Под свинцово-серым небом в зарослях вереска лишь кое-где виднелись обломки зданий, сделанных из плит. Местами среди зелени проступали серые проплешины, будто остатки старой площади или дороги. И только ржавые железные скелеты каких-то строений или машин типа ловчих тянулись от земли в небо, как уродливые деревья.
И больше ничего.
— Это точно Белый город? — с сомнением в голосе спросил Дарий. — Мы не ошиблись?..
— Не знаю, — ответил Эш, пожимая плечами.
Он ждал, что сейчас ворон шепнет ему подсказку, но тот молчал.
«Эй, мы хоть туда пришли?..» — мысленно повторил он свой вопрос духу.
Ворон ответил не сразу.
«Это так странно… Я как будто… рядом с тобой, но не с тобой… Я вижу траву, небо — и одновременно с ними вижу черную беспросветную мглу. Я чую мертвенный холод — и тепло твоего тела, — проговорил он. — Да, мы где-то рядом. Но я пока не могу понять, куда нам двигаться дальше…»
— Ворон говорит, мы где-то поблизости с нужным местом, — ответил Эш, направляя Полудурка вниз с холма к останкам города.
— Ворон говорит?.. — озадаченно переспросил Ларс. — В смысле? Словами, что ли? Эй, погоди!..
Но Эш его не слушал.
С каждым шагом он чувствовал, как в груди становится все теснее от волнения, а сердце начинает биться все быстрей и будто бы с большей силой.
А потом неприятный холодок скользнул у Эша по спине, словно чей-то недоброжелательный взгляд.
Парень нахмурился и вслушался в мертвый город чутьем ворона. И
стоило только ему открыть эти двери, как в голову хлынул целый ураган чужих эмоций: затекшие ноги, нагретая рукоять меча в ладони, нетерпение, вересковые ветви, закрывающие обзор, чье-то недовольство и острое любопытство…
У Эша в висках гулко запульсировала кровь.
Он будто стоял не перед вересковой пустошью, а посреди базарной площади перед сотнями чужих глаз!..
Подобрав поводья, Эш остановил коня.
— Мы здесь не одни, — сказал он друзьям, вглядываясь в шевелящееся на ветру зеленое море под ногами.
Он засветился изнутри бронзовой энергией ворона, готовясь к бою.
— Соглядатай? Или дингир? — спросил Ларс, останавливаясь рядом.
Ответить Эш не успел.
Вереск зашевелился, задышал — а потом из зарослей поднялся воин-стигматик. Он был одет в хорошую кожаную одежду, но не в такую, как носили заставные. Под нагрудником у него была рубаха, в наручах имелось специальное окошко под стигму, а голову покрывал коричневато-зеленый кожаный шлем. В руках у воина пылало золотистым сиянием большое боевое копье.
И следом за первым воином из вереска, из-за груды разломанных плит, и даже будто бы из-под земли начали один за другим подниматься стигматики.
— Твою ж… — тихо выругался Дар.
Десять, двадцать, тридцать человек — целая маленькая армия, которая буквально за несколько минут разрослась примерно до сотни.
— Похоже, твоя паршивая старушонка заманила нас в ловушку! — прошипела Шеда, сбрасывая сапоги. Стигмы на ее теле заискрились, и тело начало трансформацию в сатира.
Ее слова прошли мимо Эша.
Он лихорадочно прикидывал в голове, что же будет, когда вся эта толпа одержимых бросится на них. Как сражаться? И есть ли шанс на победу? Ведь все эти воины просто светились от наполнявшей их энергии!
Стигматик, поднявшийся из вереска первым, вскинул руку и громко крикнул что-то на рамейском с таким скверным акцентом, что Эш со своим скромным знанием священного языка не понял из всей реплики ни слова.
— Чего он хочет? — спросил Эш у Дария.
Тот неуверенно проговорил:
— Да ересь какую-то. Дать глазам детей ворона какую-то там спину. Или он что-то сделает с нашими головами. Что-то такое, точнее не скажу.
— Или твой язык скверно говорит, или мои уши скверно слышат, но я ничего не понял из твоих слов! — крикнул ему в ответ Эш. — Повтори еще раз!
Воины переглянулись между собой.
— Тот, кто ступил на святую землю, не будучи свят, да накормит червей! — рявкнул стигматик с меткой медведя. — Убить их всех!..
Воины бросились из своих укрытий в сторону незваных гостей, выхватывая на бегу из ножен свои мечи и поднимая над головами боевые копья.
Ларс скрипнул зубами.
Сотня матерых стигматиков против четверых.
Эта битва могла стать для них последней.
— Мы еще можем уйти, — выпалила Шеда. — Мы завалим вырубку, а я приманю мелких духов — им мало не покажется!..
От ярости у Эша застучало в висках.
Он так долго шел сюда не для того, чтобы погибнуть, так и не узнав, что же забыл его дух! И точно не для того, чтобы уйти с пустыми руками. Потому что в памяти ворона могли быть ключи как к его собственной силе, так и к слабостям Аварры.
Потерянная частица будет принадлежать ему!
— Тогда уходите, — с ожесточением проговорил он, глядя на врагов. — А я пришел сюда за вороном!..
«… и без ворона я отсюда никуда не уйду!..» — хрипло закончил фразу вместе с Эшем его дух.
В это мгновение ему было все равно, какую цену придется заплатить за победу — как в тот час, когда он притащил на рыночную площадь освежеванный труп орла.
Эш не собирался отступать.
Даже если он останется один против целой сотни.
Даже если ему придется много раз пройти через страх и чудовищную боль смерти и заплатить за это половиной собственной жизни. Он найдет в себе силы превратить весь лес вокруг в выжженную пустыню, а этот мертвый город — в озеро крови!..
Эш вскинул руку, собирая в ладони всю свою злость. Черный ветер клубком закрутился вокруг его руки, в глазах запылало пламя саламандры.
Конь Дария жалобно заржал, шарахнулся от Полудурка в сторону и взвился на дыбы под седоком.
Дар вовсе не собирался отступать: совладав с конем, он выхватил меч, готовясь к бою.
Ларс, стоявший по другую руку от Эша, начал медленно трансформировался, из-за чего его лицо исказилось, а на теле появилась рыжеватая шерсть.
Он тоже оставался здесь.
Может, это было неправильное решение для них. И, скорее всего, они его приняли не столько ради своего полубезумного приятеля, а ради спокойствия близких.
Но они его приняли.
Теплое чувство волной ударило Эшу в грудь.
И он швырнул в противников пригоршню ветра, сминая вересковую поросль ураганной мощью.
Пустошь застонала, заскрипела обрамлявшим ее старым лесом. Многие из воинов упали на колено, не выдержав удара. Некоторые, пригнувшись к земле, крепче вжались ногами в мягкую землю или вцепились в железные прутья, торчавшие из обломков. Груда плит вдалеке с треском обвалилась, прижав обломком кого-то из стигматиков.
