— Глупости! Ее очаровал этот помощник окружного прокурора.
— Кто тебе сказал? — презрительно фыркнула Берта Кул.
— Вы.
— Ну так не попадайся на эту удочку. Я просто тебя дразнила.
Она от тебя без ума. Влюбилась по уши.
— Ну, что нового? — спросил я. — Вы нашли Фло Мортинсон?
— Она теперь Фло Данцер, — кивнула Берта Кул. — А раньше
была Фло Мортинсон. Остановилась в гостинице «Кленовый лист», сняла комнату на
месяц. Она там неделю не появлялась, но я сняла номер и поселилась в гостинице.
— У нее там остались вещи?
— Угу. И я взяла такой чемодан, что в него влезут все ее
вещи, какими бы большими они ни были. Мои вещи хранятся в подвале. Ее тоже.
— Замечательно. Давайте займемся небольшой переноской
багажа. Под каким именем вы там зарегистрировались?
— Берта Кул, — сказала она. — Не вижу причины прятаться, тем
более что все равно меня там кто-нибудь узнает.
— Нам придется взять с собой пару чемоданов со старыми
вещами.
— Зачем? — удивилась Берта.
— Чтобы использовать их как прокладки, если ваш чемодан
окажется слишком большим. Тогда ее чемодан не будет стучать внутри вашего.
— А почему бы не подождать до утра? — спросила Берта. —
Сейчас уже поздновато для таких фокусов.
— Мы не сможем оттуда выбраться. Перед уходом пошлите себе
телеграмму. Когда она придет, у вас будет предлог срочно собрать веши и
смыться.
Берта Кул взяла сигарету из увлажнителя, аккуратно вставила
ее в мундштук из слоновой кости и повернулась ко мне.
— Я не хочу больше работать во мраке, Дональд.
— Свет может ослепить вас.
— Но если Берта не знает, где огонь, она может обжечь
пальцы. Берте нужны ориентиры, милый.
— Подождите, пока мы вынесем этот чемодан. Тогда я узнаю,
прав я или нет.
— Нет, если ты прав, это ничего не изменит. А если ты
ошибся, то Берта должна знать, где спрятаться от шторма. И помни, если ты не
прав, Берта выбросит тебя за борт. Это твоя игра, и ты будешь отвечать за все.
Я равнодушно кивнул.
— А теперь, — твердо сказала Берта, — садись и перестань
дуться. Выкладывай всю подноготную. Иначе…
— Иначе что? — спросил я.
Берта немного подумала, потом ухмыльнулась и сказала:
— Черт меня побери, Дональд, если я знаю. Разве что врежу
тебе по больному носу. Мы оба замешаны в этом деле, но Берта хочет знать, в чем
она замешана и насколько глубоко.
— Ну, хорошо, — сказал я, — займемся теорией.
— Ладно, пусть будет теория. Я знаю, что это болтовня, но
хочу ее услышать.
— Ну, слушайте. Амелия Линтиг и ее муж развелись двадцать
один год назад. Миссис Линтиг осталась в Оуквью. В городе начался экономический
спад. Деловая жизнь настолько захирела, что даже деньги в банке умирали от
бездействия и одиночества.
— А какое это имеет отношение к делу? — спросила Берта.
— Самое прямое. Линтиги дружили с молодежью. А когда
наступил спад, молодые разъехались в поисках лучших перспектив и больших
возможностей. И в Оуквью у миссис Линтиг было меньше всего шансов встретить
кого-нибудь из ее старой компании.
— Правильно, — сказала Берта. — Я не совсем улавливаю, куда
ты гнешь, но продолжай.
— После этого двадцать один год никто в Оуквью не
интересовался миссис Линтиг. И вдруг приехал какой-то мужчина и начал задавать
вопросы. А через две или три недели появляется Эвелин Харрис и начинает
собирать фотографии. Зачем ей понадобились эти снимки? Она разнюхала, у кого
есть фотографии миссис Линтиг, и скупила их все.
В глазах Берты Кул появился интерес.
— После этого, — продолжал я, — она возвращается в город, и
вскоре ее находят убитой.
— Из-за фотографий? — перебила Берта. — Наверняка не из-за
этого, милый, они не настолько важны.
— Я приезжаю в Оуквью, чтобы изучить ситуацию, а через
двадцать четыре часа коп из Санта-Карлотты уже все обо мне знает. Он приезжает,
выслеживает меня, избивает и выкидывает из города. Почему?
— Чтобы ты убрался из города? — предположила Берта.
— Но зачем ему понадобилось, чтобы я убрался из Оуквью?
— Чтобы ты не мог добыть информацию.
— Нет. — Я покачал головой. — Потому что он знал, что миссис
Линтиг собирается приехать в город, и не хотел, чтобы я оказался там
одновременно с ней.
Берта Кул несколько секунд задумчиво попыхивала сигаретой.
— Знаешь, Дональд, по-моему, в этом что-то есть.
— Я уверен, что так оно и есть, — сказал я. — Этот коп —
здоровенный громила, но он трус. Если бы его кто-то отлупил и вышвырнул из
города, он побоялся бы вернуться назад. Я всегда замечал, что люди считают
самым страшным оружием то, чего больше всего боятся они, и не учитывают, что
противник может бояться чего-то совсем другого. Такова человеческая натура.
Если кто-то боится ножа, он считает, что все вокруг тоже боятся ножа. Если он
боится пистолета, то уверен, что пистолет — это самое надежное средство в трудной
ситуации.
— Продолжай, милый. — Глаза Берты сверкали.
— Итак, появляется миссис Линтиг. В этом появлении не было
ничего случайного — оно было спланировано заранее. Она разбивает очки или
кладет их так, что их разбивает посыльный. Она говорит, что заказала новую
пару, но эта пара так и не приходит. Почему?
— Я вчера вечером говорила тебе об этом. Видимо, человек, у
которого она заказала очки, знал, что она скоро уедет и не успеет их получить.
— Нет. Я объясняю это иначе. Она их вообще не заказывала.
Берта Кул нахмурилась.
— Но я не понимаю…
— Она хотела закрыть дело о разводе. Ей было известно, что
все ее близкие друзья уехали. Но в городе могли остаться люди, которые ее
знали, — люди, которых и она должна была знать. Эти люди могли ее смутно помнить.
Очень смутно — ведь для них миссис Линтиг была просто частью социального
окружения тех времен. А двадцать один год — срок немалый!
— Ерунда какая-то! Совершенно не вижу смысла в твоих словах,
— сказала Берта.
— В городе не осталось ни одной ее фотографии, — продолжал
я, — никто не мог вспомнить ее внешность. Больше того, никто и не имел такой
возможности. Она все время была в гостинице, так что ее мог видеть только
обслуживающий персонал «Палас». Она не видела никого из старых друзей. Почему?
А потому, что разбила очки и не могла ничего разглядеть. По этой же причине она
не стала никого разыскивать. Она вызвала юриста — кстати, довольно странного
юриста — и добилась прекращения старого дела о разводе. Она дала мне интервью,
которое, как она думала, будет опубликовано в местной газете, а потом запретила
его публиковать. А теперь слушайте внимательно — это прольет свет на все дело.
Когда доктор Линтиг поссорился с женой, масла в огонь подлил молодой парень по
имени Стив Дантон, который выпускал «Блейд». В те времена Дантон был блестящим
кавалером лет тридцати пяти. Сейчас ему, соответственно, под шестьдесят. Он
носит зеленый козырек, растолстел и стал жевать табак. Но когда я сказал миссис
Линтиг, что я репортер из «Блейд», оказалось, что она никогда не слышала
названия газеты, и она ни разу не спросила меня о Стиве Дантоне.
