— А ты… официально-то больше не служишь на переднем крае?.. — спросил Эш, припоминая, как у Верры выкупали ее детей от стигматика.
— Официально я плачу на него налог, — хмуро ответил Ларс, набивая трубку. — И чтобы никому не пришло в голову задавать похожие вопросы, неофициально я тоже плачу. Через год собирался переправить его во Внутренний круг…
— Но «птицу»-то, вроде, только за особо доблестную службу дают?..
Ларс фыркнул.
— А кто говорит о «птичках»? Есть разные способы…
— И все они стоят, наверное, целое состояние, — предположил Дарий.
— Чуточку больше, — с усмешкой кивнул наемник. — Уголек подай, если не сложно? Ну а ты сам как попал сюда, отпрыск аристократа?
— Бесплатно, — хмыкнул Дарий, ложкой вынимая из очага маленький уголек. — Черная повозка привезла.
Ларс изумленно изогнул брови.
— Да ладно? Смертник что ли?
— Двое нас тут таких, — отозвался Эш.
Крыс озадаченно уставился на Эша.
— И ты тоже?.. Ты же дингир!
— И что с того?
— Так вас же сюда вроде официально привозят. По крайней мере, мне так покойный водяной рассказывал.
— Так и меня официально, только через жопу, — отозвался Эш.
— И за что тебя приговорили, интересно?
— За пособничество в убийстве.
— Кого?
Эш усмехнулся, кивнув на валяющийся труп у ног.
— Да вот его самого. Хотя я вообще ничего не делал.
Ларс фыркнул.
— То есть сегодня ты отыгрался? Убил, наконец, того, за чью смерть авансом получил приговор?
Эш почесал затылок.
— Да как бы тебе сказать… Вообще-то все немного сложнее…
— Эш уже один раз порешил его, — пояснил Дарий.
— О как, — проговорил Ларс. — Да… Это, конечно…
Его плечи дрогнули, и он вдруг закатился беззвучным смехом.
Все озадаченно уставились на Ларса. Вытирая запястьем выступившие слезы, тот с трудом проговорил сквозь смех:
— И в это безумное говно я влез за четверть мины в день…
— Дверь не заперта, если что, — нахмурилась Шеда.
— Язык прикуси, — строго зыркнул на нее Эш. — Ну а ты, Дар?..
— Что — я? — не понял тот.
— Что это за бумага, которой старик угрожал тебе?
Дарий поднялся из-за стола.
— Не важно. Какая, в конце концов, разница…
— Разница есть, — возразил парень. — Если у каждого из нас есть слабое место, было бы неплохо, чтобы остальные знали о нем. Потому что наивно рассчитывать, что мы все переживем эту историю. И коль уж мы все оказались в одной упряжке, думаю, было бы правильно пообещать друг другу, что те из нас, кто выживет, помогут близким погибших.
— А вот это — правильно! — горячо поддержала предложение Шеда.
Дарий вздохнул.
— Ну… В моем вопросе никакая помощь, в принципе, не нужна. Главное, чтобы просто все оставалось, как есть. А та бумага… Это был смертный приговор для моего брата и всей его семьи. По обвинению в измене, которой не было. Причем, как оказалось в процессе нашей с ним горячей беседы, отец и сам это прекрасно знал. Но принял решение избавиться от наследника, который вдруг начал нравиться и народу, и господствующей семье куда больше, чем действующий господин. Вот и вся история…
— Любопытно, — прищурился Ларс. — И где же твой брат сейчас?..
Дарий пожал плечами.
— Думаю, правит нашей прокураторией.
— Забавно. То есть ты из-за него — здесь, а он там себе прокураторией правит?
— А что ему оставалось делать? — огрызнулся Дар. — Я убил главу семьи!
— Он хоть знает, что ты сделал для него? — спросил Эш.
Дарий пожал плечами.
— А зачем? Он все равно не смог бы ничем мне помочь. Это было мое решение, и я за него отвечаю.
— Тебе следовало ему рассказать об этом, — хмуро проговорил Эш.
— Чтобы он всю жизнь чувствовал себя виноватым и обязанным мне?
— Чтобы он знал, что брат — защитник его семьи, а не спятивший отцеубийца.
— Как будто одно исключает другое, — усмехнулся Дарий. — Эш, я ведь действительно сделал то, за что получил приговор. Ладно, — он резко поднялся со своего места. — Давайте-ка правда куда-нибудь денем старика и бальзамом подлечимся.
— Давай, — согласился Эш, и, повесив себе на шею кулон, поднялся следом за Дарием.
Засунув тело в мешок, они приткнули его к угольным ящикам — средь бела дня труп во дворе не закопаешь. Туда же, стараясь особо не привлекать внимание Эша, Шеда отнесла голову Бэл.
Потом в ход пошел бальзам. Флаконы Аварры оказались большими, и двух склянок хватило на всех.
Когда все разом стали выть и поскуливать от жжения снадобья, в дом прибежала Айя.
Ларс отключился почти сразу, тут же за столом. Дарий орал громче всех, корчась в руках у Шеды — раны у него на спине и боках загноились, и бальзам долго выжигал их до нежно-розовых рубцов. Когда он, наконец, провалился в исцеляющее забытье, Шеда так и осталась сидеть рядом с ним на полу, разбирая влажные пряди волос на лбу.
Ее собственные раны были не глубокими и болели не так сильно, чтобы отключиться.
Эш тоже оставался в сознании, хотя когда он снял сапоги, на его ноги было страшно смотреть. Син с любопытством глазел, как ожоги постепенно превращаются в затянувшиеся раны, прищелкивая языком от удовольствия.
Айя сидела за столом, ссутулившись и уронив тонкие руки себе на колени.
— Эй, а ты чего нахохлилась, как воробей после дождя? — спросил Эш.
Она не ответила, только опустила голову.
Эш вздохнул. Обернув ноги свежими обмотками, он подошел к девушке, по пути взъерошив волосы на макушке Сина. И, приподняв ей голову за подбородок, снова спросил:
— Что случилось, Ай?..
— Вы… совсем ничего не поели, — невпопад ответила она.
— Айя?.. — настойчиво переспросил Эш.
Девушка закрыла лицо руками.
— Я чувствую, этот человек, которого я впустила в дом… Он принес с собой что-то недоброе. Но точно знаю, что если я спрошу у тебя, ты все равно ничего не скажешь. Да и вообще, какое у меня право у тебя что-то выспрашивать?
Эш покачал головой.
Да уж, рассказывать про Аварру он бы точно не стал.
— Не бери в голову. Просто случился неприятный разговор, только и всего.
— Эш, я слышала, как ты кричал на него. Я даже не думала, что ты вообще можешь так кричать! У тебя в голосе было столько ненависти!..
