— Я.
— По моей просьбе они выбили окно фрамуги, — вмешался
портье. — Другого выхода у меня не было.
Берта Кул выразительно посмотрела на меня.
— Милый, по-моему, тебе лучше пойти в «скорую помощь».
— Я не могу. Здесь осталось важное письмо…
— Я знаю, милый. Предоставь это Берте. Она обо всем
позаботится.
— Пойдем, парень. — Врач осторожно положил мне руку на
плечо. — У тебя сильнейшее сердцебиение. Похоже, ты крепко надышался газом. Ты
бы и сам это понял, если бы мог почувствовать запах своего дыхания. От тебя
пахнет, как из открытого газового баллона.
Я спустился к машине. Бледные, взволнованные люди,
столпившиеся в холле, рассматривали меня, как какого-то диковинного зверя. Я
забрался в салон «скорой помощи» и растянулся на носилках. Тут же в мою руку
вонзилась игла, и через минуту раздался вой сирены.
Вскоре я почувствовал себя лучше, и только теперь понял, что
сейчас это самое безопасное для меня место — «скорая помощь» и больница, куда
меня положат. Слишком во многих местах и по слишком многим причинам меня сейчас
разыскивает полиция.
Глава 14
Берта Кул приехала в больницу через час после меня.
— Как ты себя чувствуешь, милый? Внизу ждет такси, и мы
можем уехать, как только тебе станет получше.
Медсестра заглянула в мою карточку.
— У него общее истощение. К тому же он перенес нервное
потрясение и надышался газа.
— Не удивительно, — вздохнула Берта. — Бедняга! Ему
приходится работать по двадцать четыре часа в сутки, а он к этому совсем не
приспособлен.
— Вы должны найти себе работу полегче, — посоветовала
медсестра.
— Мне уже лучше. Я думаю, что могу уехать уже сейчас.
— Одну минутку, — заволновалась сестра. — Я не могу вас
отпустить без разрешения доктора.
Она вышла в коридор. Я слышал, как она набирает номер, потом
тихо говорит в трубку что-то, чего я не мог разобрать.
— Рассказывайте, — сказал я Берте.
— Ты был прав, — сказала Берта, поглядывая в коридор, — Это
она убийца.
— А насчет признания? — спросил я. — Доктор Альфмонт там
упоминается?
— Нет. Признание не окончено и не подписано, но это ее
почерк. Оно начинается со слов: «Тем, кого это касается». Фло прямо пишет, что
это она убила Эвелин Харрис.
— А имя Харбета она упоминает?
— Нет. О нем Фло пишет в письме, на котором был написан мой
адрес.
— Вы хотите и это письмо запустить в дело?
— Нет, вряд ли.
— Если все-таки придется им воспользоваться, — сказал я, —
помните, что мы оставили ей конверт с марками и адресом агентства, чтобы она
сообщила нам сведения по другому делу. Письмо она отправила собственноручно…
— Ради Бога, Дональд! Не считай, что все вокруг тебя
придурки. Я поняла, в чем дело, как только ты выбросил мне конверт. Думаю, что
нам не придется его использовать. Конечно, это заманчиво, но чересчур опасно.
— Что она пишет о Харбете?
— Выложила все как есть. О том, как Харбет пытался прижать доктора
Альфмонта.
— Я хочу позвонить Харбету, — сказал я. — Нужно
конфиденциально сообщить ему, что у нас есть…
— Черта с два ты ему дозвонишься, — сказала Берта. — Харбет
смылся. Из прокуратуры позвонили в Санта-Карлотту и сообщили о самоубийстве.
Харбет встал из-за стола, вышел и не вернулся. Он уже никогда не вернется.
— Очень жаль. Я хотел сам рассказать ему обо всем.
— Какой же ты мстительный мальчик, Дональд!
— Она пишет, что случилось с настоящей миссис Линтиг?
— Она не знает. Амелия вышла замуж за Вилмена и уехала
куда-то в Центральную Америку. В этих краях они больше не появлялись. Перед
отъездом Амелия оставила Фло свой чемодан. Та сначала возила его с собой, потом
оставила на хранение и в конце концов открыла его и вытащила все, что ей было
нужно. Она считала, что Амелия умерла.
— Но доказать этого не могла?
— Нет.
— Этого я и боялся. Настаивайте на том, что эта женщина и
есть Амелия Линтиг. Благодаря этому мы сможем получить свидетельство о смерти.
— Дональд, ты по-прежнему считаешь, что меня нужно водить за
руку? — возмутилась Берта. — Неужели ты не можешь мне…
В коридоре появилась медсестра. Вместе с ней в палату вошел
доктор.
— Мне очень жаль, мистер Лэм, — сочувственно сказал он. — Но
мне поручили, как только вы сможете выйти из больницы, немедленно сообщить об
этом прокурору.
— Значит, я арестован?
— Похоже на то.
— А за что? — спросил я.
— Не знаю, — ответил доктор. — Но я получил такое
распоряжение. По-моему, в последнее время вы сильно переутомились. У вас очень
крепкий организм, но даже ваша нервная система не сможет долго выдерживать
такие перегрузки. Мне не хотелось бы подвергать вас еще одному испытанию, но
таков приказ. За вами уже выехал детектив.
— А миссис Кул сможет поехать со мной? — спросил я. — Мне
хотелось бы, чтобы она подтвердила мои показания.
— Не знаю, — ответил врач. — Об этом спросите у детектива.
Он вышел, а медсестра осталась в палате. Через несколько минут вошел детектив.
— Пойдемте, Лэм, — сказал он. — Вам придется заехать в
окружную прокуратуру.
— А кто хочет меня видеть?
— Мистер Эллис.
— В чем меня обвиняют? — спросил я.
— Я не уверен, что вам хотят предъявить обвинение.
— У него нервное истощение, — вмешалась Берта. — В таком
состоянии его нельзя допрашивать и запугивать.
Детектив пожал плечами.
— Я поеду с тобой, Дональд. — Берта Кул успокаивающе
погладила мою руку.
— Вы можете поехать с нами в прокуратуру, — ответил
детектив. — А дальше — по усмотрению мистера Эллиса.
Мы приехали в окружную прокуратуру. Секретарша сказала, что
мистер Эллис ждет меня. Я двинулся к его кабинету, Берта Кул последовала за
мной.
— Только мистер Лэм, — запротестовала секретарша, но Берта
ее не слышала.
Сейчас она заботилась обо мне, как наседка о своих цыплятах.
Берта открыла дверь кабинета с табличкой «Мистер Эллис» и сказала: «Входи сюда,
Дональд» — таким тоном, словно разговаривала с пятилетним ребенком.
