Лёд, успевший вновь нарасти на несколько метров, уже не просто начал плавиться, он вспыхнул как летний сухостой. С мелодичным звоном, словно это были натянутые струны рояля, одна за другой стали лопаться удерживавшие Дракона нити. Дымные пики не загорелись, в них, по сути, нечему было гореть. Но даже после того, как Безликий перестал ждать, когда Мастер Хаоса сам упадёт на них, а атаковал сотнями пронзающих всё и всё снарядов, они так и не достигли цели. За десяток метров от тела Дракона пики будто врезались в невидимый барьер, просто распадаясь на небольшие сероватые облачка, словно кто-то пускал дым из курительной трубки. С мечами Лазарис разобрался лично. Первые два встретил выставленным вперёд, на подобие щита, крылом. И магический металл, встретившись с тонкой перепонкой, лишь немного продавил её, почти тут же начав плавиться в огне хаоса. Третий же меч Дракон, переместившись чуть вбок с помощью магии пространства, пропустил мимо себя, поймал за рукоять и, не дав Акволю даже шанса перехватить контроль обратно, будто копьё запустил в отлетевшего на безопасную дистанцию Хефсу.
Толстяк-великан быстро осознал, что как-то увернуться от этого снаряда не получится. А потому поспешно открыл рот, намереваясь проглотить клинок целиком. Однако, если раньше в буквально бездонной глотке представителя Леракии без следа пропадало даже драконье пламя, на этот раз Хефсе повезло куда меньше. Спустя секунду после того, как рукоять меча вошла в черноту, начинавшуюся сразу же за зубами великана, тело толстяка вдруг дёрнулось назад, будто клинок ударился обо что-то внутри его тела, а потом Хефса выплюнул в Круглый океан внизу целый бассейн красно-коричневой крови и начал быстро терять высоту.
Вторым, кому не повезло пострадать от буйства Дракона, стал Акволь. В яркой вспышке, отпечатывающей на глазах тёмный драконий силуэт, Мастер Хаоса вновь исчез, на этот раз появившись чуть в стороне от раскрывшихся разноцветных барьеров, а в следующий момент представителя Эрда вдруг сорвало с места будто огромным арканом и на огромной скорости потянуло к Дракону. Появившийся на его пути лёд и ухватившие его дымные руки смогли замедлить движение Акволя лишь на секунду. И, видя неминуемо приближающуюся драконью пасть, древний маг решил пойти ва-банк. Четыре кольца на его левой руке были “свёрнутыми” щитами, четыре на правой — мечами. Однако пятая пара колец была всего лишь пространственными хранилищами, из которых Акволь достал уже вполне обычные на вид меч и щит, незамедлительно взяв их в руки. В ту же секунду за спиной представителя Эрда материализовалась фигура рыцаря в тяжёлых латах. Этот рыцарь был не таким большим по сравнению с магическим оружием, которым Акволь орудовал, а его полупрозрачный силуэт казался зыбким и ненадёжным. Однако необоримая аура, что появилась вместе с фантомом, опустившаяся на самого Акволя ярким серебристым сиянием, не давала усомниться в могуществе этой магии. Убелённый сединой маг словно сам стал сказочным рыцарем, отправившимся на бой с чудищем. Вот только этой сказке не суждено было закончиться “хорошо”. На этот раз атаковав как самая настоящая змея, выбросив далеко вперёд голову на длинной гибкой шее, Дракон, в первую секунду встреченный щитом иллюзорного рыцаря, быстро преодолел сопротивление и сомкнул челюсти на голове фантома. Серебряная аура, хоть и не пропала полностью, потускнела в несколько раз, из-за чего раньше тонувшее в свете лицо Акволя стало возможно увидеть. И смертельная бледность, разлившаяся по нему, явно не предполагала дальнейшее участие древнего мага в схватке.
Увидев, что уже двое из них проиграли, причём настолько стремительно, Безликий и Кигарю развеяли все свои заклинания, демонстрируя свою капитуляцию. Ол Эра и Хиалла остались вдвоём но, похоже, как и Акволь, решили пойти до конца. Кожа, волосы и одежда магессы приобрели холодный голубой оттенок, превратив её в живую ледяную статую, а окружающий её лёд в секунду стал в несколько раз толще. Древний алкарн тоже изменился внешне, но его превращение было далеко не таким красивым. Паутина начала выходить из его ладоней уже не тончайшими нитями, а целыми потоками, быстро заключившими самого мага в тугой кокон. За несколько секунд кокон разросся до десятка метров в поперечнике, а потом вдруг лопнул, будто воздушный шарик, являя миру огромного паука на дюжине тонких ножках-палочках, с раздутым, покрытым какими-то болезненными наростами брюшком, истекающими ядом жвалами и десятками глаз, хаотично разбросанных по головному отделу членистоногого.
Самый старый человек в мире и самый старый алкарн в мире, были вынуждены выложить на стол все свои козыри и рисковать жизнями в противостоянии с кем-то, кому было меньше века. Звучало как настоящий абсурд, однако это была реальность и с ней приходилось мириться. Более того, ни у Ол Эры, ни у Хиаллы не было никакой уверенности в победе или хотя бы достойном проигрыше. Однако одному сдаться не позволяла гордость, а второй — ненависть. Не сговариваясь, на их уровне маги могли понимать чужие заклинания и то, как их можно было лучше использовать, без каких-либо слов, пара атаковала.
Поток нитей, в десятки раз больший, чем тот, которым древний алкарн атаковал раньше, выстрелил в сторону дракона. Несмотря на сравнительно небольшие размеры паука всего секунд за пятнадцать его паутина соткала вокруг крылатого змея герметичную сферу почти километрового диаметра и её стенки всё продолжали нарастать. А благодаря Хиалле каждая нить из сотен и тысяч окрасилась в льдисто-голубой, замораживая влагу в окружающем пространстве и даже сам воздух, начавший оседать на поверхности сферы капельками застывших кислорода, азота и углекислого газа. Дракон всё это время просто продолжал висеть на одном месте, дожидаясь, пока его противники не закончат. Лазарис хотел победить их так, чтобы ни у кого во всей Сфарре уже не осталось даже минимальных сомнений в его подавляющей мощи.
Момент действовать наступил, когда сотканная Ол Эрой сфера, похоже, достигнув удовлетворяющей древнего алкарн толщины, начала сжиматься, угрожая сдавить Дракона, превратить в кусок льда и сломать, как хрупкую скульптуру. Пламя, покрывавшее шкуру крылатого змея, поутихло, через него стало возможно даже разглядеть отдельные чешуйки, а сам Дракон свернулся в клубок, словно самый огромный и самый ужасающий в мире кот. Прошла секунда, вторая, третья… паучья сфера продолжала уменьшаться, сжавшись уже почти втрое. И уже могло показаться, что это конец, если не знать, что бьющееся в драконьей груди сердце с каждым мгновением аккумулировала в себе всё больше и больше энергии.
У большинства достаточно умелых магов были хитрости, чтобы как-то обойти естественный лимит силы души. Ол Эра и Хиалла сейчас относительно легко манипулировали заклинаниями куда более мощными, чем по идее могли бы даже теоретически. Однако эффективность драконьего сердца выходила за все мыслимые рамки, увеличивая возможности Мастера Хаоса в десятки раз. И когда вся эта мощь вырвалась наружу в единой огненной вспышке, комбинированная магия двух старейших магов Сфарры, готовившаяся с такой тщательностью и без каких-либо препятствий, не смогла выдержать и доли секунды. Мощь этого взрыва уже вполне можно было сравнить с ядерным и осознание того, что один человек был способен собственными силами создать нечто подобное приводило в настоящий ужас.
В море огня на мгновение показалась чёрная тень и паук, истошно заверещав, начал заваливаться на бок, лишившись всех лап с левой стороны тела. Промелькнув мимо паука на огромной скорости, Дракон атаковал его, используя своё крыло как лезвие. А следом и Хиалла отлетела прочь, кувыркаясь в воздухе как лишённая верёвочек марионетка, испытав на себе таранный удар драконьей лапы. Однако давать ей упасть Лазарис не собирался. Ещё одна вспышка — и на горле вернувшейся в оригинальную форму Хиаллы сжались пальцы также вновь ставшего человеком Мастера Хаоса.
