— Но те слова были на чём-то основаны, — с нажимом говорит Аня, не давая шанса замять тему и явно привлекая к ней весь народ. Вот уже некоторые в зале заинтересованно отрываются от телефонов. — И ты не ответила, каким образом узнала номер его комнаты.
— Столкнулась с ним в коридоре и сказала, что у меня очень важный приватный разговор, — кажется, Инна всё-таки нервничает. Потому что мало того, что говорит более беспокойно, но и вдруг умалчивает: — Сама напросилась к нему в комнату.
Ведь я её туда повёл, чему она скорее удивилась, хоть и первая заговорила. Не вкладывал в это особого смысла, но, видимо, Инна решила, что это может дискредитировать меня. Наверное, она права, учитывая, что тут цеплялись и к меньшему. Да и такую недосказанность никак не проверить.
Но меня больше заботит другое — похоже, Инна всё же теряется. Чувствует себя всё более неуютно…
Желание вмешаться и увести её отсюда становится почти непреодолимым. Не знаю, какими усилиями сдерживаюсь. Сейчас моё вмешательство выйдет боком нам обоим. Удастся Инне их убедить или нет — но они в любом случае не должны даже допускать мысли, что мы в сговоре.
Сегодня должен быть первый и последний день, когда девочка участвует в этом дерьме. Дальше разгребу сам. Силы и надежды она мне придала настолько, что надолго хватит.
— Но он пошёл с вами, так? А вы тогда были его студенткой, — цепляется теперь уже один из преподавателей, сидящих в качестве присяжных или ещё хрен пойми кого.
Инна вздыхает, бросив на него взгляд.
— В первую очередь, я была его протеже. Студенткой этой академии я себя никогда не считала и не собиралась ею быть, — хмуро заявляет она, уже и не нуждаясь в моём разрешении говорить на эту тему.
Но мне всё равно хочется, чтобы Инна на меня посмотрела. Уже не за этим — понятно, что можно говорить любую правду, у меня секретов нет. А просто потому, что я постарался бы хоть немного успокоить её. Девчонка нервничает. Такая хрупкая, трогательная — одна тут против кучки враждебных лиц. Даже мои друзья не осмеливались так выступать.
— Но он считал тебя студенткой, и всё равно позвал к себе в комнату, — продолжает продавливать Аня.
— Я предложила это место для разговора, а он просто не ожидал и не сориентировался, — чуть раздражённо отвечает ей Инна, но быстро берёт себя в руки. — Я провела там совсем немного времени, буквально пару минут, после чего меня почти что выставили вон, — сообщает она уже всем.
Первое, конечно, ложь, я совсем не терялся и очень даже ориентировался. Да и второе — не совсем правда. Но, надеюсь, они не начнут развивать из этих ничего не значащих фактов событие, достойное долгого обсуждения. Хотя пока слова Инны, увы, не позволяют поставить точку.
— Почему выставили? — предсказуемо допытывается декан.
— Потому что я стала нагло разговаривать. Говорю же, я хотела уйти из академии, — устало поясняет Инна, явно не рассчитывающая отбиваться от вопросов, вместо того чтобы давать показания.
Ведь она не готовилась к этому всему. Приехала, ведомая порывом. Думала, тут что-то вроде справедливого суда, а не цирк, в котором уже назначали роли.
И я уже собираюсь наплевать на всё и вмешаться, но вдруг вижу, как решительно расправляет плечи Инна. Как ужесточается её взгляд. Как она настраивается…
— Вы были враждебно настроены к нему, а потом он, рискуя карьерой, добился вашего исключения по вашему желанию, — неожиданно заявляет декан, задумчиво уставившись на Инну. — Теперь вы здесь, защищаете его. Какие отношения вас связывают?
В зале заметно оживляются. Я хмурюсь, осторожно подаюсь вперёд — но, похоже, вмешиваться нет необходимости. Инна не теряет самообладания. Она, кажется, даже не удивлена вопросу. Видимо, поняла, что тут скорее сомнительное шоу устраивают, чем подобие суда.
— Это имеет отношение к делу? — уверенно парирует. — Я совершеннолетняя, и здесь не учусь. Всё, что, возможно, было между нами, было добровольно. И касается только нас. Но если вам так интересно, то нет, ничего не было на тот момент, пока я была студенткой. А было ли потом, это уже не имеет значения и не влияет на мои показания.
Хм, а ведь Инна только поначалу отвечала декану на вопрос, причём невозмутимо и сдержанно, а где-то на словах о добровольности больше на Аню смотреть стала. Ещё и загадочность в голосе добавилась… Инна будто специально провоцировала чокнутую этой темой.
Не сдерживаю усмешки. Выбить эмоции из Ани, надавить на ревность — хорошая тактика, учитывая, что помешанная на мне дура и так подозревает меня в связи с Инной.
— Если вы влюблены, то можете быть предвзяты, — продолжает строить из себя допытывающегося до истины декан.
А я не к месту задумываюсь о том, а допускала ли Инна хотя бы в мыслях, что её чувства ко мне куда глубже, чем признаёт? Подумала ли об этом сейчас, когда посторонний человек задал прямой вопрос?
— Что из сказанного мной можно назвать предвзятым? — она не колеблется даже на долю секунды. — Я говорила по фактам.
Декан вроде бы хочет сказать что-то ещё, как Инна неожиданно добавляет, причём уже совсем другим, более мягким и будто даже взволнованным голосом:
— Но если бы я руководствовалась эмоциями, сказала бы, что это, наверное, самый честный и справедливый человек, которого я знаю. Иногда даже до раздражения правильный. Мне сложно представить, чтобы он поступил вопреки совести, потому что у него она настолько не молчит, что Влад готов рискнуть не только карьерой, чтобы поступить справедливо, но порой даже собственной жизнью. Это очень сильный, неравнодушный и открытый человек. И я думаю, в этом зале есть немало людей, готовых это подтвердить. Включая даже тебя, Ань. Не что-то ли подобное ты говорила мне в день нашего знакомства?
Инна снова смотрит на Аню и явно говорит в первую очередь для неё. Но эти слова…
Они звучат так искренне и чуть ли не с остервенением, что вряд ли у кого-то тут могут быть сомнения в правдивости сказанного. В том, что Инна действительно так думает.
А тут она ещё и смотрит на меня. Скорее случайно цепляется взглядом, отводя его от Ани, но…
Кажется, я даже замираю, увидев, насколько Инна говорила от души. Потому что это её смущение слишком характерно. Настолько, что я с трудом сдерживаюсь, чтобы не преодолеть между нами расстояние, не обнять или поцеловать её сейчас. Уверен, она бы не смогла оттолкнуть.
Казалось бы, короткий миг столкновения взглядов — а столько чувств переполняют разом. Инна, наверное, даже не догадывается, насколько всем своим поведением выдаёт их ко мне сегодня.
Но вот она снова смотрит на Аню, и я неохотно следую её примеру. А то и вправду Дроздова долговато молчит. Видно, что кипит, но сдерживается. Только и поджимает губы.
Странно, что её молчание тут никого не смущает. А ведь с момента, как Ане задали вопрос, пауза уже немаленькая зависла. Вот уж предвзяты так предвзяты.
