Металл поддавался с трудом. Красный луч второго ловчего скользил по лицу парня, ослепляя.
— Ну давай, братец. Давай, ну же!.. — приговаривал Эш, вспарывая шкуру искусственного зверя. — Ну же!..
Ловчий дергался, наклонялся то одним боком, то другим, пытаясь раздавить людей, атаковавших его с земли. Эш скользил по гладкому металлу сапогами и коленями, но чудом удерживался наверху и продолжал наносить удары в одно и то место.
Сверху ему было видно, как продолжает смыкаться чудовищное кольцо машин, как безрезультатно пытается пробиться сквозь камни сияние застрявшей в завале сотни — и как равнодушно на все это взирают с черного неба огромные, как блюдца, белые звезды.
Наконец в броне приоткрылась щель. Обдирая кожу, Эш протолкнул в рваную железную рану руку и, закрыв глаза, ударил огнем.
Жар опалил кисть. Парень с воплем выдернул ее из ловчего.
Рука стала красной, будто Эш искупал ее в кипятке. Из раны в шкуре железного жука повалил вонючий черный дым.
Ловчий поднял свои клешни, замер…
И в следующую секунду обрушил свое оружие вниз.
Прямо на Дария с Шедой.
Эш дернулся, понимая, что все равно не успеет…
Ни вмешаться, ни собрать ветер в ладонях из последних сил.
— Дар!!! — вырвалось у него.
И в этот миг Дарий с криком отлетел далеко назад.
Клешня с грохотом ударилась оземь, с хрустом ломая кости той, что осталась под ударом.
— Шеда!..
Эш видел, как в траве медленно высветлились ее босые ноги, приобретая вновь человеческую форму.
Вот и все.
Она ступила на дорогу мертвых первой.
— Твою мать… — выругался Ларс, глянув на останки Шеды.
И тут же отскочил от лапы последнего ловчего из пятерки.
Скорбеть было некогда. А скоро будет уже и некому.
От гула машин и движения их ног начинала дрожать земля…
И с высоты поверженного жука Эш увидел ударившее в небо над лесом свечение.
В первое мгновение он даже подумал, что начался рассвет.
Но это свечение состояло из смешения красно-оранжевого и зеленоватого цветов, и оно двигалось.
Все ловчие вдруг застыли, как один.
Потом заскрежетали головами, устремляя лучи своих глаз на кромку леса, над которой усиливался неестественный свет.
А через несколько мгновений из-за еловой завесы, мягко ступая, появились два духа-гиганта.
Один из них выглядел, как лев. Его оранжевая шерсть вспыхивала искрами, роскошная грива казалась почти красной, как и глаза. Облик другого напоминал дикого тура или вола с изумрудной шерстью и золотыми рогами. Огромные зеленые очи были подведены черными линиями, как женщины подводят себе глаза сурьмой, отчего взгляд становился почти человеческим.
Головы гигантов достигали верхушек старых деревьев, под сияющими шкурами перетекали бугристые крепкие мускулы.
Они шли, как древние боги, о которых складывали гимны еретики — прекрасные, полные величия несокрушимой силы, переполнявшей их.
Эш смотрел на происходящее, не в силах пошевелиться.
А по жилам разливалось странное чувство, похожее на страх, но при этом совершенно иное по своей сути. Все внутри трепетало, руки похолодели, но при этом тело будто одеревенело.
Эш готов был смотреть на этих прекрасных созданий вечно, хотя и осознавал, что они смертельно опасны.
А еще он понимал, что вся эта невероятная гамма чувств и ощущений — результат прикосновения мощной ауры, которой обладали гиганты.
Люди Медведя, наконец-то вырвавшиеся из заточения под завалом, при виде их ошеломленно попятились, отступая обратно к спуску в подземный город.
И это они еще не успели как следует рассмотреть армию ловчих, которая и без сокрушительной ауры могла на кого хочешь произвести неизгладимое впечатление.
Гиганты вышли на открытое пространство и двинулись через поляну.
Глаза железных жуков мигнули и принялись один за другим менять цвет с красного на глубокий синий. А потом, будто по приказу, они почти одновременно приподнялись выше на своих членистых ногах и поспешили к гигантам, позабыв о своих недавних противниках.
Глядя на удаляющиеся машины, опешивший Ларс подошел ближе к ловчему, на котором сейчас стоял Эш. Сплюнув в сторону, крыс спросил:
— Чей-то происходит там?..
Эш, обернувшись, подал ему руку, помогая взобраться.
— Сам не знаю, — сказал он приятелю.
— Пойми меня правильно, не то, чтобы я не был рад…
— Вот-вот… — кивнул парень. — Я тебя понимаю…
Взглянув вниз, он увидел Дария, сосредоточенно вытаскивающего изуродованное тело Шеды из-под клешни. Как будто это сейчас было самым важным делом, и сделать его необходимо как можно быстрее.
Как если бы ей все еще могло быть больно.
Спрыгнув с ловчего, Эш подошел к клешне и, упираясь плечом, с помощью остатков своих сил приподнял железное щупальце.
Высвободив Шеду, Дар молча стащил с себя безрукавку и накрыл ею то, что раньше было красивым, манящим телом.
Что ему сказать, Эш не знал. Поэтому молча стиснул другу плечо и обернулся на гигантов…
А в следующее мгновение ночь наполнилась таким шумом, что можно было оглохнуть: гиганты схлестнулись с машинами.
Сияние духов смешалось с бликами на железных телах, куски металла полетели в стороны, гортанное рычание и бычий трубный вопль перекрыли лязг и скрежет.
А через пару минут внезапно все стихло.
На месте побоища осталась только груда металла, над которой возвышались гиганты.
Тряхнув головами, они неторопливо развернулись и направились обратно в лес, оставляя за собой разрушенную армию ловчих.
Эш смотрел на происходящее — и ничего не понимал.
Кроме одного.
Что битва окончена, и сегодня больше никто не погибнет.
Он сел на траву рядом с телом Шеды и закрыл лицо руками.
У него все болело. И душа, и сердце, и тело.
Хотелось закричать и заплакать. И тогда, наверное, стало бы легче.
Но слез не было. Они словно все закончились. А вместо крика из груди рвалось звериное рычание.
Ларс тяжелой рукой потрепал его по плечу.
— Подними голову, Эш, — хриплым голосом сказал воин. — Смотри — рассвет…
Глава 5
Весь следующий день ушел на то, чтобы вывести людей из подземного города.
Исчезнувший свет оказался не единственной бедой. После ночных событий внутри почему-то разом перестали открываться двери и стало очень трудно дышать, словно воздушные окна, сотни лет прослужившие этому укрытию, вдруг оказались разрушены вместе с входом. Невольные пленники своих комнат, жадно вдыхая свежий воздух, поднимались один за другим из глубины — и застывали перед кучей железного лома, так и оставшейся лежать посреди поляны.
