На удивлённый взгляд Люнь я ответил:
— Жарко… мне жарко…
Но ещё хуже было то, что вся палуба была заполнена людьми, которые ходили и о чём-то разговаривали. Я не помню, чтобы мы брали их на борт, но выбрасывать сейчас их было бы слишком жестко. Учитывая то, что мы плыли по радуге, которая плескалась за бортом, как какое-то море. Люди смотрели на меня, махали рукой, звали к себе, среди них я видел и очень знакомых мне людей, включая даже… девушку. Совсем молодую, которая была как моя…
— Мама?
Как с фотографии, которая у меня осталась. Молодая девчонка, которую погубил такой вот упырок, как я. А ведь не родись я, и никто бы не умер, верно? Я видел в её глазах осуждение, она смотрела на меня, и будто говорила «как ты мог так поступить со мной?».
— Я не хотел… я не хотел…
Я спрыгнул вниз, но она взяла и попыталась скрыться в толпе среди остальных людей. Все они смотрели на меня с осуждением.
— Мам, стой! Мама!
Мне было плевать. Я расталкивал их, раскидывал в стороны, пытаясь дотянуться до неё. Люди вокруг таяли, как восковые фигуры. Они превращались в чёрную дымку, которая тянулась ко мне, пыталась ухватить и утянуть во тьму, где не было ничего кроме ужаса и отчаяния.
Но они меня не волновали, я тянулся к матери и в конечном итоге у меня получилось. Моя ладонь легла на её плечо, и я развернул её к себе, встретившись взглядом с серыми глазами, которые блестели в свете звёзд.
— Мама, я…
— Ты сам это заслужил, — негромко перебила мама. — Ты убил меня.
И толкнула меня. Один раз, другой, третий. Я почувствовал, как мне стало трудно дышать, как рёбра чем-то сдавило, мешая пошевелиться. Что-то холодное резануло по коже лица и телу. Я пытался оттолкнуться и…
Почувствовал, как всё вокруг раскачивается. Но её лицо всё равно было передо мной. Мама смотрела на меня, превращаясь во что-то страшное, жуткое и чёрное, готовое поглотить даже свет. Она превратилась в то нечто, что гнало меня каждую ночь в кошмарах, продолжая говорить что-то, повторять раз за разом.
— Очнись, очнись же, давай, ну же…
И через мгновение… этот образ рассеялся, обретя форму… Люнь.
— Юнксу! Давай же, просыпайся! — тормошила она меня. Обстановка вокруг тоже начала проясняться понемногу. — Ну же!
— А?
— Давай!
— Я… я здесь, да…
— Руль, ты помнишь? Руль, ты должен вернуть корабль в исходное положение! Ау!
— Исходное?
Сказанное с трудом доходило до меня. Мы были… до сих пор на корабле, но теперь на горизонте слева виднелась желтоватая полоса рассвета. А передо мной открывался мир с высоты птичьего полёта. И мы сейчас как раз летели вниз, отчего меня неслабо так раскачивало из стороны в сторону.
— Ну давай же! Приходи в себя! — трясла меня Люнь, и я сделал над собой усилие, пытаясь привести себя в сознание. Полез в сумку и неловким движением перерубил канат, едва не отрезав себе голову. Упал мешком на палубу и поморщился.
— Где они?
— Кто?
— Враги, — пробормотал я обмёрзшими губами.
— Кажется, отстали. Я их не видела.
— Кажется, блин… — пробормотал я, и встал. Ноги слушали очень плохо, будто и вовсе не мои. Практически не держали. Но тем не менее я дошёл до кормовой надстройки и с трудом поднялся наверх. Здесь, около штурвала лежал Зу-Зу, но судя по его вздымающейся груди, он не помер, а просто отключился, как и я.
Взявшись за штурвал, я потянул его на себя, наконец вернув кораблю нормальное положение. Тело испытало лёгкие перегрузки в какое-то мгновение, и ветер начал утихать.
Теперь мы не пикировали вниз и теряли скорость.
Больше не в силах стоять, я сел и с трудом запихнул пилюлю сначала к себе в рот, потом Зу-Зу — где-то слышал, что вот такое может вызвать повреждение мозга. Мне-то уже ничего не грозит, но вот за пушистого боязно.
— Ты как, Юнксу? — спросила заботливо Люнь.
— Мы летим на юг?
— Куда? — не поняла она.
— Юг. То есть… как это… в сторону новолуния? — пришлось мне перевести.
— Да, судя по солнцу.
— Отлично… — выдохнул я и лёг прямо на палубу.
Люнь вновь склонилась надо мной.
— Юнксу, ты как?
— Бывало и лучше. Пока отрубился, видел кошмар.
— И в этом кошмаре была твоя мама? — спросила она. — Как вообще мама может присниться в кошмарах.
Я поморщился.
— У всех свои кошмары, Люнь.
Глава 124
Можно было спокойно выдохнуть.
Впервые за последнее время, начиная с того момента, как закрутилась вся эта каша с сектой, я мог просто выдохнуть и со спокойной душой сказать:
— Чуть жопу на уши не натянули.
Мы спустились пониже, в тёплые слои атмосферы, где не рисковали замёрзнуть, задохнуться и могли вполне комфортно плыть по небу, пусть иногда и подпрыгивая на воздушных ямах. Тёплый ветер шумел в ушах, свистел в порванных после столкновения с башней парусах и порушенном корпусе. Под нами проплывали бесконечные луга, которые иногда пересекались устьями рек, словно венами. Глянешь и вау прямо.
Я уже видел равнины Вигирии с птичьего полёта, конечно, но тут-то на корабле, а это другое! Здесь можно было походить, посмотреть с разных сторон, просто спокойно посидеть и полюбоваться миром, а не стоять на мече или висеть в руках.
А с такой скоростью и учитывая, что нам не обязательно садиться, чтобы поспать, путешествие и вовсе будет в разы быстрее. Но глядя на это судно, у меня возникали мысли не только о том, насколько удобно на нём путешествовать.
Ведь при желании я могу и вернуться спокойно…
Нет, серьёзно, прямо сейчас я мог развернуть машину и направить её к морю, где меня прибило к берегу на плоту. Плыть на нём вряд ли удастся, однако парить прямо над морем — почему нет?
Я знаю, где меня примерно выкинуло. Найти примерное место, где выбросило плот, и прикинуть, сколько миль от места крушения мог проплыть он за ночь при самом сильном шторме. И уже на основе этого выделить сектор, где портал может быть расположен. А там уже на корабле облететь всё вдоль и поперёк, ведь на нём сделать это будет не так уж и сложно.
Крутани штурвал, возьми курс на север, и вскоре я уже буду на месте…
Я поморщился.
Ещё год назад я бы отдал всё за такую возможность, а сейчас… волнуюсь? И волнуюсь не из-за того, что не смогу найти портал, а о том, что делать, если он там вдруг окажется на месте? Если его там не будет, то выдохнули, и ищем дальше. А если будет? Вот он перед носом, и?
