На мгновение Эш встал, будто вкопанный.
Как же так-то?!
До сих пор он никогда не испытывал жалости к поверженным врагам. Эш отрубал им головы, сдирал кожу живьем и вскрывал брюхо. И никогда не вспоминал потом их лиц.
Но сейчас ему будто душу вывернули наизнанку. У него даже руки затряслись.
Может быть, он действительно прирожденный убийца. Но не убийца детей!
Подскочив к мальчику, Эш склонился над ним, бухнувшись коленями в еще дымящуюся черноту.
— Эй, ты живой?!
Приподняв малышу голову, он смахнул с его лица длинные темные волосы.
— Эй!.. Открой глаза. Ну пожалуйста, открой!..
Эш слегка встряхнул безвольное тельце, готовый сорваться на крик.
Да что это за сраный мир, где дети сражаются наравне со взрослыми воинами?!
— Я не хотел… — пробормотал Эш. — Не хотел, слышишь?.. Очнись!
И тут его ноша вдруг стала в разы тяжелее. Лицо ребенка исказилось, вытянулось, голова стала большой, плечи раздались…
Острая боль пронзила Эшу живот. Узкий клинок, разрывая плотную куртку и живые ткани, с отвратительным хрустом вошел ему в брюшину. Дыхание застыло у парня на губах, точно боль схватила его за горло, не давая сделать вдох.
Холод онемения расползался от раны в стороны.
На клинке был парализующий яд.
— Быстрое взросление в сочетании со способностью самовозрождаться — уникальные способности наездника, — прохрипел дингир, на глазах превращаясь в седобородого воина. — Ты проиграл, малыш. Это конец.
У Эша спутались мысли и ощущения.
Острая боль, смешиваясь с онемением, наполняла его мертвенным холодом.
Сквозь нарастающий шум в ушах Эшу слышались голоса друзей.
Мир покачнулся и поплыл.
Земля ударила в спину.
А в потемневшее небо, как высокие деревья, протянулись длинные ветви вереска…
Глава 20
Время остановилось.
Сквозь свою боль Эш видел только небо и вересковый лес. В голове вдруг пронеслось, что досадно умирать под таким свинцовым небом, похожим на потолок в усыпальнице.
Лучше бы оно было звездным. И сотни живых огней трепетали в вышине, как свечи в окнах домов, где кого-то ждут…
И вдруг прямо над ним возник человеческий силуэт. Серое небо исчезло, и чье-то тяжелое тело навалилось на Эша, лишая возможности дышать.
— Оттащи его! — донесся откуда-то издалека, словно из другого мира, голос Дария.
Эш неудержимо проваливался в ночь.
Вокруг него что-то происходило, мелькало и клацало, но все это уже не имело для него никакого значения. Зловещий хохот смешивался с женским криком и ржанием лошадей…
Ночь перед глазами сгустилась, и Эш увидел себя под деревом ворона.
Боль отступила.
Ветер шуршал сухими комьями земли, волоча их за собой, как поземку. А над головами ярко сияла красно-оранжевая звезда, с каждым мгновением становясь все ближе.
— Я решил, здесь будет лучше, — сказал его двойник, сидевший рядом.
Эш кивнул. Помолчав немного, он спросил, глядя на кроваво-красную звезду:
— Это — моя смерть?
— Да, — ответил ворон.
— И сколько мне осталось?
— Меньше четверти часа. А потом твое сердце остановится.
— А что творится снаружи?..
Ворон удивленно посмотрел на Эша.
— Тебе это важно сейчас?..
— Хочу, чтобы они все выжили, — ответил тот.
Небо начало светлеть, пока, наконец, не стало вовсе прозрачным. И сквозь него, как сквозь стеклянный купол, Эш увидел, как Дарий с Ларсом сражаются с вертким и легким наездником. Чуть поодаль от места сражения он увидел два тела — это были последний воин медведя и сам Эш. Шеда торопливо расстегивала ремни у его куртки, расплескивая бальзам из открытого флакона.
— Ты действительно дорог им, — сказал ворон, наблюдая за происходящим.
— Наездник — слабый противник, — сказал Эш, наблюдая за неловкими движениями дингира. — Но убить его они все равно не смогут. Если, конечно, его слова об уникальной возможности возрождаться — правда. Почему ты не предупредил меня?..
— Я не знал, — ответил ворон. — Мне не приходилось сталкиваться ни с кем похожим.
В этот момент наездник рухнул на колени. На глазах изумленного Дария и Ларса плоть дингира начала расползаться, выпуская на свет его свежую и абсолютно здоровую версию.
— И почему ты думаешь, что его невозможно убить? — возразил ворон. — Он хоть и умеет возрождаться, но тем не менее не бессмертен. Его энергия ведь не бесконечна. Можно привязать к нему большой камень и бросить на дно озера, или просто положить под тяжелый валун. Это приведет к тому, что дингиру придется постоянно умирать и возрождаться — до тех пор, пока не закончится его сила.
Эш усмехнулся.
— Вот ты добрый… Но идея, бесспорно, хороша.
Купол вновь потемнел, превращаясь в звездное небо.
Алая звезда была уже ближе луны и значительно больше по размеру. От ее свечения все вокруг казалось красноватым.
— … А еще мы бы могли вытащить его сюда, и ты убил бы его, питаясь моими жизненными силами.
Ворон усмехнулся.
— Да. Если бы было, чем питаться.
Эш протянул руку, глядя на алый отсвет на своей ладони.
— Дрянь-то какая… Жизнь заканчивается, а я так и не успел толком решить, про что она у меня будет. Ведь жизнь каждого человека — она про что-то. Про смелость, жестокость, преданность. Про честность или подлость… А я — вообще не про что. Плыл, как щепка, куда волны несли — вот и весь мой смысл. Вот и выходит, что все было бессмысленно. И сам я — бессмысленный. Как книга с кучей несвязных слов. Ни о чем… И что теперь, ворон?.. — повернулся он к своему близнецу. — Ты сожрешь мою душу?..
Ворон поднял голову, глядя на приближающуюся смерть.
— Чтобы закончить свою жизнь обезличенным силком? Или забывать себя в оболочке дикого зверя? Нет, Эш. Я настолько стар, что все еще помню свое предназначение. И нет ничего печальней покрытого ржавчиной боевого меча. Я провел с тобой в битвах три человеческие жизни, и пережил две смерти. Третья будет последней. Я так решил, когда снова нашел тебя. В этот раз у нас одна жизнь на двоих…
Эш изумленно взглянул на духа.
— Одна жизнь на двоих?.. — эхом повторил он.
И в этот момент внезапное жжение на щеке выдернуло его из собственных мыслей.
В недоумении коснувшись лица, Эш хотел было вернуться к разговору и о чем-то еще спросить, но тут перед глазами все закружилось, точно дух вдруг вышвырнул его сознание прочь во внешний мир.
