— Я жив. Хотя первый шажок я все же сделал — он попытался улыбнутся, но было хорошо заметно насколько это тяжело ему дается.
— Ты выглядишь ужасно — девушка не стала приукрашать ситуацию — И еще чуть не умер!
Леронэ села на пол отсека рядом с Александром.
— То, что не красавец тут согласен. Боюсь, теперь такой цвет лица можно считать «здоровым». После этого — некромант показал почерневший обломок морфитовой иглы — меня сложно назвать человеком.
Девушка ничего не сказала. Лишь странно посмотрела на командора. И подвинулась еще ближе к приходившему в себя человеку. Опустила руки ему на плечи.
— М?
— Больше не человек… Какой же… — подвинулась еще ближе, коснувшись своим лбом его. Обхватила обеими руками голову Александра. — дурак…
Больше Леронэ ничего не говорила, потому что поцелуй сказал все вместо нее. Все переживания. Вся боль и скопившийся страх. Все выплескивалось в этом поцелуе. Девушка еще долго не собиралась его прерывать, если бы ее не отвлекло кое-что другое.
Необычный звук. Скрежет, что раздался чуть вдали. Взгляд Леронэ тут же вспыхнул обжигающим огнем:
— Да ты сдохнешь или нет?!
Дочь Тиберия. Она пришла в себя. Но это не выглядело хорошо. Все тот же бездумный, горящий красным огнем, взгляд. Поломанная кукла. Она пыталась ползти к своей цели, опираясь на ногу и остатки руки.
Леронэ схватила меч, лежавший чуть поодаль, и сделала им пару коротких взмахов.
— Постой — спокойный голос некроманта подействовал отрезвляющей.
Он тяжело встал и неспеша пошел в сторону, к продолжавшей свои барахтанья девочке.
— Александр — интонация в голосе Леронэ не предвещала ничего хорошего — Не надо. Я закончу с ней сама, а потом и с этим предателем Тиберием.
Но командор ее не слушал, хотя ответить все же решил.
— Ты не находишь насколько это глупо? Проделать весь тот путь, уйти от погони. Начать делать кучу дел на станции. А потом еще и потратить уйму времени на подробное описание системы и моих действий. И все ради того, чтобы меня убить. Это можно было сделать куда проще, просто превратить нашу базу в космическую пыль.
— Так он что еще и не виноват получается?! — Леронэ распалялась все сильнее.
— Да — а вот некромант, наоборот, хранил спокойствие — И в этом ошибка тех, кто попробовал провернуть сию авантюру. Ведь Тиберий мастер тонких механик. Он создатель лучших имплантов. Неужели ты думаешь, что в дочери этот ученый не заметил бы чего-то, что не должно было быть там. Ведь он почти пересобрал ее заново. Отец знал все о своей дочке.
— И что с того? Это только доказывает его виновность. Тиберий точно знал…
— А то, что кто-то решил в карточной игре сделать ход шахматами — перебил девушку Александр — Сделать то, к чему быть готовым нельзя. Внутри нее чужеродный имплант. Но он не механический, он биологический. Я чувствую его. Даже не его. Я чую вонь адаптанта, на основе которого он создан.
Некромант подошел почти вплотную к дергавшемуся телу девочки. Положил правую руку ей на голову. Несчастная попыталась как-то сопротивляться, но даже достать некроманта была не способна. А о нанесении урона и речи не было.
— Уже не человек… — тихо произнес командор и резко сжал кулак левой руки.
В одно мгновение воздух внутри Танатоса пришел в движение. Словно некромант сорвал огромное покрывало. Серебряная рябь, похожая на тончайших шелк, в одно мгновение уплотнилась, поглощаемая магом. Его взгляд снова вспыхнул холодным огнем, а вслед за этим и глаза девушки изменили окраску. Красная радужка пропала, сменившись на почти нейтральную, серую. Теперь она не то, что не оказывала сопротивления, даже двигаться перестала. Замерла каменным изваянием.
— Вот ты где — стальной, нечеловеческий голос некроманта разнесся по отсеку. Тихий, но слышимый в любом уголке корабля — Лира… я вижу тебя. А теперь и ты сможешь увидеть… свет.
Едва заметное свечение. Голубоватые очертания. Казалось, тело девушки получило проекцию. Прозрачную, почти незаметную копию. Свое очертание. Очертание, в котором существовали ее родные руки и ноги. Даже волосы имели заметно более темный оттенок, несмотря на то что это было всего лишь полупрозрачной проекцией. Хотя, проекцией ли? Скорее душой. Или тем, что от нее осталось.
* * *
Темнота…
Чернота вокруг…
Тишина…
Когда ты достаточно в ней находишься, то становишься способен различать оттенки, ведь даже тьма не бывает непроглядной. Кто бы что не говорил, но всепоглощающей тьмы не бывает, в ней всегда есть свет.
Лира привыкла к окружающей ее темноте. Она была способной девочкой. Той, которая могла привыкнуть ко многому.
Привыкла к боли. Привыкла к неестественной улыбке отца, что говорил ей: «Звезда моя, все хорошо». Звезда… как давно она не слышала голоса отца. Со времени, как осознала себя в этой тьме. Вокруг не было ничего, но отчего-то Лира знала, что она есть, она существует.
Боль? Возможно, она даже чувствовала и ее. Хотя нет. Не чувствовала. Знала, почти механически, что ей больно. Должно быть, если бы эта боль существовала в ее сознании. Но там была лишь пустота, тьма и сожаление.
Оставалось лишь ждать. Надеяться на отца. Надеяться, что он снова, в очередной раз найдет выход. Временное решение. Продлит ее страдания? Возможно, кто-то и мог так подумать, но не Лира. Не та, что научилась так любить жизнь. Любой лишний час, любой день — неоценимый дар ее отца, который она ценила как ничто другое.
Мысли…
Сожаления…
Воспоминания… Лира словила себя на мысли, что сейчас, прямо здесь они стали как никогда живы. Их стало… много? Но почему так… что изменилось? А разве что-то изменилось?
Девочка оглянулась, всмотрелась во тьму и поняла. Да. Изменилось. Она чувствовала эту темноту. Ощущала, что в этом покрове есть сознание. Низменное, одиночное, ничтожное желание. Почти первичный инстинкт. И пока тьма удовлетворяла его целиком. Но не сегодня. Ведь все вокруг начало терять… что? Плотность, однородность. Нет. Контроль. Тьма вокруг стала… серой.
Страх…
Боль…
ПАНИКА!!!
Лира заметалась внутри тьмы, но потом поняла. Это были не ее страхи, не ее боль. Окружающая тьма — это она горела во всепоглощающей ее агонии.
Энергия…
Молнии…
Вспышки. Гром и свет, что разорвал это купол тишины. Все пространство вокруг ее сознания пошло трещинами. Вокруг все чаще стали греметь раскаты грома. Странные серебряные молнии разрезали тьму, разрывали ее. И она корчилась в агонии. Лира знала это, точно знала.
— СВЕТ! — голос, что поглотил все ее сознание заглушил даже раскаты окружающего грома. — ИДИ НА СВЕТ!
