С одной стороны, такое отношение настораживает, а с другой, оно и понятно — здесь все друг за друга держатся, и такое отношение перепало мне. Но сделай я глупость, дружелюбие в лучшем случае сменится враждебность, а значит, лучше было вообще как можно меньше делать глупостей (капитан очевидность вошел в чат).
— Ты как? — спросила кто-то.
— Хороший бой… — выдохнул я.
— Да ты крепкий парень, — хлопнула одна из девиц меня по спине, едва не уронив лицом в землю. Кажется, это тренерша, которая меня отправила на землю.
— Стараюсь… пытаюсь…
— Давай проводим тебя!
И тут же раздался голос, который мне бы хотелось не сильно слышать сейчас.
— Да, доведем этого идиота… — буркнула гопница, и я почувствовал ее хватку на одной из рук.
Не успел я оглянуться, как меня подняли под руки и потащили обратно в здание. Несли так, что я едва касался ногами, что было еще более неловко, ведь я мог идти сам.
Если верить девушкам, на мне испытали одну из техник, которая меня и уложила так прямо конкретно, ведь, по сути, удар был не прямо что таким сильным, а голова кругом идет до сих пор. Так что в какой-то степени можно было сказать, что это был и не совсем чистый проигрыш.
— Это кто его так? — спросил кто-то, когда мы вошли в здание. — Это он нарвался на кого-то?
— Да не, спарринг провел с Тукуси. Она ему «пьянящий укол» и сделала, — ответила Цурико. — Дебил.
— Зато смелый дебил, — хихикнула та.
Я с трудом рассмотрел лицо девушки, и мне показалось, что она мне даже подмигнула.
Общими усилиями так или иначе меня вернули в мою комнату прямиком на кровать.
— Все, лежи, приходи в себя, отдыхай, — произнесла одна из моих сопровождающих, после чего хихикнула. — Думаю, ты приглянулся Тукуси, раз она взялась за тебя всерьез.
— Буду иметь ввиду… — пробормотал я.
Комната все равно немного плясала перед глазами, как бы я ни пытался взять себя в руки. Было ну вот прямо-таки совсем не очень после способки. Хотя, если подумать, техника-то полезная для них, охотниц, одним тычком вводить живность в такое состояние. Не знаю, как она ее использовала, надо просто коснуться головы и именно ударить, но обезвреживать тварь самое то. Ударил, и пока тварь там черт знает сколько в отключке, ты просто ее заковываешь.
Девушки покинули мою комнату, но лишь на время. Я уже к этому моменту успел закрыть глаза и немного задремать, когда через минут пять дверь вновь открылась, и в комнату вошли.
— Это Цурико, — сразу предупредила меня Люнь, которая до этого беспокоилась вокруг меня, как я себя чувствую.
Я замер, не сильно выдавая, что не сплю, пока невесомым шагом она подбиралась ближе к кровати. Встала, нависла надо мной, после чего толкнула в щеку.
— Эй ты, ты спишь?
Я научился притворяться мертвым еще в школе. Когда тебя пинают четверо чуваков, которые через несколько месяцев пойдут красить асфальт гуталином и пытаться завести танки в армии, самый лучший способ — казаться мертвым. Людей это обычно очень пугает.
Не думал, что мои навыки пригодятся и здесь.
Цурико еще пару раз толкнула меня в щеку и плечо, позвав по имени, после чего замерла.
— Она оглядывается, словно хочет что-то украсть.
Наверное, она искала мою девственность.
Не нашла, поэтому осторожно наклонилась.
— Ты бы видел, какая она смущенная и красная, — хихикнула Люнь. — Она, кажется, хочет что-то сделать.
Да, они такие. И я даже знаю, что она хочет сделать. Поэтому, едва Цурико коснулась моих губ своими, я распахнул свои глаза. Она замерла как перепуганная кошка в свете фонарика, после чего вытянулась и фыркнула.
— Что ищешь, подруга? — спросил я.
— Проверяю, не помер ли такой идиот, как ты, после нее. Тукуси не берет пленных, может че сломать, особенно таким кретинам, как ты.
Это так мило, как она пытается завуалировать свою заботу под раздражением.
— Наклонись-ка, — поманил я ее пальцем.
— Это с чего вдруг я тут должна наклоняться… — начала было она, но тем не менее наклонилась надо мной, позволив мне ее схватить за грудки рукой, притянуть к себе и чмокнуть в губы.
Говорить, что было дальше, бессмысленно, так как Цурико явно решила не терять времени зря и не останавливаться на достигнутом поцелуе, поэтому не успел я моргнуть глазом, как она уже, не отрываясь от поцелуя, скидывала с себя одежду, а потом и за мою принялась.
Сегодня, благодаря полученной травме головы, мне даже не пришлось сильно париться — с удовольствием лицезрел скачущую на мне Цурико, которая вся извивалась и изгибалась, как змея: ее подкаченное тело, рельеф под влажной нежной кожей. Единственное — она бесконечно мычала, запихнув себе в рот какой-то платок.
Я не то чтобы альфа-самец, опытом богатым не похвастаюсь, но издавать постоянно звуки — это ненормально, нет?
После нашего финиша она даже уходить не собиралась, прижавшись ко мне, будто так и должно было быть.
— У тебя проблем не будет?
— Мы тут не храм, чтобы после такого проблемы возникали, — фыркнула она. — Все, заткнись и спи.
И сама последовала своему совету, мирно посапывая уже через пару минут. Я смотрел на ее макушку, пальцами пробежавшись по ее светло-русым густым волосам, чувствовал ее тело, постепенно остывающее до нормальных температур. Тепло, спокойно и уютно.
Мило.
Да, мило, я думаю, это отличное описание чувств, когда я засыпаю, прижимая к себе девчонку, которая не брыкается и не пытается меня убить, а сама пытается прильнуть поплотнее.
Наслаждайся моментом, пока есть время, как сказал бы один мой близкий друг, потому что потом его может не быть.
***
Утро было приятным.
Цурико одевалась передо мной, недовольно бросая на меня взгляды и как бы между делом красуясь, будто говорила: смотри, какая я, смотри, кого ты можешь заиметь, если приложишь больше усилий. Вот прямо фыркнула и тут же выгнулась, наклоняясь за одеждой, чтобы побольше эффекта было.
Я никогда не скрывал свои дальнейшие цели и тем не менее не знаю, понимала ли она, что нам ничего не светит?
Сегодня ночью Цурико тоже умудрилась выдать мне сюрприз. Я проснулся от того, что она плакала и звала маму. Я не шучу, я сначала не понял, откуда звуки, подумал на Люнь, но нет — Цурико плакала, совсем по-детски:
— Мама… мама… пожалуйста… мама, не надо, не заставляй меня… — от такого голоса у меня аж сердце сжалось, если бы не одно «но». — Мама, нет… прошу тебя… я не хочу выбрасывать мусор…
Вся моя нежность и жалость в тот момент как-то сами собой исчезли.
