— От меня, — ответил ему Эш. — Я привез сюда споры в мешочке от курительной смеси. Ты же помнишь — я был не очень-то в восторге от планов Единого еще тогда, в зиккурате.
На несколько секунд белоголовый будто бы замер, а потом разразился жутковатым хохотом, больше похожим на собачий лай.
Наконец, его смех иссяк. Эш поднял руку, и она наполнилась свечением. Черно-синие жилы, как корни, оплели предплечье и кисть, прорастая на кончиках пальцев крючковатыми птичьими когтями.
Белоголовый будто окаменел.
Ни один мускул не дрогнул у него на лице, когда Эш, приблизившись, нанес свой удар.
Тяжелые цепи со звоном рассыпались по полу. Зеленоватый панцирь треснул, высвобождая закованное в него живое тело.
Узник непонимающе моргнул. Потом опустил взгляд вниз, на разбитые цепи.
— Ты… — озадаченно проговорил белоголовый.
— Не подумай — это не из-за сердечной доброты или жалости, — усмехнулся Эш. — Просто если я тебя убью, то получится, что я навроде как его волю исполнил и поступил согласно плану. Как подумаю об этом, так сразу тошно становится. Ну нахрен, — решительно заявил парень.
И вышел из темницы, громыхнув железной дверью.
Очутившись в коридоре, Эш услышал из глубин хранилища возмущенные голоса — это Дарий и Ларс спорили о чем-то с Шакканом.
— Этих-то чего мир не берет! — выругался он и поспешил на звук.
—… я тебя сейчас к Гидре и Червю искупаться отправлю — интересно, как долго ты в их компании живым останешься? — с досадой в голосе выговаривал Дарий.
— Да отстань ты от него, духи у нас не заваляются, — возразил Ларс.
— Слушай, не лезь, а? Ты каждой своей фразой только хуже делаешь! — возмутился Дар.
— Что происходит? — громко окликнул их Эш.
— Да этот твой протеже категорически отказывается становиться воином! Религия ему не позволяет! — ругнулся Дар.
Шаккан переминался с ноги на ногу, низко опустив голову. Девушка-птица смотрела на него с нескрываемой брезгливостью и жалостью, как на двухголового теленка.
Дарий вздохнул.
— Эш, я тут мощную комбинацию ему присмотрел: петух, жаба, змея и летучая мышь. Если получится соединить, в итоге может получиться василиск…
— Ну или маленький, разорванный на части трупик, — усмехнулся Ларс.
— Он же дингир, ничего с ним не станется! — огрызнулся Дар.
— Но я не хочу… — плачущим голосом едва слышно проговорил Шаккан. — Не хочу… Эш, пожалуйста!.. — взмолился он так, будто просил пощадить его жизнь, а не отказывался от невероятного подарка.
— Что случилось, Шаккан? Чего ты боишься?..
— Я не боюсь, — негромко, но твердо ответил юноша. — Я отказываюсь. Отказываюсь!
— Да что с вами со всеми не так?! Ты — отказываешься? Почему? — разозлился Эш.
— Потому что я не хочу быть воином. Я не могу быть воином!..
Эш взорвался. Рванувшись к Шаккану, он схватил его почерневшей рукой за рубаху на груди и притянул к себе.
— По-твоему, мне больше заняться нечем, кроме как защищать тебя?!
Шаккан от его выкрика весь съежился, втянув голову в плечи. А Эш между тем еще только разгонялся.
—… Довольно твоих детских заносов, понял? Про это твое землелюбие или как там называется эта твоя ересь — забудь! Пора повзрослеть. Шаккан. Хочешь ты или нет, но впереди у тебя трупы и кровь — если ты, конечно, хочешь жить. Ты хочешь жить, Шаккан?
— Хочу, — тихо проговорил тот.
— Тогда тебе придется принять в свою душу дикого духа, а в руки взять оружие! Понимаешь? Не выйдет остаться чистеньким, придется замараться. Думаешь, я всю жизнь спал и видел, как бы мне стать убийцей? Но по-другому не получается, Шаккан. Нельзя добраться до вершины пирамиды, не укладывая себе под ноги трупы.
— Но я не хочу на вершину твоей пирамиды, Эш! — возразил Шаккан. Он мягко, но решительно положил свою руку на когтистую лапу ворона. И отцепил ее от себя.
— Не хочу, — повторил он, глядя на Эша своими ясными глазами. — Искать сражений, нанизывать черепа врагов на нить своей памяти и всю оставшуюся жизнь вдыхать запах их смерти, которым пропитаются мои руки — это не для меня!..
— Ну конечно не для тебя, — услышал Эш за спиной голос белоголового. — Потому что ты — шестая модель дингира.
При виде освободившегося узника Дарий и Ларс разом схватились за оружие, птица засветилась серебристым сиянием, призвав силу своих стигм. И только Шаккан и Эш не удивились.
— Я отпустил его, — мрачно пояснил Эш друзьям.
— Прости, что ты сделал?.. — переспросил Дарий, изумленно моргнув.
— Отпустил его, — невозмутимо повторил Эш. — У нас с ним теперь один враг, и делить нам больше нечего.
— Ты очумел?.. Да этот ублюдок едва не прибил нас в зиккурате!..
— Ну так и мы едва его не прибили. В чем проблема-то? — мрачно спросил Эш. И повернулся к белоголовому. — Тебя как звать-то?
— Аншар. Аншар из Верраниса.
Ларс присвистнул.
— Да ну?..
Он подошел к освобожденному узнику с самым заинтересованным видом.
— В самом деле, Аншар из Верраниса? Аншар-Следопыт?..
— Ты так глядишь на меня, будто на кольце клеймо подлинности ищешь, — недоброжелательно нахмурился воин.
— Да твою жеж мать, — вздохнул Ларс и сплюнул в сторону. — Нет, мужик, клеймо подлинности, как я понимаю, мне теперь на другом лбу искать придется, — огорченно выругался он. — Я ведь через тебя крылышки во Внутренний круг покупать собирался. Вот так-то… Что за день сегодня такой!..
Аншар фыркнул и хотел было что-то ответить, но Эш вмешался в их беседу.
— Так что с Шакканом?..
— Первые пять моделей — защитники, шесть последних — разрушители и захватчики. Шестая модель — созерцатель и летописец, вместилище времени, солнца и луны. Единый собирался нафаршировать твоего Шаккана и отдать тебе, чтобы ты смог перенять какую-нибудь черту этой магии. Отдавать этого духа тебе сразу было рискованно.
— Почему?
— Он чокнутый, и скверно приживается. Особенно в воинах. Время любит чистоту рук и помыслов — так говорил Единый. И этот дурачок — идеальное вместилище.
Дарий выругался.
— Эш, я не понял — ты теперь у этого ублюдка советы брать будешь? Пять минут назад ты вошел в темницу, собираясь убить его!..
Эш поднял на него тяжелый усталый взгляд.
— Я собирался — я и передумал.
— И теперь он тут рекомендации тебе раздает и секретами делится??
Да твою ж акаду, Дар, вот как же все вовремя, и непременно при всех!
