— Значит, мы должны оставлять дверь открытой?
— Угу.
— А насколько открытой?
— Ну, дюйма на два или три. Все равно я сейчас уйду.
— Дональд, я не хочу, чтобы ты уходил. Ты можешь немного
побыть со мной?
— Нет. Это может не понравиться Чарли. Она состроила
гримаску.
— Я хочу, чтобы ты прекратил эти шуточки.
— А как его зовут по-настоящему? — спросил я.
— Ты сам его придумал. Это плод твоего воображения. Если
тебе не нравится Чарли, почему бы тебе не придумать другое имя?
— Чарли меня вполне устраивает.
— Тогда продолжай называть его Чарли.
— Мне еще нужно поработать, — сказал я. — Так что пора
отчаливать.
— Дональд, — сказала она. — Мне страшно. У нее была такая
красивая фигура. И эта веревка на шее — ее лицо распухло и почернело. И…
— Замолчи, — сказал я. — Не думай об этом. Ложись и
постарайся заснуть. Ванная в конце коридора.
— А когда ты вернешься, Дональд?
— Не знаю. Наверное, поздно.
— Если я посижу, ты зайдешь ко мне перед сном?
— Нет.
— Почему?
— Я не хочу, чтобы ты ждала, и к тому же вернусь очень
поздно. Ложись спать.
— Ты зайдешь ко мне утром?
— Не могу обещать.
— Почему?
— Я еще не знаю, что буду делать утром.
Она погладила меня по щеке кончиками пальцев.
— Спасибо за ужин и… и за все, Дональд. Я потрепал ее по
плечу:
— Все будет хорошо. Пока.
Она подошла к двери и смотрела, как я иду по коридору.
Миссис Элдридж поджидала у двери моей комнаты.
— Ваша кузина показалась мне очень милой девушкой, — сказала
она.
— Вы правы.
— Понимаете, я должна знать о людях, которые снимают здесь
комнату, особенно о молодых девушках.
— Моя кузина обручена с моряком, — сказал я. — Его корабль
должен прибыть завтра.
Нос миссис Элдридж поднялся вверх на два дюйма.
— Когда он к ней придет, скажите, чтобы она оставила дверь
открытой. Или, может быть, мне сказать?
— Он сюда не придет, — сказал я. — В городе живет его мать,
и они встретятся у нее. Мариан хотела сразу там остановиться, но неожиданно
приехали другие гости.
Лицо миссис Элдридж расплылось в улыбке.
— О, — сказала она. И через некоторое время снова: — О!
— Это все? — спросил я.
— При таких обстоятельствах я больше не буду о ней
расспрашивать. Обычно я стараюсь выяснить о жильцах гораздо больше, но сейчас
вы можете мне ничего больше не говорить о ее делах.
Я вышел на улицу и заправил автомобиль. И бензин, и масло, и
вода были уже почти на нуле.
Глава 6
Я поехал в «Голубую пещеру». С виду это был настоящий
притон. Большинство увеселительных заведений у нас были закрыты, а те, что
остались, были вычищены так, что в них теперь вообще не было спиртного.
«Голубая пещера» была одним из притонов, появившихся, чтобы заполнить этот
пробел.
Заведение не было таким уж гнездом разврата, как многие себе
представляли, но выглядело оно, как настоящий бардак.
Я нашел свободный столик в углу и заказал выпивку. Девушка
на сцене исполняла смягченный вариант самого настоящего стриптиза. Когда она
закончила выступление, на ней было больше одежды, чем на других
исполнительницах, когда они начинают. Но то, как она раздевалась, захватывало
зрителей. Сама обстановка заставляла посетителей чувствовать, что они участвуют
в чем-то очень-очень порочном. Когда раздались громкие аплодисменты, она
вопросительно посмотрела на менеджера и взялась рукой за то, что еще было на
ней надето, как бы спрашивая, стоит ли продолжать. Он выскочил на сцену,
отчаянно мотая головой, схватил ее за руку и потащил за кулисы. Потом, словно
вспомнив о присутствии публики, пару раз поклонился, и они, взявшись за руки,
ушли в раздевалку. Вскоре танцовщица снова появилась в зале, и четверо веселых
мужчин за ближним столиком стали настойчиво уговаривать ее выпить, чтобы во
время следующего выступления она обращала на менеджера поменьше внимания.
Женщина лет сорока пяти с иссиня-черными волосами и глазами
такими жадными, что я сразу вспомнил, как вспыхивают лампочки кассового
аппарата, когда он отсчитывает деньги, подошла к моему столу.
— Добрый вечер!
— Привет, — ответил я.
— Кажется, вы одиноки?
— Вырвался на свободу.
— Попробую для вас что-нибудь придумать, — улыбнулась она.
Что она имеет в виду, стало понятно по ее жесту и кивку в мою сторону.
За мой столик сразу же уселась ярко накрашенная брюнетка.
— Привет. Как дела?
— Отлично, — сказал я. — Выпьем?
Она кивнула. Официант так быстро отреагировал на этот кивок,
словно он прятался под столиком.
— Чистое виски, — сказала она.
Я заказал коктейль. Официант отошел. Девушка поставила локти
на стол, подперла пальцем щеку и ласково посмотрела на меня огромными черными
глазами.
— Меня зовут Кармен.
— А я Дональд.
— Ты живешь здесь?
— Нет, я коммивояжер. Здесь бываю каждые три-четыре месяца.
— О!
Официант принес ей бокал для виски, полный холодного чая, а
мне подал рисовый хайбол и счет на доллар и двадцать пять центов.
Я отнес полтора доллара на счет Берты Кул, отпустил его и
сказал Кармен:
— Сегодня удачный день!
— По тебе это заметно, — сказала она и, отхлебнув холодного
чая, быстро поставила стакан, морщась, как будто он ужасно крепкий. — Нет, не
буду пить. Я становлюсь смешной, когда выпью.
— Смешной? — переспросил я.
— Ужасно смешной, — захихикала она. — Ты у нас еще не бывал?
— Был однажды, — ответил я. — Когда в прошлый раз приезжал в
город. Боже мой! Как я провел тогда время!
Она подняла брови.
— С девушкой по имени Эвелин, — мечтательно сказал я. — Но
она здесь, кажется, уже не работает?
