— Потерплю, только давай сделаем это быстрее, — пробормотала она.
— Хорошо…
Коридор закончился метров через десять, и мы попали в небольшой зал. Я чуть-чуть поддал Ци, и свет фонарика охватил примерно половину зала.
И заставил поблескивать охренеть сколько пар красных глаз. Так много, что мне стало слегка не по себе, и я совершенно забыл, что у них по две пары глаз. В этот момент я мог сказать только…
— Ой.
Вот тебе и «ой».
Я замер, готовый тут же отступить в любую секунду, а при надобности отступить очень даже быстро. Пусть я и знал, что хозяева дома, однако одно дело — знать, а другое — встретить их. Однако десятки пар глаз не двигались, они просто сошлись на мне.
И я рискнул сделать пару шагов вперед.
То, что Люнь назвала обезьяной, выглядело как… как нечто. Огромная туша с синеватой кожей, где шерсть была только на спине и свисала грязными рыжеватыми патлами. Кажется, на спине, там, где должен быть позвоночник, я видел какие-то шевелящиеся усики.
Если голова и была, то она вросла в тушу. Овальная лысая рожа, две пары глаз, расположившихся друг над другом, и маленькая пасть, полная острых зубов. Передние лапы напоминали руки, но с двумя мощными пальцами, обрамленными не менее жуткими когтями, а задние и вовсе были как ноги у какого-нибудь сатира.
От одного их вида кровь стыла в жилах, и очень хотелось присесть по-большому, настолько они выглядели именно что аномально. Изуродованные так, что, глядя на них, я испытал странное ощущение, будто мир потерял реальность.
Однако ни одна из них даже не шелохнулась. Все они забились в дальнюю часть этого зала, будто напуганная дичь, и явно не собиралась вылезать и разбираться со мной. Лишь когда я рискнул сделать пару шагов вперед, одна из них издала… как шипение, но со стуком зубов, что выглядело как предупреждение.
Так-с…
Мы стояли друг напротив друга около минуты, пока я наконец не понял, что двигаться они не собираются. По крайней мере, в мою сторону.
Не теряя их из виду, я внимательно окинул взглядом помещение. В углах скопились дерьмо и грязь, которые уже представляли из себя грунт. То тут, то там поблескивали еще кости. Я так же видел такие как вмятины, гнезда, где лежат эти твари, но сейчас те пустовали.
Но чего я не видел, так это яиц.
Твари, где яйца?!
— Юнксу, — тихо шепнула Люнь.
— Да, — так же тихо ответил я.
— Тебе надо двигаться вперед.
— Зачем?
Но ответом послужили волосы, которые встали на затылке дыбом.
— Двигайся вперед, — напряженно произнесла Люнь, и мне просто ничего не оставалось, как медленно шагнуть вперед. Что-то наступало за моей спиной, и желания контактировать с этим у меня не было.
Шаг, второй шаг, третий шаг — я начал медленно приближаться к тварям, когда мою спину обдавало ледяным холодом, а в сердце закрадывался ужас. Единственное, что меня сейчас немного успокаивало — Люнь, чей голос пусть и был напряженным, но в то же время уверенным. Что бы там ни было…
Я не мог обернуться, боясь потерять из виду тварей, поэтому оставалось положиться на Люнь.
— Что там?
— Что-то нехорошее. Оно… оно заглядывает сюда, в зал…
Не только я почувствовал ужас.
Твари, за которыми я сюда пришел, прижались к дальней стене еще плотнее, показав, насколько они могут быть компактными. Они едва слышно повизгивали и пытались стать как можно меньше, и страх у них вызывал точно не я.
И когда эти хрен знает что подобные отодвинулись еще дальше, на свет наконец показались яйца. Каждое из них было размером, наверное, от кисти по локоть, не меньше. Немного слизкое, на вид какое-то мягкое, желтого цвета с фиолетовыми пятнами.
Это хорошая новость, конечно, но не когда ты заперт между хрен знает чем и зубастыми тварями, которые буквально поливают тебя своей отравленной Ци. По крайней мере я это слышал по шипению Люнь, которая из последних сил следила за обстановкой за спиной.
— Я… я не могу больше…
— Люнь, что за моей спиной сейчас? — тихо спросил я.
— Сейчас… я… какое-то облако в форме… людей…
— Ясно… Люнь, спрячься в меня.
Я осторожно протянул руку к яйцу.
И замер на секунду.
Как бы твари ни были напуганы, своих детей они были готовы защищать даже сейчас. Эти «обезьяны» зарычали, зашипели и даже подались вперед, когда я…
Моя отравленная Ци — моя сила. Поэтому…
Я резко подался вперед и схватил яйцо под мышку, тут же развернулся и бросился прямо…
В это облако.
В образы людей, что закрыли собой выход. Под истошные нечеловеческие крики тварей.
В это же мгновение я что было сил выпустил из себя Ци смерти. Направил ее всю наружу через каждый сантиметр кожи что было сил и сосредоточился. Моя источающаяся во все стороны энергия была временным барьером, что должен был оградить меня хотя бы немного и ослабить действие этого ада, но…
Я почувствовал вновь эти касания, которые проходили сквозь все тело. Я услышал этот оглушающий звон колокольчиков и безумный смех тысячи глоток, который ударил по мозгам, по сознанию, по…
— СУКА-А-А-А-А-А-А-А-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА…
Я взмахнул мечом раз, второй, третий, четвертый, пятый…
Силы пошли на меч, который засветился ослепительным серебряным светом, что был готов прорезать саму материю. Почему-то сквозь все это безумие у меня промелькнула мысль, насколько это должно странно выглядеть сейчас — бежит мудак, размахивая мечом, кричит и смеется.
Я пытался прорубиться, не совсем понимая, что я пытаюсь преодолеть. Будто врезался в очень плотную стену лиц, мертвых гниющих лиц, пустых глазниц, черепов, красивых юношей, женщин и море смеха. Смех, который сливался со звоном, от которого мурашки шли по коже. Самый ужас, который вцепился в мозг и начал рвать его на части…
Я не понимал, где нахожусь, преодолевая сопротивление, пока меч резал все на своем пути. Резал саму безумную суть, не встречая преград. Я был как запутавшийся в паутине и прорезающий себе проход наружу, пока мир переставал казаться реальным.
Становился иллюзией…
А я хохотал и рубил себе проход все дальше и дальше, видя мир таким, будто он стал компьютерной графикой.
Игра… и мозг чешется, и люди, которые обнимают меня, целуют, лижут. И меч, который светится серебром, срезая их.
И сейчас я видел только меч. Меч, что был маяком.
Больше я не видел ничего.
Только меч.
Я шел за мечом.
Свет остался единственным реальным в этом безумии оглушающего смеха, сводящего с ума, зуда во всем теле и трупов, которые тянули меня. Меч слепил и срезал их руки, не давая меня утащить.
