Находиться так близко к столице на оживленным тракте для меня был риск. Хорошо, что нас посадили в крытую повозку, где полотно берегло от сторонних взглядов.
Я ехала в полудреме, и вскоре начала скучать. Из соседней повозки доносился недовольный детский голос — скучала не одна я. Чтоб занять чем-то руки, я принялась разбирать свои вещи и обнаружила, что у одной юбок, выменянных в поселении, начала отрываться цветастая оборка. Жена бондаря любила украшаться, но эта юбка ей надоела, и она уступила мне ее за горшочек настойки от женских болей. Я носила юбку в поселении, где была уважаемой ведьмой, а теперь мне лучше стать незаметной, чтоб не привлекать лишних взглядов. Приноровившись к покачивающейся повозке я принялась спарывать разноцветную полоску ткани. Спрятав юбку назад в мешок я свернула из ленты симпатичный мячик, скрепила его шитьем на скорую руку и вручила ребенку на короткой остановке. Остаток дня из повозки, где ехала молодая семья, доносилось довольное курлыканье, и когда мы в следующий раз остановились, мать непоседы с благодарностью мне кивнула.
Ночевал обоз на краю поля. В стороне от дороги журчал ручей, туда сходили за водой. Нас позвала к себе компания из двух пожилых пар. Мы подкинули полкруга колбасы из своих запасов в общий котел, и вскоре наслаждались горячей похлебкой. Позже женщины собрались к ручью, чтоб обмыться, а любопытных мужчин обещали погнать мокрыми тряпками. Раздевшись до рубах, мы плескались в прохладной воде. Женщины обсуждали, кто за чем ездил, и кто что везет. Кто-то купил на побережье вяленой рыбы — продавать на столичном рынке, кто-то, напротив, хорошо продал изделия столичных мастеров, кто-то гостил у родни. Интересовались, что за повозка у мрачного мужика с хитрым взглядом, где он один едет, и никого туда не пускает. Ответили, что дополинно никто не знает, но у мужика этого какие-то дела с магами то на юге, то в столице, а какие — неведомо. Я отметила, что нужно от этой повозки и от этого мужика держаться подальше.
Но проклятие решило иначе. Уже на подходе к кострам к молодой женщине подбежал ее муж и что-то взволнованно зашептал. Та испуганно прикрыла рот и принялась озираться большими глазами. Любопытные женщины подтянулись к ним, и демоны дернули меня пойти за компанию.
Оказалось, что мелкий мальчишка заигрался тряпичным мячиком, тот улетел к повозге мрачного мужика, мальчишку заинтересовала щель пежду пологом и днищем, и он сумел просочиться внутрь и затеряться в глубине. Как? Неужели повозка не охраняется артефактами?
Я окинула магическим зрением повозку. Охраняется: по всем сторонам идет тонкая тревожная нить. Здесь стоял артефакт подешевле и поскромнее того, каким нас оружали солдаты в горах. Солдатский ставил стенку, а здесь будто веревку натянули, но если не знаешь — непременно попадешься. Мальчишка мелкий, он проскользнул под "веревкой", но не каждому взрослому человеку это под силу. Как на грех, народ вокруг подобрался крепкий и высокий. Селяне не видели артефакта, но рассудили, что никому из них не пройти в щель под пологом и все чаще поглядывали на единственного тонкого и низкорослого человека в нашей компании — меня.
Ох как мне не хотелось лезть в повозку, где как пить дать, водятся магические вещи, а значит, и сам торговец что-то в магии понимает! Но настраивать против себя тех, с кем еще три дня трястись в одном обозе, тоже не хотелось. Я лишь попросила следить за хозяином, и если решит возвращаться к своему добру, задержать его любой ценой.
Я отогнула полог, которым торговец прикрыл вход, и без труда забралась в открывшуюся щель. Надеюсь, никто не удивится, откуда такая прыть у старухи. Внутри было совершенно темно, и я перешла на магическое зрение в полную силу. Нити магии протянулись по мешкам и ящикам, которые забили повозку от борта до борта. Один ящичек привлек мое внимание россыпью звезд. Интересно, что там такое?
В глубине я видела темное пятно, которое слегка шевелилось — ребенок, похоже, сам не знал, что делать. — Эй, вылезай! Я за тобой пришла. Тебя мама с папой ждут не дождутся. — Ага, я вылезу, а они меня выпорят. И мяч отберут! — Не отберут. Я попрошу, чтоб не пороли.
Я шепотом уговаривала мальчишку, а сама осторожно пробиралась к светящемуся ящичку, который манил меня, как горшок сметаны голодного кота. Добравшись до цели, я осторожно поддела крышку, и она легко снялась. На ощупь попробовала понять, что внутри. Похоже, там лежали крупные шарики, внутри которых была заключена магия. Интересные шарики, в Шалпии я таких не видела. Я вытащила один шарик и спрятала в поясе. Что-то подсказывало мне, что нельзя оставлять этот ящичек как есть, совсем нельзя. Я не встречала в Леоссе никого, что владел бы магией и не был бы моим врагом. Даже Паулия-травница, будь она живой, сделала бы все, чтоб выжить из поселения, я была в этом уверена.
Так что, я не испытывала никаких угрызений совести, когда погрузила руки в россыпь шариков и принялась вбирать магию в себя. Этим трюком овладевают слабосилки, которые могут ненадолго подпитаться магией от накопителя, чтоб тут же ее потратить. Но в детстве я любила учиться даже самым ненужным вещам, и матушка передала мне это умение.
Я проверила, что в ящичке не осталось ни капли магии и с сожалением вернула крышку на место. Запоздалой змейкой проскользнул страх — а что если мужик узнает, что магии в шариках больше нет? И примется выяснять, что случилось, и кто тут маг? Ох, что я наделала. Но назад не повернуть. Остается лишь просить Звезды, чтоб в этот раз пронесло. Надо убедить мальчишку вылезти и выбираться отсюда, пока нас не застукали. Придется использовать последнее средство — опаску местных перед магами. — Ты знаешь, чья это повозка? — Не… — Мага! Останешься тут, попадешь к магам! А знаешь, что они с тобой сделают?
Темное пятно захлюпало носом. — Так, так, не реви. Иди сюда, выбираться будем.
Я спустила сначала мальчишку, потом вылезла сама. С трудом остановив отца, которые уже занес руку для шлепка, я попросила дать мальчишке выспаться, а на стоянках — побегать вокруг, чтоб тратил силы на игры, а не проказы. Мальчишка уехал в свою повозку на руках матери, одной рукой обняв ее за шею, другой прижимая к себе цветастый мячик.
* * *
В городке мы сняли комнатушку на бедном постоялом дворе. Те, кто знает старуху-мага, сюда вряд ли сунутся, а в обличьи пожилой травницы и рядом с плечистым Дэном мне не было страшно. Но травничать я даже рядом с Дэном не решилась. Я уже уяснила, что в многолюдных городах такие денежные места уже заняты. Это в Шалпии содружество магов выработало правила для честной конкуренции, здесь же многие ремесла, не только травники, сговорились между собой, будто преступный синдикат.
Дав два медяка прислуге я расспросила, какие вокруг столицы есть поселения, города и дороги. Девушка в таком бойком месте должна много слышать. Получалось, что от городка ведет дорога на восток, от нее есть отворот, который забирает к северо-востоку, но по этим дорогами редко кто ездит — в тех краях скудная земля, поселения бедные, даже рудников толком нет, только каменоломни.
Мы решили обогнуть столицу по бедным землям. Я смогу травничать за еду, побережем припасы. Вот только идти придется пешком по плохо наезженой дороге. "Обозы к этим голодранцам редко ходят", — сказала прибиральщица и поджала губы. Нет большей радости для маленького человека, чем знать, что кто-то живет еще хуже.
