— Не знаю. Он сидел в моем номере, когда я вернулся. Как раз
после того, как я отправил вам телеграмму. Я хотел было вернуться в Оуквью, а
потом сообразил, что есть возможность добиться лучших результатов здесь.
— Что ты имеешь в виду?
Я вынул записную книжку и коротко рассказал ей все, что смог
выяснить.
— Черта с два мы так доберемся до миссис Линтиг, — сказала
Берта Кул. — Она не плыла по каналу ни в 1919-м, ни в начале 1920 года. По
крайней мере, под своим именем. А если она взяла билет на чужое имя, то нам все
равно ничего не светит. Это слишком давняя история, чтобы выследить человека по
описанию внешности, и мы не можем каждый раз выкладывать за информацию по
двадцать баксов. Клиенты платят нам за получение информации. А мы тратим деньги
на жалованье, текущие расходы, и должен еще остаться доход. Больше не отправляй
телеграмм с такими вопросами.
— Это было ночное письмо, — сказал я. — Я уложился в
пятьдесят слов, так что вам не придется переплачивать.
— Знаю, — проворчала Берта. — Я посчитала слова. Но больше
этого не делай. Кто дал тебе информацию?
— Одна девушка. Сейчас я уже не так в ней уверен. Не
исключено, что парень, который вывез меня из города, и есть Чарли.
— Какой Чарли?
— Я не знаю. Это просто кличка. А что вы узнали о багаже?
— Эвелин Делл Харрис подала иск о возмещении ущерба в
семьдесят пять долларов за повреждение чемодана и одежды.
— И чем кончилось дело?
— Оно еще рассматривается. Железнодорожная компания
утверждает, что чемодан был старым и потрепанным. Они считают размер иска
завышенным.
— У вас есть адрес Эвелин Делл? — спросил я.
— Эвелин Харрис, — поправила Берта.
— Это все равно. Но она пробыла там около недели.
— Да, адрес есть. Сейчас посмотрю. Где же он? Черт побери, я
никогда ничего не могу найти!
Она сняла трубку и сказала Элси Бранд:
— Найди мне адрес Эвелин Харрис. Я тебе давала его… А я
говорю, что… Ах да.. В правом ящике моего стола, да? Спасибо.
Берта Кул выдвинула ящик, порылась среди бумаг и протянула
мне листок. Я переписал адрес в записную книжку.
— Хочешь с ней поговорить? — спросила Берта.
— Да. И еще одна идея. Возможно, был сделан запрос в
Медицинское бюро штата о переводе лицензии доктора Джеймса К. Линтига на
какое-то другое имя.
— Почему ты так думаешь?
— Линтиг был специалистом по глазным болезням и
отоларингологом. Он смылся, и вместе с ним его медсестра. А теперь прикиньте,
станет ли человек в таких обстоятельствах отказываться от права работать по
специальности.
— А почему ты решил, что он заведет практику в этом штате?
— Потому что он не может переехать в другой штат, не
отчитавшись за то время, которое провел в этом штате. А оттуда наверняка
сделают запрос. Видимо, он получил разрешение суда изменить фамилию, послал
копию этого разрешения в Медицинское бюро штата и без всяких проблем получил
лицензию на новое имя. Для него это был бы самый простой выход.
Берта Кул посмотрела на меня с явным одобрением.
— Хороший ход, Дональд, — сказала она. — Ты головастый
малый.
Немного помолчав, она добавила:
— Правда, клиент просил нас заниматься только миссис Линтиг.
— После того как мы найдем миссис Линтиг, никто не спросит,
как мы ее искали. Мне нужно на расходы пятьдесят баксов.
— Конечно, деньги тебе понадобятся. Держи. Но постарайся,
чтобы эти были последними. Ты думаешь, он знает, где его жена?
— Доктор Линтиг, — сказал я, — отдал ей все. Похоже, он
тайно дал ей согласие на передачу собственности. — Я пересчитал деньги и
положил в карман.
— И что из этого следует?
— Если он собирался все ей отдать, то вполне мог бы остаться
в Оуквью, где у него была солидная практика. Никакой суд не забрал бы у него
больше, чем он сам ей отдал. Он хотел уехать. И если действительно существовало
тайное решение о передаче собственности, он, конечно, знает, где ее искать.
Берта Кул прищурилась.
— В этом что-то есть, — задумчиво проговорила она.
— Вы знаете номер телефона Смита?
— Да.
— Ну, так позвоните ему и… — Я осекся, и Берта Кул спросила:
— В чем дело, Дональд?
— Давайте не сообщать Смиту о том, что сейчас предпримем.
Будем искать миссис Линтиг, как найдем нужным. Я могу зайти к Эвелин Харрис как
представитель железнодорожной компании для улаживания ее жалобы. Заплачу ей
семьдесят пять долларов за поврежденный чемодан и возьму расписку. А потом
вернусь и начну возмущаться, что она дала расписку на вымышленное имя. Это
хорошая возможность прощупать ее.
— Господи, Дональд. — Глаза Берты Кул широко раскрылись. —
Ты думаешь, наше агентство настолько богато? Мы должны тратиться на улаживание
претензий к железнодорожной компании?
— Вы можете списать эти деньги как накладные расходы, —
ответил я.
— Не будь ребенком, Дональд. Будет еще много других
расходов. Чем больше мы заплатим другим, тем меньше останется Берте.
— Если мы пойдем по давно остывшему следу, это обойдется
подороже, чем семьдесят пять долларов.
— Это отпадает, — покачала головой Берта Кул. — Придумай
что-нибудь другое.
— Ладно, я попробую. — Я взял свою шляпу.
Когда я уже взялся за дверную ручку, Берта снова окликнула
меня.
— И берись за работу, Дональд. Не жди, пока появятся новые
идеи.
— Я уже кое-что начал. Поместил объявление в газете «Блейд»
с просьбой дать информацию о миссис Джеймс Линтиг или о ее наследниках, из
которого можно заключить, что кто-то умер и оставил ей наследство.
— Сколько это стоило? — спросила Берта.
— Пять долларов.
Берта посмотрела на меня из-за поднимающейся спиралью
струйки сигаретного дыма.
— Это чертовски много.
Я открыл дверь, небрежно бросив:
— Наверное, оно того стоило, — и закрыл за собой дверь
прежде, чем она успела ответить.
На машине агентства я подъехал к дому Эвелин Харрис. Передо
мной стоял обшарпанный трехэтажный многоквартирный дом. Рядом с почтовыми
ящиками висел список жильцов и находились кнопки вызова. Эвелин Харрис была в
309-й квартире, и я нажал кнопку. Только после третьего звонка раздался сигнал
зуммера и щелкнул замок. Я толкнул дверь и вошел в дом.
