— Ты знал Эвелин? — с деланным безразличием спросила она.
— Угу.
— Кармен перегнулась ко мне через стол и тихо сказала:
— О’кей, малыш, забудь ее.
— Чего это я должен ее забыть?
Она незаметно взглядом показала в дальний угол зала. — Те
два мужика, — тихо сказала она, — ходят кругами, ищут знакомых Эвелин.
— А из-за чего сыр-бор?
— Кто-то ее сегодня кокнул.
— Сегодня? — Я резко выпрямился в кресле.
— Да. Не переживай, Дональд. Не подавай виду. Я предупредила
тебя, и хватит об этом.
Я немного подумал, потом незаметно вытащил из кармана пять
долларов и сказал:
— Спасибо, детка. Сунь руку под стол, я хочу тебе кое-что
передать.
Кончики ее пальцев коснулись моих, и я почувствовал, как она
мягко вытаскивает пятидолларовую бумажку. Плечи Кармен почти коснулись стола,
когда она засовывала банкнот за чулок.
— Я тебе очень благодарен. У меня жена в Сан-Франциско, и
мне совсем не хочется попасть на крючок.
— Я так и подумала, — сказала она. — Эвелин была чудесной
девочкой, и мне очень жалко, что так получилось. Она, наверное, изменила
кому-то, кто этого не любит.
— А как это вышло?
— Кто-то проник в ее квартиру, набросил ей на шею шнурок и
затянул его.
— Нельзя так обращаться с дамами, — сказал я.
— Это ты мне говоришь? — с чувством ответила Кармен. —
Господи, как подумаешь, что такое мужчины, что они с нами делают… Ну ладно. —
Кармен передернула плечами, изобразила улыбку и сказала: — С этим уже ничего не
поделаешь. Нужно оставаться веселой, иначе потеряешь клиентов.
— Я думаю, это верно, — заметил я. — Если ты начнешь себя
жалеть, то ничего не заработаешь.
— В нашем деле всегда нужно сохранять улыбку. Мужчинам
нравятся девушки, которые легко плывут по жизни и плюют на весь мир.
Попробуй-ка объяснить им, что ты работаешь ради того, чтобы прокормить ребенка.
Он сейчас лежит дома с высокой температурой и кашлем, а ты не должна
показывать, что тебе совсем не весело.
— У тебя ребенок? — спросил я.
Ее глаза на мгновение увлажнились, но она смахнула слезы.
— Перестань, ради Бога. Сейчас из-за тебя потечет моя
косметика… Как насчет того, чтобы еще выпить? Нет, подожди минутку.
Не надо. Ты уже достаточно заплатил, так что я могу дать
тебе передышку.
— Официант все время на нас посматривает, — сказал я.
— Пускай смотрит. Нам дают по двадцать минут на стакан, но
можно и больше.
— Ты получаешь комиссионные?
— Конечно.
— А что ты пьешь?
— Виски. — Она вызывающе посмотрела на меня. — И не верь,
если услышишь иное.
— Ты здесь выступаешь? — спросил я.
— Да. Пою и немного танцую.
— Что это за женщина со смешными глазами? — спросил я.
— Это Дора, — засмеялась Кармен. — Она у нас метрдотель. А
когда ты заходил в прошлый раз, здесь, наверное, была еще Фло?
Я кивнул.
— Дора колется, но с ней держи ухо востро. У нее глаза на
затылке, и она знает обо всем, что происходит. Насчет этого не сомневайся.
— А что случилось с Фло? — спросил я.
— Не знаю. Она куда-то уехала. Наверно, не поладила с
боссом. Дора проработала всего неделю, но уже всех прибрала к рукам. Слушай, ты
же сюда пришел не для того, чтобы поговорить о моих неприятностях и о моей
работе. Может, немного потанцуем?
Я кивнул.
В зале гремела музыка, на маленькой эстраде толпились пары.
Кармен прижалась ко мне, широко раскрыла глаза, растянула губы в улыбке, высоко
подняла голову, и выражение ее лица не изменилось за все время, пока мы
танцевали. Она танцевала умело и раскованно и думала о ребенке, который лежит
дома с температурой и кашлем. Я не пытался отвлечь ее от этих мыслей.
Музыка кончилась, и мы вернулись к столу.
— Почему этот официант все время на нас смотрит? — спросил
я. — Я думаю, тебе стоит получить комиссионные еще за одну выпивку.
— Спасибо, — ответила Кармен.
Я кивнул официанту, и он примчался еще быстрее, чем в
прошлый раз.
— Налейте нам еще, — сказал я и, когда он унес стаканы,
спросил у Кармен: — Ты хорошо знала Эвелин?
Она покачала головой.
— Она мне рассказывала, что у нее есть родственники где-то
на севере штата. Не помню, как называется этот городок.
— Нет, — запротестовала Кармен, — в нашем штате у нее нет
родственников. Она родилась на Западе.
— А замужем она была когда-нибудь? — спросил я.
— По-моему, нет.
— А как она жила?
— Да ничего я не знаю! — взорвалась вдруг Кармен и
пристально посмотрела на меня. — Ты разговариваешь, как паршивый коп. Откуда я
могу знать о ней? Я занимаюсь своими делами.
— Просто я очень переживаю из-за нее, — тихо сказал я.
Кармен изучающе посмотрела на меня:
— Не стоит. Ты слишком симпатичный парень, чтобы переживать
из-за какой-то девки из бара. Не то, чтобы мы были хуже других, — просто мы
играем с мужчинами, чтобы побольше из них выкачать. К тому же ты женат и
бегаешь от жены. Так что тебе это должно быть до лампочки. Смешные мы все люди.
У тебя есть дом, а тебе хочется удрать и посидеть там, где есть музыка, выпивка
и представление. А я работаю в таком месте и дала бы отрубить себе правую руку,
лишь бы у меня был дом, муж и уйма домашней работы.
— А почему бы тебе не выйти замуж? — спросил я. — По-моему,
тебе это совсем не трудно.
Кармен искренне рассмеялась:
— Не придуривайтесь, мистер. У меня пятилетняя дочь.
— Пятилетняя? — Я постарался изобразить удивление.
— Ну ты же слышал! Да посмотри на Эвелин, черт возьми! Она
была как ребенок — свежая и хорошенькая. Я могу накраситься как угодно и
совершенно переменить внешность и… Слушай, какого черта? Хватит об этом! Если
тебе тоскливо, то пойди и напейся. Начинай со мной заигрывать и рассказывать
байки, только смени пластинку, а то я совсем свихнусь.
— О’кей, Кармен! Официант принес нам выпивку.
— С тобой говорили эти люди в штатском? — спросил я.
— Еще как! — усмехнулась Кармен. — Они меня вывернули
наизнанку. Но что я им могла рассказать? Боже, ты посмотри на нас! Мы играем в
эту игру за проценты. За ночь я успеваю посидеть за дюжиной столиков. Если
повезет, то я кому-нибудь сильно понравлюсь и он мне накупит много выпивки. А
потом, когда опьянеет, он оплатит счет на пять долларов и чаевые официанту, а
сдачу бросит мне. А может, и не бросит. Здесь работает десяток девушек, и все
мы зарабатываем одинаково. И Эвелин зарабатывала точно так же. Откуда же мне
знать ее мужчин? У меня своих забот хватает. Подожди минутку, мне надо
позвонить. Ты не возражаешь, Дональд?
