Долбанный Влад, небось, доволен. Видел, как меня от него уносило, и теперь думает, что ему всё можно.
А я вроде как обратное ему донести должна была, собиралась ведь после разговора с мачехой. Настраивалась.
Да что там, даже сейчас не получается прийти в себя окончательно. Даже под холодным душем не прогнать смятение. Чувствую себя беззащитной. Непривычно уязвимой. Струи воды неприятно охлаждают тело, почти до боли на местах ран. Но даже это не смывает прикосновений Влада, его нетерпеливых поцелуев и нежных ласок. Касался ко мне так, будто это было какой-то жизненно важной необходимостью. И при этом заботливым оказался, про раны мои не забывал, даже когда сама увлекалась слишком.
Снова вспомнив свои действия, я зачерпываю приличную струю воды и прикладываю её к лицу.
* * *
Уж не знаю, почему Влад не стал меня беспокоить, пока я типа мылась. Может, уже и свалил? Его не слышно. Но на всякий случай я выхожу только тогда, когда мне чуть ли не становится пофиг на произошедшее. По крайней мере, убеждаю себя в этом настолько, что даже в полотенце спокойно иду. Причём прямиком в комнату, где всё случилось.
Влада там нет. Как и его одежды. Да и моя лежит аккуратненькой стопочкой на стуле. Использованного презерватива, кстати, тоже нет, а ведь был. Да и постель застелена. Навёл порядок, молодец. Надеюсь, ещё и свалил.
В коридор пока не заглядывала, чтобы убедиться, что его пальто и ботинок тоже уже нет. Сейчас оденусь и посмотрю.
Хотя определённость появляется раньше. Слышу какие-то звуки на кухне. А у меня там на сегодня паста с грибами и курицей сделана, да и салатик к ней. Неужели уплетает?
Одевшись, захожу на кухню — точно. Влад сидит и хомячит. Хорошо хоть и мне выделил порцию — положил рядом в тарелочку. Надеюсь, подогрел.
— Я проголодался, — поймав мой взгляд, спокойно сообщает Влад. Я вздрагиваю, выныривая из мыслей в реальность к нему. — После работы — сразу к тебе.
Не нахожусь с ответом. Да и с действиями тоже. Так и зависаю у входа на кухню.
— Ты не против? — указывая взглядом на тарелку, зачем-то спрашивает Влад. Наверное, хочет, чтобы я заговорила.
И это таки срабатывает.
— Вы всегда сначала начинаете, а потом спрашиваете? — насмешливо выпаливаю я.
Не то чтобы мне жаль для него готовки — фигня вопрос, но почему-то тянет бурчать. Не знаю, откуда это ощущение. Я словно защищаюсь от Влада недовольством. Разговаривать с ним так гораздо привычнее, чем вступать в какое-то новое взаимодействие.
Хотя собственный вопрос почти сразу хочется забрать. И не столько потому, что я им демонстрирую неуместную жадность, а по другой причине… В нём ведь намёк на то, что случилось несколько минут назад. Тогда Влад начал активно меня в постель склонять, буквально затащил туда, распалил, а только потом спросил, уйти ли ему.
И судя по каким-то ласковым смешинкам в его глазах, параллель он улавливает.
— Только когда очень хочется, — вкрадчиво заявляет Влад.
Флиртует откровенно, гад. Ну точно, решил, что ему теперь так говорить со мной можно.
Но самое дурацкое в этой ситуации то, что, по факту, эта его самонадеянность оправдана. И не только тем, что между нами уже случилось, но моей непроизвольной реакцией. У меня, чёрт возьми, сердце почему-то подскакивает от этого его чувственного взгляда и дразнящих слов. И ноги чуть ли не слабеют. А губы даже не шевелятся. Не говорю уж о том, что и мозги не работают на предмет подбора нормального остужающего ответа.
Только и могу, что вспыхнуть и недовольно поджать губы.
— Я компенсирую, — уже иначе, обычным тоном, примирительно говорит Влад, на этот раз имея в виду еду.
А меня вдруг задевает чуть ли не до злости, что он вообще допустил, что я по этой причине ворчу. Или не допустил, а на всякий случай сказал, раз недовольная тут стою? В любом случае, приятного мало.
Хотя вообще-то, наплевать должно быть, что он там думает.
Зачем-то сажусь напротив, недобро стрельнув во Влада взглядом.
— Не стоит, мне не жалко, — грубовато сообщаю, пододвигая к себе тарелку, в которую он мою порцию выделил.
Кстати, подогрел. Причём до самой подходящей температуры.
— Я так и думал, — мягко соглашается Влад. А раз у меня появляется ощущение, будто он каким-то образом знает, о чём я думаю. И оно лишь усиливается, когда, посмотрев ему в лицо, вижу тёплую улыбку. — Кстати, ты хорошо готовишь.
Мне должно быть наплевать на него и его какое бы то ни было мнение о моих качествах или умениях. На-пле-вать.
— А вы хорошо трахаетесь.
Вот это ляпнула, конечно. И откуда эта привычка дерзить, когда нервы зашкаливают? И, главное, с чего они вдруг опять начинают?..
Утыкаюсь в тарелку, старательно делая вид, что не придаю значения этой фразе и не собираюсь провалиться сквозь пол от стыда. А Влад смотрит, я же чувствую. Причём всей кожей.
— Давай поговорим, — как-то ласково предлагает он.
Не смотрю в ответ. И вообще не понимаю, зачем продолжаю тут сидеть. Надо быстрее доесть. Хотя Влад вот уже почти справился со своей тарелкой, но вряд ли в ближайшее время свалит.
— Зачем? — стараюсь говорить равнодушно. — Ну было и было. Я не делаю из этого событие и вам не советую. Для меня секс — это просто секс. Отношусь к нему легко и свободно. Как видите, вы у меня далеко не первый.
М-да, даже для меня очевидно, что мои попытки говорить равнодушно терпят фейл. С каждым словом всё более отчётливо слышу, как демонстративно холодно и в то же время нервно звучу, да и понимаю, что пора бы заткнуться, а вместо этого распаляюсь в новых «аргументах». Да ещё и взгляд Влада напрягает. Не похоже, что мне верят.
Более того, даже моё заявление про «далеко не первого» не имеет эффект. Будто только умиляет Влада. Словно я ребёнок, рассказывающий о каких-то чудесах, о невозможности которых он, взрослый, знает наверняка.
Чуть ли не краснею под этим взглядом. Очень надеюсь, что это мои домыслы, а не реальные мысли Влада. Пошёл он.
— Давай перейдём на «ты», — предлагает как ни в чём не бывало, даже руку придвигает к моей, чуть не касается пальцами пальцев.
В последний момент выхватываю ладонь. И ем на всякий случай уже двумя руками. Пусть думает, что хочет.
— Нет, — хмуро возражаю. Наплевать, глупо оно после произошедшего, или нет. Всё равно не смогу. — Ничего не изменилось.
Влад вздыхает. Так тяжело, что я почти проникаюсь и убеждаюсь, что ему со мной непросто. Вот только обойдётся без сопереживания, я и не просила ко мне лезть.
Не смотрю на него, упорно уничтожая содержимое тарелки. А Влад смотрит на меня. Уже доел ведь. Хотя, можно подумать, это ему мешало.
— Мы не друзья с твоей мачехой, — неожиданно выдаёт он именно то, что мне сейчас уже чуть ли не забылось. — Наши родители дружили когда-то давно, когда мы ещё были детьми и жили рядом. С тех пор они вроде поддерживали связь, но мы с ней толком не знакомы. Я вообще плохо помню её. Но недавно отец обратился ко мне с просьбой о помощи пристроить в академию тебя. Твоя мачеха ведь до встречи со мной с этим к своему отцу обратилась, а тот — к моему, ну и дальше в этой цепочке оказался я. Решил, что с меня не убудет, раз так просили и расписывали ситуацию как крайнюю меру. Твоя мачеха выставила тебя в самых плохих красках. Поначалу я верил. Теперь нет.
