При том, что роль у Инны не то чтобы личная. Скорее, совсем даже не. Там про трагическую любовь, всё довольно банально, но исполняет девчонка так, что дух захватывает и накрывает эмоциями.
Это безусловно триумф.
Я уверен, что все в зале чувствуют примерно то же, что и я. Смотрю на её отца — в его глазах слёзы. Он их даже не вытирает. На щеках видны дорожки, выдающие, что прослезился этот человек чуть ли не в самом начале выступления.
Инна уже покидает сцену, когда мы с её отцом переглядываемся между собой. Синхронно, машинально. В молчаливом согласии по поводу гордости за неё. Только у каждого из нас она своя. У него, я уверен, с болью перемешанная.
Конечно, я не оправдываю его былые поступки. Впервые услышав их от Инны, я вообще испытал жгучее желание накостылять ему, а оно у меня не то чтобы часто проявляется, совсем наоборот. Да и впоследствии, не наблюдая от него попыток сблизиться с дочерью, я уж точно не пропитывался к нему позитивом. Даже сам не особо пытался их примирить, чтобы ей не было лишний раз больно.
Но что бы ни было в прошлом, этого уже не изменить. И теперь это будто перестаёт быть принципиальным. Потому что понимаю наверняка — отцу Инны не всё равно. И, пожалуй, именно это сейчас главное между ними.
* * *
Мы досидели до конца всех выступлений, хотя они уже не особо интересовали. Но Инна не выходила к нам. До объявления результатов она должна была оставаться с командой, и к ним никого, конечно, не пускали.
Но нам это время было не утомительно, ничуть. Во-первых, местами всё равно было интересно, а во-вторых, хотелось узнать результаты конкурса. И это было скорее приятное волнение, как в детстве за пять минут перед наступлением Нового года. У нас обоих не было сомнений в том, что Инну как минимум заметили. Да, талантливыми были тут все. Но она своего рода самородок. Кто-то скажет, что я предвзят, но даже он не сможет отрицать, что Инна блистательна.
И эта мысль больше не доставляет тревогу, только радость и воодушевление. Я как-то быстро прихожу к осознанию, что для меня не менее важно, чтобы у Инны всё получилось в балете. Чтобы она не бросала. И что бы ни было между нами, какие бы проблемы ни навалились, от этого я не отступлю. Как и от неё.
И вот наступает момент объявления результатов. Кажется, мы с её отцом одновременно подаёмся вперёд. Он, наверное, даже дыхание задерживает. Я более спокоен. Ну или больше концентрируюсь на нём.
Команда Инна занимает второе место. Безусловно престижное для мирового конкурса. Просто умопомрачительное, если объективно. Но и в чём-то обидное — победа была слишком близка.
И если даже меня этот факт слегка коробит, то не представляю, как его переживает Инна, привыкшая побеждать и всегда стремящаяся к этому. Вздыхаю, готовясь, что ей скажу. Не знаю, услышит ли она, насколько престижно и нереально круто в её возрасте вот так громко заявить о себе на весь мир, как сделала сегодня. Да даже и не в возрасте дело. Нам всем надо будет прийти в себя, прежде чем до конца осознаем, насколько грандиозный это был день и результат.
А может, будет лучше, если что-то подобное ей скажет именно отец?..
Я снова смотрю на него, размышляя, стоит ли ему это предложить. И сможет ли он. Кажется, и сам до сих пор не отошёл от всего сегодняшнего.
В любом случае, я не успеваю ничего предпринять. Потому что вижу, как Инна порхает сюда, прямо в зрительный зал. Я так думаю, ко мне. И от этого тянет улыбаться, тем более что она как раз смотрит именно на меня.
Встаю, чтобы идти ей навстречу. Это уж точно не помешает, потому как Инну постепенно окружают поклонники. Не досаждают, тут в основном люди воспитанные, да и охрана бдит. Но девочка всё-таки задерживается, отвлекаясь то тут, то там. Я двигаюсь быстрее.
Едва сдерживаюсь, чтобы не рвануть к ней чуть ли не бегом, сгрести в охапку и окольцевать ей тело, закрывая от всех в этом зале. Забрать себе. Они все хотят её внимания, но я слишком долго ждал.
Меня уже замечают в зрительном зале. Кое-кто смотрит удивлённо и как-то странно, но я могу их понять. Сегодня перед ними зажглась новая звезда, а теперь она идёт к какому-то незнакомому типу вроде меня. И я не менее уверенно следую ей навстречу.
И вот через несколько минут мы уже совсем близко, а в следующую секунду Инна буквально кидается ко мне, запрыгивает в объятия и смеётся. Нежно обнимаю её, поглаживаю по лицу и волосам, и чувствую себя неприлично счастливым. А ещё охватывает её неприкрытыми эмоциями. Такая непосредственная, живая, моя.
И не похоже, что хоть немного огорчена в последний момент выхваченной победе с впечатляющими призами. Но я на всякий случай обескураженно шепчу ей всякие комплименты вперемешку с поздравлениями и заверениями о крутости результата и о том, что она была лучшей. Не знаю, слышит ли Инна меня сейчас. Обнимает так, будто не замечает ничего вокруг.
Я быстрее прихожу в себя и оцениваю обстановку вокруг. Пока мы не привлекаем совсем уж много внимания, но всё равно приходится мягко оторвать от себя взбудораженную Инну. На нас уже и охрана косится.
— Уверен, ты запомнилась им больше всех, — одновременно со своим действием говорю, заглядывая ей в глаза.
Хочу понять, стоит ли за её радостью хоть немного досады, или ничто не омрачит этот день.
Инна ухмыляется, уловив, что я осторожничаю говорить про первое место.
— Тебе — да, — нескромно заявляет она, ткнув мне в грудь пальчиком. — А так тут много талантливых людей, приятно было конкурировать. И второе место — так круто!
В его голосе столько восторга, что последние сомнения по поводу её настроя отпадают сразу. Надо же. Инна действительно принимает расклад и рада ему. Почему-то у меня такое ощущение, что в том же сентябре так бы не было. Девчонка будто повзрослела, юношеского максимализма стало меньше, а уверенности больше.
— Это точно, — только и говорю, а потом улыбаюсь.
Инна тоже отвечает мне сияющей улыбкой. Я чуть крепче сжимаю её в руках, ведь мы всё ещё обнимаемся, хоть уже и не так откровенно.
— Даже хорошо, что не первое. Теперь я могу не выполнять обещание, данное Ване, — неожиданно вспоминает она.
Я даже слегка напрягаюсь. Сразу вспоминаю, о чём речь, хотя мы эту тему не поднимали с момента, как Инна вообще упомянула о таком идиотском недоразумении, как обещание тому парню.
— А то бы ты выполнила? — притворно хмурюсь, всем видом выражая насмешливый скептицизм.
Конечно, я спрашиваю несерьёзно, ведь ничуть не сомневаюсь, что Инна не стала бы. Но улыбка у меня вдруг сама собой становится какой-то натянутой. Ловлю себя на том, что даже шутливые разговоры или мысли о том, чтобы потерять эту девушку, отзываются во мне неприятным чувством. Впервые со мной такое. Вроде всегда был уверен в себе, да и не цеплялся ни за кого. А тут опять долбанная мысль о разнице в возрасте и о том, что мы, по сути, представители разных поколений, в отличие от того же Вани с ней.
