Вскоре я преодолел тот участок. Даже не стал подплывать к лодке мародёрить, чтобы не дай бог из-за тупой жадности меня ещё не сожрали.
А вечером я вновь принялся медитировать.
— Ты можешь тогда уж в алхимики податься, раз так хочешь поскорее подняться, — фыркнула Люнь.
— Делать мне нечего сейчас, как в каждой секте светиться, — хмыкнул в ответ я. — А ты знаешь, может какие-нибудь естественные вещи, которые могут поднять мою ступень?
— Ну… демоническое ядро, — пожала она плечами.
— А ещё?
— Ну это тебе надо к алхимикам этим. Вроде можно сделать хорошую пилюлю из железы королевы скорпионов — у нас подобным баловались, когда алхимия только-только зарождалась. Или коры божественного дерева. Есть вроде цветущее жало — такой цветок, который использовали для поднятия на стадию. Если так подумать, много чего есть в мире, что поможет тебе подняться.
— Так, значит, надо просто это собрать? — чую подвох.
— Во-первых, найти, такие вещи очень редки. Во-вторых, чтобы тебя другие не обокрали.
— Другие, в смысле последователи?
— Ага. Это может для тебя выглядит странно, но вспомни нижнюю деревню, как там обирали других те парни. А в большом мире это сплошь и рядом. Кто поднимется наверх?
— Только талантливый, наглый и упёртый.
— Готовый на всё, — сказала Люнь свою версию. — Мало таланта, если ты его не развиваешь, наглость не поможет, если ты не готов переступить через других. Упёртость хороша, если ты готов пойти на всё ради цели.
— Хочешь сказать, что мир куда страшнее?
— Большой мир. Все хотят стать сильнее, все хотят прожить как можно дольше. И все готовы ради этого пойти против остальных, иначе ты ничего не добьёшься. Выживает сильнейший, и там идёт борьба за те ресурсы, что позволят всем стать сильнее. Они не нападут на сильного, но отобрать у слабого что-то ценное — даже вопроса не встанет. А империя Дасенлин… она живёт вдали от всех проблем и прений у себя на клочке тихо и мирно. Вот и всё. По крайней мере, так было при мне, и я очень сомневаюсь, что что-то изменилось в людях.
Прямо капитализм описала, ёптить. Хотя если заменить людей на корпорации, которые выдавливают конкурентов и поглощают слабых, чтобы получить с них всё самое лучшее, то, в принципе, всё становится предельно ясно.
Только там деньги, а здесь сила.
— Ты говоришь так, будто…
— Я сама была такой, — с грустью улыбнулась Люнь, — и мне нечем гордиться. Спроси, как я стала такой сильной, и я отвечу, что многим другим сильными стать не удалось.
— Но ты же изменилась, — улыбнулся я.
— Надеюсь…
Ну… что ж… я даже и не знаю, что сказать. Борьба за ресурсы? Я в какой-то РПГ, помню, тоже боролся, первые места занимал, только сомневаюсь, что здесь так же будет.
А на следующий день где-то на середине пути меня ждал сюрприз, не самый приятный.
Заметил я его ещё издалека по тем вещам, что плавали по округе в виде всякого мусора: одежды, досок, каких-то листов, исписанных уже потёкшими чернилами, и прочего хозяйственного мусора. Я даже видел плавающие обломки лодок, которые были разбросаны по округе.
Но ни одного тела.
— А вот и кораблекрушение… — пробормотал я. — На этот раз караван покрупнее, чем прошлый.
— Путь не тот выбрали.
— Да, судя по всему. И мы, раз встретили их, тоже, — я уже осторожно перебирался в лодку от греха подальше. Со слов Люнь я понял, что немало существ больше реагирует на шаги по илистому дну, поэтому было логично проплывать такие участки. — Люнь, ты первая.
Та сразу нырнула под воду, внимательно осматривая территорию передо мной, когда я осторожно поплыл вперёд, стараясь делать как можно меньше всплесков.
— Там, чуть левее, что-то есть, — высунулась голова Люнь из лодки.
— Что-то в плане твари?
— Да, на глубине под илом. Там можно запросто провалиться.
Понятно…
Хотя меня заинтересовало ещё дерево, что стояло чуть поодаль. Обычно деревья можно было расценивать как признак того, что вокруг более-менее твёрдая почва. Поэтому было вполне логично предположить, что какая-нибудь тварь да заселится рядом, чтобы отлавливать тех, кто думает так.
Но заинтересовало меня дерево не своим расположением, а тем, кто был в его ветвях.
Я не сразу понял, кто это или что это, и изначально подумал, что тряпьё какое-то, но лишь подплыв по ближе, разглядел, что это тело. В смысле, какой-то ребёнок, который залез в самые кроны и прятался в листве.
— Юнксу, там…
— Вижу. Следи лучше за водой, — отозвался я.
Прямо выброшенный на берег.
Я осторожно подплыл поближе, решив подобрать утопающего, пока никого рядом нет. Не оставлять же его здесь просто тупо на съедение тварям.
— Эй, — едва ли не шёпотом позвал я ребёнка. — Эй, пс, слышишь меня?
Не слышал. Кажется, он вообще уснул.
— Э-эй! — я чуть-чуть потряс дерево, чтобы привлечь внимание…
И дальше всё пошло через жопу.
Ребёнок неожиданно дёрнулся, явно проснувшись в этот момент, но дёрнулся так, что не удержался на ветвях и свалился с визгом в воду.
Твою.
Мать.
Вот прямо так, отдельными словами.
Потому что когда ребёнок вскочил на ноги, весь мокрый, где ему было примерно по пояс, весь мокрый, позади него начала подниматься вода. Именно подниматься, будто из-под земли начал бить мощный поток, из-за чего на поверхности образовался такой выпуклый водяной купол. И под напором вместе с тиной начали всплывать и куски одежды…
Так, спасаться или…
Правда, подумал я об этом в тот момент, когда уже запрыгнул одним прыжком на дерево, щёлкнув пальцами. Ребёнка подбросило прямо из воды потоком вверх, и я поймал его одной рукой, после чего замер в кронах деревьев, прижав его к себе. Листва здесь была практически единственным укрытием, и бежать сейчас было куда-либо поздно.
Потому что за нами уже выехали.
Выползали, если точнее.
За какое-то мгновение из воды вырвалась огромная лапка то ли краба, то ли паука. Вылетела, подняв брызги, и упёрлась в землю. Потом вторая, третья… и вот уже целых восемь лапок показались на поверхности, которые, как домкрат, начали медленно поднимать из-под воды огромное слизкое тело… чего-то.
— Вот хрень…
Я даже не совсем понимал, к чему вот это можно было отнести.
Из огромного хитинового панциря, с которого сейчас потоками стекала вода и ил, несколькими пучками глаз на мир смотрело что-то отдалённо смахивающее на паука или краба. Только вместо жвала у твари был большой клюв, как у кальмара, с множеством небольших лапок около него и большими антеннками, как у муравьёв сверху.
