Уютно устроившись на диване, я сама не заметила, как задремала. Причем мне приснилось, что я поднимаюсь к себе и укладываюсь спать, поэтому пару секунд после пробуждения я никак не могла понять, где нахожусь. Разбудили меня прикосновения. Чуть приоткрыв глаза, я едва не вскрикнула от удивления: Ирвин укутывал меня пледом. Причем в его движениях сквозило столько заботы, что я ощутила потребность немедленно взглянуть на себя в зеркало. Может быть, я уже выгляжу так, что краше в гроб кладут?
Тем не менее, поступок ученика был неожиданным. Уже из чистого любопытства я закрыла глаза и притворилась, что сплю, наблюдая за ним из-под ресниц. Ученик укутал меня, сел рядом и замер, созерцая плоды трудов своих. Я искренне не понимала, что в моем облике заслуживает столь пристального разглядывания, но продолжила свой эксперимент. Мы оставались неподвижны минуты четыре, и я уже ощущала желание перевернуться. Все тело ныло и затекало, вынужденное сохранять позу. Только наемничья привычка, воспитанная долгими часами ожидания в засаде, не позволила мне отказаться от эксперимента. И я дождалась.
Ирвин внезапно судорожно вздохнул и наклонился ко мне. Его губы приоткрылись, и я увидела клыки, которые то увеличивались, то вновь прятались, маскируясь под обычные человеческие зубы. Так-так. Мы решили укусить мастера. Отлично. Когда лицо вампира приблизилось к моему, я открыла глаза. Ученик отшатнулся назад и, ударившись, осел.
— И какого черта ты делаешь? — хриплым от сна голосом осведомилась я, приподняв голову и подперев ее рукой.
— Я… ты… спала… — голос Вина также звучал очень хрипло. Его глаза блестели в темноте, и я вдруг прочла в них страх. Безумный, поглотивший в этот момент все его сознание. Чего он так испугался? Неужели решил, что я взбешусь из-за того, что вампир в нем все-таки взял верх над человеком? Наивный мальчик. Я ждала срыва с первого дня. Поскольку Вин успешно держался семь месяцев, сейчас стоило просто зафиксировать этот случай в его памяти. Ну не бить же его из-за того, что он поддался природе, в самом деле!
— Я знаю, что делала я. Меня интересует, что делал ты.
Я села на диване, спустив ноги вниз, и посмотрела на своего ученика в упор. Он не шевелился, замерев в той неудобной позе, в которой оказался после падения.
— Я… — голос Ирвина звучал настолько глухо, что точнее было назвать его шепотом.
— … пытался меня укусить, — закончила я, потеряв терпение.
— Нет, — Вин внезапно выпрямился, будто его ошпарили. — Я не укусить… я…
Повисшая пауза вышла настолько многозначительной, что я фыркнула.
— Вин, если ты сейчас скажешь, что хотел меня поцеловать, я рассмеюсь тебе в лицо. Я понимаю, что ты пытался укусить, и понимаю из-за чего.
Взгляд у моего ученика был очень странным. Возможно, это только мне казалось из-за темноты, но возникало настойчивое ощущение, что Вин смотрит на меня, как на дуру. Он открыл рот, потом снова закрыл, будто не находя слов. Наконец он слабым голосом поинтересовался:
— И из-за чего?
— Ты голоден, — уверенно ответила я. — И, по-моему, пьян. Знаешь, что, иди-ка ты к себе. Завтра разберемся.
Ирвин, словно не веря своему счастью, медленно поднялся, боком прошел мимо меня и скрылся в коридоре. Я покачала головой. Судя по всему, завтра придется долго объяснять ему прописные истины относительно значения крови для вампиров. Мой взгляд невольно упал на часы. Без четверти четыре. Все. Спать.
Утром он не вышел, хотя дверь я не запирала. Меня насторожило такое поведение, поэтому душ и прочие процедуры решено было отложить на более позднее время. Со вздохом изгнав из сознания мысль о кофе, я вошла к ученику. Ирвин сидел за столом, перед работающим компьютером, бездумно водя мышкой. Пасьянс не складывался. Впрочем, едва я взглянула на карты, я поняла, что Вин и не хотел его складывать: такое количество ошибок умышленно допустить сложно. Мысли ученика витали где-то далеко.
— Ирвин, — окликнула я, остановившись у него за спиной.
Он вздрогнул и обернулся ко мне.
— Привет, — я кивнула с серьезным лицом, хотя и не собиралась его пугать.
— Привет, — тихо откликнулся Вин.
— Ирвин, поясни мне, в чем дело?
Помимо компьютерного кресла и кресла обычного, мягкого и уютного, расположившегося в углу у окна, присесть можно было только на кровать. Сесть у окна — слишком далеко от вампира, расположиться на кровати означало бы смягчить обстановку, поэтому я осталась стоять.
