— Не надо!!! — с чего-то перепугался нечистик. — Кащей, Матушка-Берегиня передать наказала, что тебя видеть желает!
— Мдя? — на что нечистик закивал. — Ладно, заеду в Арискино. Там, если пожелает, сможет и увидеть.
На этом нечистик в небывальщину сиганул. А я уже без сплинов всяких, а с искренним интересом поддал газку. Так-то я в Арискино регулярно появлялся, но вот недели две “объезжал дозором” округу. Интересно, да.
31. Бессмертная богодельня
Добрался я до Арискино, где наконец-то превозмог злобное колдовство Бергегини, скрывающее то, что росло на полях. Или своё разолбайство — тоже возможный вариант. Но всё равно превозмог.
Росла на поле пшеница и картоха, вперемежку. Не иначе как усилиями застроенных нечистиков. Или так можно было в принципе, чёрт знает. В аграрстве я не особо разбирался, да и пофиг было бы, если честно. Если бы не многодневная “амнезия” на тему “что за хрень растёт у Ариски”.
Так что к встречающей меня у ворот девчонке в белом сарафане я подъехал не только с интересом, но и довольный ачивкой “травовед-наблюдатель”.
— Привет, Кащей. Чего приехал? — традиционно поприветствовала меня девчонка.
Вот только в теперешней ситуации… Ну реально, фигня какая! Я, будь бы не я, даже обиделся бы! Позвала — и зачем припёрся, блин!
Но я был я, так что оскалился радостно:
— Я, Матушка-Берегиня, жалобу к вам имею, не велите казнить, велите слово молвить!
— Ты это чего? — подозрительно прищурилась на меня Ариска.
— Еду я себе еду. А на меня межовик накидывается. Чуть не прибил, сволочь мелкая. И говорит, что так мол и так, Матушка-Берегиня меня к себе требует немедля. Аварийные ситуации на дороге создаёт, вроде не по той стороне бежал. И врал, что меня тебе надо.
Выдав эту тираду, я сам задумался — ну а что если я какой-нибудь берегине посторонней, незнакомой понадобился? Быть им никто не запрещает, так что и такое может быть. Но межовик всё равно придурок, если так — мог и сказать конкретно, а про Арискино я чётко говорил.
Ариска же на мои речи нахмурилась, задумалась.
— Совсем от рук отбились, паразиты мелкие, — нахмурилась она и упёрла руки в боки, что с обликом мелкой соплюшки выглядело забавно. — Но вообще — хотела я с тобой поговорить, Кащей.
— Ни хрена не понял, но очень интересно, — озадачился я. — Ты за мной межовика посылала, или “совсем от рук отбились”?
— Не посылала, — хихикнула девчонка. — И от рук отбились. Но поговорить хотела, Кащей, — выдала она.
— Инициатива на местах? — прикинул я.
— Ну как-то так, просто общались на днях со знакомой, я тебя и помянула. А межовик, видно, подслушал, да выслужиться пожелал.
— “Выслужится”, — хмыкнул я. — Устроила иерархии всякие.
— А то! — надулась карапузина, помахав кулачком. — Вот они у меня где! Но хорошо, что приехал, — посерьзёнела она. — Разговор и вправду есть. Не слишком приятный и не слишком понятный.
— Пойди туда, не выговорить куда, принеси то, не пропустит цензура, что? — предположил я.
— Если бы. В общем, я — Берегиня…
— Никогда бы не подумал, — изумился я.
— Кащей, выслушай, а?
— Слушаю, — откинулся я на байке и даже ухи тросами слегка оттопырил.
В общем, для начала мне Ариска выдала коротенькую лекцию, на тему “хто такая берегиня места, и как она это себе чувствует”. Не в полной мере, а в плане “предчувствий”.
И выходила такая фигня, что Берегиня привязана к некоей территории и площади. Ну, в общем-то, дух места, хотя с массой отличий.
А главное — у неё есть “предчувствия” насчёт ентого самого места. Пророчества или предсказания, по сути, но не вообще, а именно с местом и его обитателями связанные.
Например, когда я в первый раз в Арискино попал, и она меня с Лешим договариваться “наняла” — она ЗНАЛА, что припрётся некий тип, от которого зла ждать не стоит, а проблему текущую он решить сможет. За сутки до моего прибытия знала! Ну, в общем-то, потому на моё феерическое появление из разрыва заворота пути, со снесением нахрен частокола и нанесения дохлому старичью оскорбления действием не отреагировала агрессией.
А могла, “на своей земле” — без проблем, и мало бы мне не показалось.
Кстати, как бы это не “информация из сети небывальщины”, пусть и неосознанно тягаемая, мимоходом прикинул я. Ариска — нечисть больше, чем человек, но она “дух места”. И Место — она, в определённом смысле. То есть, теоретически, она в отличие от всяких прочих тифлингов, “елозить” могла и информацию тягать. На что, кстати, и её “увижу нечистика — узнаю, кто такой, с деталями” указывает.
Но это были ласки предварительные. А вот сама суть: Ариска уже пару недель “чует беду великую”, дословно, своему месту. Без конкретики, но “совсем плохо”.
В общем — неприятно, но отсутствие конкретики выводит это “совсем плохо” в разряд “мы все умрём”. Ну да, когда-нибудь, как-нибудь, от чего-нибудь — кто б спорил.
Вот только на днях некая “конкретика” появилась. Именно “некая” — “что-то с тобой связанное, Кащей”, в позитивном смысле. То ли подножку этой беде великой поставлю, то ли сам Арискино разнесу нахрен, и останется ентой беде сидеть на пепелище, слёзки горючие роняя.
Но шутки шутками, а в какое-то нездоровое “пророчество” невинного меня ощущения берегини, похоже, втягивали. Я даже лоб на предмет шрамов и руки, на предмет комплектности проверил. Всё, что надо, присутствовало, а ненужное — отсутствовало, к счастью.
И вот вчера Ариска трепалась с некоей “лесной Берегиней”, именно нечистиком, но в одном профсоюзе с карапузиной. Рощевой, точнее, но это детали. И жаловалась коллега Ариске на “беду неминучую”, на что последняя меня помянула.
Ну а межовик — “рад стараться”, проявил инициативу.
— В общем — не отрывай ему, наверное, ноги, — прикинул я, на что мелочь фыркнула.
— Уж разберусь как-нибудь, Кащей.
— Это хорошо, что разберёшься. А я, наверное, от Арискино уезжать далеко не буду. Или пожить у вас?
— Ну приютить-то, конечно, приютим. Но ты уверен, например, что эта “беда великая” не от твоего присутствия заявится? — ехидно уставилась на меня Берегиня.
— Ни хрена я не уверен. Это ты тут пророчествуешь и избранным обзываешься.
— Иди уж или сюда, в гости, или туда, нахрен, Избранный, — хмыкнула Ариска.
Ну и поехал я в Зеленюки, задумчивый. Вот чёрт знает, что со всем этим делать. Но далеко я решил не отъезжать.
На следующий день торговец-мастеровой из Романово, производственного, почти полностью гнумьево посёлка, передал мне просьбу мастера (как они главнюка обзывали) с очередным “шось цаке зубасто” справиться.
Что за зубасто — информации нет, гнумы в подземельях мрут, неизменённые тоже, а других Романово не водится.
