— А где он?
— Вон в том углу. Его зовут мистер Корона, мистер
Смит-Корона.
— Перед тем как идти к нему, я хочу вам сообщить, что взял
интересное интервью у миссис Линтиг. Она требует, чтобы мы его не публиковали,
и грозит обвинить газету в клевете. Будем мы его публиковать или нет?
— Не будем, — быстро ответила она.
— Я могу сделать из этого превосходный очерк, из тех, что
нравятся вашим читателям.
— И это может принести нам новых подписчиков?
— Наверняка.
— А откуда они возьмутся?
— Это нечестно, удар ниже пояса! — притворно возмутился я.
— Понимаете, мистер Лэм, мы отстали от жизни, — улыбнулась
Мариан. — Мой дядя — человек старомодный, и он не захочет, чтобы газету
обвинили в диффамации.
— Но ваш дядя сказал, чтобы вы пошли со мной поужинать и
выудили новости, — возразил я. — Так что он не безразличен к новостям.
— Я рада, что вы напомнили мне о моих обязанностях. Так как
насчет очерка?
— Нет, — ответил я. — Если ваш дядя его опубликует, я подам
на него в суд за диффамацию.
— Но вы можете по крайней мере удовлетворить мое
любопытство?
— Я вас знаю, — усмехнулся я. — Как только я вам все
расскажу, вы тут же бросите меня одного. Вспомните, как вы учили меня
заказывать ужин.
— Мой дядя не разрешит мне идти с вами, если я не получу
интересных сведений.
— Пожалуй, это верно, — согласился я. — Попробую что-нибудь
придумать.
— А что вы предприняли по багажу Эвелин Делл? — вдруг
спросила она.
— Подождите, давайте по порядку. Что это за багаж Эвелин
Делл?
— Вы знаете это лучше меня, Дональд. Вы человек
изобретательный. Мы выяснили, что фамилии и адреса Миллера Кросса и Эвелин Делл
были фальшивыми. Это все, что мы узнали. Потом, естественно, мы уточнили, что
предприняли вы.
— И что же вы узнали?
— Что вы наводили справки относительно багажа. После этого
мы написали в железнодорожную компанию. Сегодня утром я получила от них письмо
и узнала, что иск был предъявлен не Эвелин Делл, а Эвелин Д. Харрис.
— Вы получили ее адрес?
— Да. Железнодорожная компания всегда хорошо относилась к
местным газетам.
— И вы собираетесь встретиться с ней?
— А вы?
— Смотря по обстоятельствам.
— Что она вам сказала, Дональд?
Я покачал головой.
Девушка сердито посмотрела на меня:
— Вы хотите играть по очень странным правилам — все брать и
ничего не давать.
— Мне очень жаль, Мариан. Вы хотите, чтобы мы были
партнерами и обменивались информацией. Но я просто не могу пойти на это. Вы
работаете в газете и хотите сделать очерк, а мне нужно совсем другое. Реклама
может только помешать моей игре.
Девушка задумчиво водила карандашом по лежавшему перед ней
листку бумаги.
Через минуту она сказала:
— Ну что же, теперь мы с вами понимаем друг друга.
— Ваш дядя дома? — спросил я.
— Нет. Он уехал на рыбалку.
— А когда он уехал?
— Вчера рано утром.
— Значит, он еще не знает?
— О чем?
— О приезде миссис Линтиг.
— О, — сказала она. — Дядя не уезжал до тех пор, пока все не
разузнал о ее приезде.
— И он доверил вам описать это большое событие и выпустить
газету.
Мариан еще немного порисовала, а потом ответила:
— Для газеты это не большая новость, Дональд. Миссис Линтиг
никого особенно не интересует. Это давняя история. Люди, которые ее знали, уехали
отсюда. Это были люди молодые. Когда ушел бизнес, ушли и они.
— Что же все-таки случилось с вашим городом? — спросил я.
— Вывалилось дно, — ответила Мариан. — Железнодорожные
мастерские переехали. Проходчики в нашей шахте дошли до водяного кармана, и
выработка была затоплена. Они так и не смогли откачать оттуда воду. А потом
была еще целая серия неприятностей. Когда в городе такой спад, люди всегда
бегут из него.
— Но ваш дядя видел и лучшие времена?
— О да, он уроженец Оуквью и ни за что отсюда не уедет.
— А вы?
В глазах девушки внезапно сверкнула ненависть.
— Если бы я только могла отряхнуть пыль этого захолустья с
моих ног, — сказала она, — я бежала бы отсюда куда глаза глядят. Мое пальто и
шляпка там. — Она показала пальцем на небольшой шкаф. — Укажите мне возможность
переехать в город — и я не стану тратить время даже на то, чтобы взять шляпку и
пальто.
— Почему бы вам тогда не поехать в город и не попробовать
завести там знакомства?
— Я собираюсь сделать это в ближайшие дни.
— А что скажет Чарли?
— Оставьте Чарли в покое!
— Мне кажется, что ваш приятель — это не тот здоровый парень
с раздвоенным подбородком и родинкой на щеке.
Ее карандаш носился по листку с бешеной скоростью.
— Я не люблю, когда меня дурачат, — сказала Мариан.
— Я вас не дурачу. Я спрашиваю.
Она швырнула карандаш на стол и посмотрела на меня.
— Вы снова играете, Дональд Лэм. Но вам меня не обдурить. Вы
очень хитры, осторожны и находчивы. Но я чувствую, что здесь пахнет каким-то
большим делом. Если бы я узнала, что это, то могла бы уехать отсюда и
устроиться где-нибудь в большом городе. А я только об этом и мечтаю.
— В таком случае, — сказал я, — мне остается только пожелать
вам счастья.
— Счастья? — переспросила она.
— Да, счастья в этом городе. — Я пошел к выходу.
Я чувствовал, что она стоит у стола, глядя на меня с обидой
и возмущением, но не оглянулся.
Когда я вернулся в гостиницу, портье сказал, что меня
вызывали по междугородной. Я зашел в номер, взял трубку и через десять минут
услышал голос Берты Кул. Она говорила самым вкрадчивым голосом, на какой была
способна:
— Дональд, милый. Никогда больше так не делай.
— Что вы имеете в виду?
— Не уходи от Берты надутым.
