— Сегодня дежурит капитан Вилбур. Он скажет, что вам делать
и к кому обратиться. Его кабинет следующий по коридору.
Я поблагодарил ее и уже повернулся к двери, когда взгляд мой
случайно упал на висевшую на стене фотографию в красивой рамке. На длинном
панорамном снимке офицеры полиции выстроились перед новым зданием муниципалитета.
Я мельком взглянул на фотографию и вышел.
Перед дверью капитана Вилбура висела такая же фотография.
— Вы не знаете, кто сделал этот снимок? — спросил я
сидевшего там офицера.
— Городской фотограф. Его зовут Кловер, — ответил тот.
— Хорошая работа.
— Угу.
Я подошел и стал внимательно рассматривать фотографию. Потом
показал на пятого справа офицера.
— Ну и ну! — сказал я. — Неужто Билл Крейн еще служит?
— Кто?
— Билл Крейн. Я познакомился с ним когда-то в Денвере.
Он подошел поближе и посмотрел.
— Это не Билл Крейн. Его зовут Джон Харбет. Он у нас
начальник отдела борьбы с проституцией и игорными домами.
— Смотрите-ка, — сказал я, — до чего похож на моего старого
приятеля.
Когда офицер вошел к капитану Вилбуру, я выскользнул за
дверь, вскочил в свой драндулет и уехал из города.
Берта Кул как раз собиралась идти обедать. Увидев меня, она
просияла.
— Привет-привет, Дональд. Ты как раз вовремя. Сейчас пойдем
пообедаем.
— Нет, спасибо. Я только два часа назад позавтракал.
— Но, милый, это же домашний обед.
— Извините, но я не смогу его оценить.
— Все равно, пошли со мной. Нам нужно поговорить. Я хочу,
чтобы ты попробовал найти Смита. Я пыталась связаться с ним после того, как
получила письмо, и обнаружила, что он не живет по этому адресу. Он только
получал там почту. Люди, которые там живут, сказали, что не знают его адреса.
— Очень хорошо, — сказал я.
— Что хорошего, черт возьми? — Берта сердито посмотрела на
меня. — Этот человек был в опасности. Я в жизни не видела такого перепуганного
мужчину. Он был щедрым, как Санта-Клаус. А теперь он испарился, черт бы его
взял, и наши бумажники остались пустыми.
— Ну хорошо, — сказал я. — Идемте обедать, если вы так
настаиваете.
— Вот это другое дело! Пойдем в «Позолоченный лебедь». Там
можно спокойно поговорить.
Мы вместе вышли из кабинета.
— Привет, Элси, — сказал я, пропуская вперед Берту Кул. Элси
Бранд кивнула, не поворачивая головы в мою сторону. Ее пальцы никогда не
сбивались, безостановочно выбивая монотонную мелодию пишущей машинки.
В «Позолоченном лебеде» Берта Кул предложила мне коктейль. Я
согласился, сказав, что собираюсь пойти домой и проспать весь день, потому что
я целую ночь гнал машину, а вечером пойду в «Голубую пещеру».
— Не нужно этого делать, Дональд. Держись подальше от этого
злачного места. Ты потратишь там уйму баксов, а у Берты нет денег на гулянки.
Если Смит не передумает, плохи наши дела. Никогда еще Берта не была в таком
положении. Она получила аванс, но ты чертовски много потратил, Дональд.
Я подождал, пока мы допили «Мартини», потом закурил и
сказал:
— Ну, все о’кей. Смит сказал, чтобы мы продолжали дело.
— Что сказал? — Берта удивленно мигнула своими ледяными
глазами.
— Чтобы мы продолжали дело.
— Дональд, маленький негодяй! Неужели ты нашел Смита? Я
скромно кивнул.
— Как же это тебе удалось?
— Смит — это доктор Альфмонт, а доктор Альфмонт — это доктор
Линтиг.
Берта Кул поставила свой стакан.
— Да, здорово ты меня подколол. Ну, давай рассказывай.
Я не горел желанием передавать информацию Берте. После
ночной езды мне ужасно хотелось спать.
— Доктор Альфмонт баллотируется в мэры Санта-Карлотты.
— Политика? — В глазах Берты Кул появился алчный огонек.
— Политика, — ответил я. — Много политики. Человека, который
избил меня и вышвырнул из Оуквью, зовут Джон Харбет. Он работает в полиции
Санта-Карлотты, начальник отдела по борьбе с проституцией и игорными домами.
— О-хо-хо, — сказала Берта.
— Одна из газет поливает грязью доктора Альфмонта. Другая
газета угрожает, что доктор Альфмонт подаст в суд за клевету. Совет, конечно,
хороший, но, по-моему, те, кто его поливает грязью, абсолютно уверены в себе.
Они и дальше будут его порочить, чтобы заставить Альфмонта в конце концов
возбудить дело о клевете. Если он этого не сделает, он проиграет. А если
сделает, то это нанесет непоправимый ущерб его репутации. «Курьер» из
Санта-Карлотты сможет тогда написать о нем очень многое. Альфмонт это понимает
и не решается подавать в суд. Ему нужно узнать, выходила ли его жена еще раз
замуж и оформила ли она развод.
Глаза у Берты Кул стали как у кота, выдергивающего перышки у
канарейки.
— Разрази меня гром! — сказала она негромко. — Какая
интересная ситуация. Милый, нам нужно ехать в город.
— Я уже был в городе, — сказал я и откинулся в мягком
кресле, слишком усталый, чтобы говорить.
— Продолжай, — сказала Берта. — Шевели мозгами, Дональд.
Обдумывай дела для Берты.
Я покачал головой.
— Я устал. Не хочу думать и не хочу разговаривать.
— Поешь, и тебе станет лучше, — сказала Берта.
Она подозвала официанта и заказала двойную порцию томатного
супа, пирожки с почками, салат и кофе с кувшином взбитых сливок, горячие
булочки с маслом. А потом кивнула в мою сторону.
— Принесите ему то же самое. Он поест, и ему станет лучше. Я
собрал остатки энергии, чтобы выразить протест.
— Чашку черного кофе, — сказал я, — и сандвич с ветчиной. И
все.
— Ну что ты, милый, — настаивала Берта, — тебе нужно поесть.
Ты должен восстановить энергию.
Я только покачал головой.
— Что-нибудь сладкое, — сказала Берта. — Сахар дает энергию.
Старомодный земляничный пирог, Дональд, со взбитыми сливками, какие-нибудь
пирожные и…
Я снова покачал головой, и Берта со вздохом уступила.
— Ничего удивительного, что ты такой заморыш, — сказала она
и обратилась к официанту: — Ладно, принесите ему, чего он просит.
Когда официант отошел, я сказал Берте:
