Тот разговор намертво впечатался в память Курца. Ведунья сказала, что если Говард не будет участвовать в бойне с бандой горняков, его потом по-тихому прирежут Отцы. Свидетели им не нужны. А если сын попадет в Земли Надежды вместе с Курцем — и папка-крысюк не будет воспитаннику во всем помогать — то у сына все удачно сложится. Причём, после Земель Надежды повзрослевший Говард больше не будет жить в трущобах Ганны. Его судьба изменится так, что его отцу и не снилось.
В тот вечер Курц понял — боги коренных народов Тальзеура весьма странные, а местами и вовсе противоречивые создания. Тем более тот, что покровительствовал ведунье в бинтах.
Хевано весьма деликатно вшил в память Курца, то как пользоваться духовными частицами и рассказал о руне-ключе от барьера в стартовой зоне. Это по сути, законный выход за барьер. Сказал бог и о том, что если до окончания инструктажа от смотрителя — без разрешения в виде руны-ключа — выйти за пределы барьера, интерфейс Системы какое-то время будет работать в автономном режиме. Риск запредельный! Для тех, кто привык полагаться на привычные с рождения навыки Системы это смертельно опасная затея. При автономном подключении поглощенные руны не активируются. Вдобавок будет недоступна информация о монстрах и данных с шевронов других заключенных.
Ведунья поведала и о скрытом подземелье — его надо найти в первые восемь часов — и о ловушке в первом зале метро. Там всё просто и сложно. Количество появившихся зомби, равно тому, сколько проникший туда заключенный убьет, пока будет добираться до скрытого подземелья. Счёт идёт по количеству поглощённых рун. Курц никого не убил, потому ловушка на нём и не сработала.
Поезд в метро, активировался также просто. Требования, по сути элементарные — по факту практически не выполнимые. Подземелье до самого поезда должен зачистить один человек. Если их будет двое, поезд никуда не поедет. Его двери будут закрыты. А если ты один и всё правильно сделал, то двери открыты и работает пульт управления в кабине машиниста. Далее достаточно нажать на рычаг газа. Это активирует вторую руну-ключ и перекрывающий тоннель завал исчезнет.
Третья часть подземелья, столь же сложная и в тоже время самая простая. Хевано заставил Курца запомнить все в мельчайших деталях. Поезд проедет двадцать станций, останавливаясь на каждой из них. Там везде будут спрятаны какие-то артефакты или навыки. Они будут считаться мощными или крайне полезными, но только по меркам ранкеров-новичков из Земель Надежды.
Некоторые станции это смертельные ловушки с ничего не стоящими артефактами. На других, есть что-то стоящее, но требование для их получения попросту невыполнимы. Ничего действительно ценного ни на одной из станций скрытого подземелья не найти. Причина очевидна — это нуб-локацию Земель Надежды для правонарушителей.
Если проехать все двадцать станций, так ничего и не выбрав, поезд после двадцатой станции поедет обратно нигде не останавливаясь. Проще говоря, надо выбрать один артефакт или навык на любой их этих стаций и сразу после этого сесть обратно в поезд. Он отвезет до первоначального пункта отправления. Какие-либо попытки смухлевать — разбить стекло и выпрыгнуть на ходу, или пешком пройтись между станциями — приведут к обрушению всех станций, кроме первоначальной.
Вбитые в память Курца инструкции, жгли его разум словно огонь. Не повёдет сына на бой с бандой горняков, и тот умрет от рук Отцов. Уплывёт на корабле в другой город, и Говард там будет влачить жалкую жизнь беспризорника. Поможет в Землях Надежды и сын навсегда привяжется к нему — к крысе, которой жить осталось не больше месяца.
Ведунья объяснила, чего именно в случае Курца добились ученые из ордена Харкланда. Часы жизни Курца, как бы остановились и он внешне перестал стареть. Однако теломеры в его ДНК, все эти годы продолжали сокращаться. Чем больше травм Курц получал — задействуя тем самым сверх-регенерацию — тем сильнее сокращался отпущенный ему срок жизни. Пусть и долгий, но все же конечный. Теперь этот срок подходит к концу. Ещё за месяц до нападения банды горняков, Курц думал о том, как тихо уйти, но всё переживал за судьбу сына. Теперь же, судьба и боги не оставили ему другого выбора.
Курц бросил Говарда на стартовой площади Земель Надежды. Убегая, крысюк слышал за спиной растерянный голос сына. Уже совсем взрослый, широкоплечий парень не понимал, что происходит и куда делся его «хвостатый папа».
[Так надо, сын, — думал Курц скрываясь в толпе. — Пора тебе уже начать жить своей жизнью.]
Крысюк успокаивал себя тем, что без руны-ключа парню все равно не выбраться с площади. Говард умный — найдет к кому прибиться, кого использовать и как выжить. Он точно сможет смыть свой шеврон преступника. Глядишь выбьется в люди и быть может заведет свою собственную семью. А сейчас Говарду пора расстаться со своим «хвостатым папой».
Крысюк нашел скрытое подземелье за полчаса до того, как оно должно было уже исчезнуть. Беспрепятственно прошел через зал-ловушку, сел в поезд и под мерный стук колес, попросту уснул. Подкравшаяся старость и тут, в Землях Надежды уже давала о себе знать. Суставы нещадно ломило, ныли мышцы и Курц ни о чём не думая провалился в долгий восьмичасовой сон. Проснулся он с дикой головной болью. Жутко хотелось выпить, да чего-нибудь покрепче! Однако послание от Хевано продолжало гореть в сознании, словно ментальное клеймо.
[У меня осталось мало времени, — подумал Курц, смотря на клок седых волос появившихся на брюхе. — Надо потарапливаться.]
Курц начал исследовать станции одну за другой. Повезло только на семнадцатой, оформленной чуть ли не в стиле викторианской эпохи. На стене красовалась длинная пафосная табличка с золотистыми буквами — «Бейкер-Стрит — улица, где всё находится».
Под потолком тянулись бесчисленные медные трубы — из их пробоев шипел пар — а на перроне валялись зонты-тросточки. В воздухе стоял едва ли не тошнотворный запах миндаля. Сквозняк из тоннеля подхватил одну из брошенных на пол газет, покрутил в воздухе и прибил к стеклу поезда. На первой полосе красовалась надпись «Цианидные облака движутся к Лондону».
[Нашел, — сразу понял Курц, чувствуя как сердце забилось быстрее. — Станция, где из-за отравы в воздухе человеку не продержаться дольше двух минут. Всё, как и описывала ведунья.]
Когда двери поезда открылись, крысюк пулей метнулся к старой аптечной лавке стоящей прямо на перроне. Ларёк, сколоченный из крашенных белой краской досок, мало походил на его современные аналоги. Но Курцу было плевать. Отсутствие проводов, лампочек и печки-буржуйки внутри, тоже никак не смутили. Эта станция из другой эпохи, другого времени и даже мира.
Внутри аптечной лавки, царила смерть. На месте продавца сидел иссохший труп с дыркой от пули в голове. В одной руке револьвер, в другой бутылка виски с закупоренной крышкой.
[Мана небесная! — шепнул про себя крысюк, выдирая бутылку из руки мертвеца. Последние часы голова Курца болела так, что мысли о скорой смерти не казались такими уж плохими. — Всё лучше, чем терпеть это дерьмо.]
