Будь я, наверное, трезвым, вряд ли бы смог спокойно стоять и смотреть, как мне в лицо тянется копьё, точно бы сработали инстинкты, заставив меня отойти. А так я стою такой спокойный и думаю: он же не дотянется. И он действительно не дотягивается.
Я провёл суммарно три боя, и ситуация повторялась каждый раз. Я просто лениво уклонялся от выпадов противников, не сильно беспокоясь, что могу просчитаться. По сравнению с моим состоянием какая-то рана была сущим пустяком. Да и, к тому же, чтобы отпрыгнуть или дёрнуться в сторону, надо испугаться, а сейчас я боялся разве что не удержать рвотные позывы.
Это был самый странный способ изучить уклонение, если честно.
Последнее, что я запомнил за тот вечер, было то, как меня Гой тащит обратно домой, так как даже разгонять по телу Ци, чтобы немного проснуться, у меня просто не было сил. Я хотел лечь и умереть прямо на арене, но место было занято другими умирающими.
Зато пробуждение просто не могло не запомниться…
— Моя голова… — прохрипел я. — Господи, как мне хреново…
Это был первый раз, когда я просыпался относительно трезвым вроде. Последний раз за неделю, во время которой Гой упорно меня спаивал. Потому что с ним я бухал даже ночью. Уж не знаю, что у него там было в голове, но мне кажется, Гой просто любил выпить.
— Ты как себя чувствуешь? — раздался ласковый голос Люнь. — Голова сильно болит?
Я с трудом разлепил глаза и навёл резкость.
Люнь висела, присев в воздухе, передо мной и с заботливым до умиления лицом глядела на меня.
— Чувствую себя как последняя пьянь…
— Ну это не удивительно, — рассмеялась она. — Стакан воды слева от тебя.
Я с благодарностью к тем, кто об этом позаботился, протянул руку и мгновенно осушил его до дна. Воды явно оказалось для меня мало после такого сушняка, но вроде как стало немного полегче.
— Кстати говоря, поздравляю, вчера ты очень хорошо уклонялся, — улыбнулась она. — Почти так, как хотел от тебя Гой. Ты молодец! Я горжусь тобой.
Слышать её искреннюю радость для меня было, наверное, лучшей наградой. Нет ничего приятнее, чем понимать, что есть на свете человек (пусть и призрак), который радуется за тебя настолько искренне.
— Спасибо, Люнь, — выдавил я из себя улыбку. — Было бы совсем неплохо, помни я хотя бы что-нибудь из этого, честно говоря, но…
В памяти всплывали отрывки боёв, и их было достаточно много. Всё то время, пока я крутил Ци внутри себя, память была более-менее чистой. Я даже мог вспомнить, что чувствовал в тот момент, когда уворачивался. Но вот что было после сражения, когда я перестал сопротивляться собственному состоянию… это был мрак, совсем ничего не помню.
— Ты совсем ничего не помнишь? — уточнила Люнь с внимательным видом.
— Нет, что-то помню, но ровно до того момента, как я закончил сражаться, — покачал я головой. — А дальше как в тумане. Помню, что по улице шёл, как меня тащили по коридору к комнате… вроде… и всё.
— А-а-а… понятно, — протянула она так, будто с облегчением сказала.
И заставила меня напрячься.
— Эм… Люнь, такой вопрос, — прищурился я, внимательно глядя ей в глаза.
— Да-да?
— А вчера что-то было?
Если бы всё было как обычно, она бы сразу ответила «ничего не было», а тут она словно слегка зависла. Пусть всего на мгновение, но повисло молчание, и Люнь выглядела, будто ей неловко.
Так-с…
— Нет, не было, с чего ты такое взял? — ответила она, а щёчки-то всё равно едва заметно заалели.
— Точно? Люнь, твои ответы какие-то странные.
— Какие странные? Ничего не странные. Я обычно отвечаю. Всегда так отвечаю.
— Вот! Вот ты бы никогда не начала бы отвечать и оправдываться! Ты бы сказала что-то типа «в каком плане?» или «Да нет вроде». К тому же, ты такая заботливая прямо-таки, как я проснулся, что ещё немного, и в носик поцелуешь.
— А ты хочешь поцелуя в носик от меня? — хихикнула она.
— Так, Люнь, колись, ты чего такая жизнерадостная?
— Да я же просто ответила, — смутилась призрачная подружка.
— Люнь, что вчера было? — прищурился я.
— Да ничего не было! Я просто рада, что у тебя всё получилось, вот и всё.
— Да? А почему ты такая энергичная и прямо-таки светишься, будто… Так, Люнь, а Люнь, а скажи-ка мне… — начал было я, но в этот момент Люнь резко обернулась к двери.
— Кто-то идёт!
И ловко ушла от разговора. А через секунду в комнату буквально ворвался Гой.
— С добрым утром, пьянь! — радостно поприветствовал он меня. — Сегодня великий день, когда ты начнёшь обучаться стилю «Пьяной обезьяны»! И кстати, с кем ты разговаривал, а то я слышал невнятные бормотания из комнаты.
— С самим собой, мне херово так, что я боюсь даже с кровати встать, — выдохнул я, поморщившись.
— Ну это не проблема, — отмахнулся он. — Вставай! Сегодня у нас будет напряжённый день! Сначала танцы, потом тренировки, покажешь мне, чему научился, а дальше единоборства! Твоя жизнь заиграет новыми фиолетовыми красками, как и твоё лицо!
— Спасибо, воодушевил, — буркнул я.
— Сильным не стать, если шишек не набивать! — ответил он нараспев. — Идём, тебе ещё многому следует научиться!
Многому…
Мне действительно многому предстояло научиться.
Я бросил взгляд на Люнь, но та делала вид, будто ничего не происходит.
К сожалению, мне так и не удалось её расколоть, что было тем вечером, а потом было и вовсе не до этого.
Жизнь стала чередой повторяющихся событий: танцы, упражнения, обучение стилю «Пьяной обезьяны» и постоянные прогулки на арену с попутной медитацией, чтобы набить себе немного стадий. Всё это отнимало столько времени, что ни о чём другом думать просто не было времени и сил. Я просыпался, завтракал и возвращался обратно только под вечер, чтобы проснуться на следующий день.
И так длилось все три недели вплоть до того самого прекрасного дня, когда начинался турнир.
Глава 170
— Я думала, ты должен сейчас находиться совсем не здесь, — негромко заметила Рун, продавщица в магазине всяких пилюль, что любит помоложе. — Разве у тебя скоро не должен начаться турнир?
Она рылась на полках шкафов, стоя на высоком стуле, и у меня было такое подлое желание сейчас выбить его из-под неё и посмотреть, как она будет цепляться за полки, а после как рухнет вместе с опрокинувшимся шкафом на пол.
Нет, я не урод — я слишком долго жил с Гоем.
— У меня ещё есть несколько часов, — отозвался я, оглядываясь. — Вы пойдёте смотреть?
