Пролог
Холодный ветер швырял хлопья снега в лицо. Слепая ночь без единой звезды в черном небе никак не хотела заканчиваться.
Конь устало хрипел, практически наугад вбивая копыта в мерзлую землю : догорающий факел в одеревеневший руке освещал на скаку лишь крошечное пятно опустевшего унылого поля.
Ноги Ларса уже окоченели, пальцы в перчатках плохо чувствовали повод. Но он не решался использовать энергию стигмы, чтобы согреться — слишком непроглядной была тьма вокруг, и какие беды можно было в ней пробудить на свою голову, оставалось только предполагать.
А рисковать Ларс не мог.
Это была уже вторая ночь без сна, и усталость брала свое, так что, если вдруг случится что-то непредвиденное, рассчитывать на скорость реакции уже не приходилось,.
Лошадей за время пути он уже сменил дважды. Первую он безжалостно загнал на Красавинских болотах — бедняга не выдержала той скачки, которой непреклонно требовал от нее всадник, и крысу пришлось больше четырех часов добираться до ближайшей деревни пешком, с седельными сумками на горбу. А этого коня Ларс внаглую забрал из конюшни старосты, пообещав зарубить любого, кто рискнет встать у него на пути. Видимо, выглядел он при этом достаточно искренним, поэтому желающих задержать вора-стигматика не оказалось.
Третью он предусмотрительно поменял уже не дожидаясь того момента, когда вымотавшийся жеребец свалится с ног где-нибудь на дороге.
И сейчас Ларс терпел эту вялую вальяжную рысь только потому, что боялся опять оказаться на своих двоих.
Ему пришло в голову, что пора бы заменить угасающий факел. Неловко перехватив повод, он освободил одну руку и потянулся к сумке у седла.
В опустевшей котомке остался всего один факел.
Ларс тихо выругался. Как так? Где еще один? Выронил где-то по дороге, или уже совсем память продырявил?
И в этот момент на горизонте вспыхнула маленькая золотая звездочка.
Крыс напряженно несколько раз моргнул, чтобы прогнать сон. Но звездочка от этого не исчезла.
Нахмурившись, Ларс остановил коня, всматриваясь усталыми глазами в огонек впереди, и прислушался.
Но что можно расслышать сквозь свист ветра и боязливое фырканье коня, топчущегося на месте?
Впрочем, машины Единого обычно грохотали так, что не услышать их было невозможно.
Значит, или силок, или огонь.
От мысли о горячем дыхании костра у Ларса аж в голове захмелело. Усталое и замерзшее тело жаждало тепла, пусть даже совсем ненадолго. И, поколебавшись, он бросил наземь дотлевающий факел и пустил коня по направлению к огоньку, хотя в обычной ситуации предпочел бы объехать его дальней дорогой.
Вскоре он понял, что не ошибся — это действительно был большой костер, разведенный на обочине тропы прямо возле запряженной телеги. У огня грелись укутанные в одеяла дети мал мала меньше, завернутая в большой мужской плащ женщина и молодой бородач в одежде стражника.
И, поскольку сторожить в поле было явно нечего, парень, видимо, был дезертиром.
При виде незваного гостя детвора испуганно прильнула к матери. Мужчина, поднявшись на ноги, двинулся в сторону всадника, недвусмысленно положив руку на эфес меча, а женщина, обхватив детей руками, волчицей уставилась на Ларса.
— Пусть будет огонь ваш ярким, а ночь спокойной, добрые люди! — крикнул им крыс еще издалека, давая понять, что недобрых намерений не имеет.
Мужчина остановился.
— Езжай себе мимо, добрый человек! — не очень-то дружелюбно отозвался он.
— От твоего костра тепла убудет, что ли, если у него еще один человек свои кости погреет? — хмуро спросил Ларс.
— Свой разведи, — заявил стражник, уставившись на собеседника злобным взглядом затравленного зверя, которому терять уже нечего. Кожаная перчатка скрипнула по рукояти меча.
Ларс вздохнул, с тоской поглядывая на яркие и, должно быть, такие горячие оранжевые всполохи огня и прикидывая в уме, что ему проще — здесь, в поле, развести костер самому или прирезать несговорчивого отца семейства.
И, как ни крути, второй вариант выглядел рациональней.
— Значит, так, — сказал Ларс, спешиваясь. — Сейчас я подойду к твоей дружной семейке...
Стражник дернулся, отступил назад и выхватил меч.
— ... сяду рядом, вытяну ноги к огню, погреюсь полчаса и уеду, — невозмутимо заявил Ларс, глядя в упор на стражника.
В зрачках крыса яркими зелеными огоньками блеснула сила. Нагрудник, сшитый из шкуры одержимой твари, едва приметно засветился, демонстрируя скрытую стигму.
— Если не будешь дергаться, все останутся целы, — продолжил он. — Мне от твоей смерти не горячо и не холодно: я дезертиров не ловлю, и на бабу твою мне плевать. Но и терять мне тоже нечего. Так что меч убери, если не дурак.
Дернув под уздцы своего коня, Ларс двинулся к костру, цепляя плечом растерявшегося стражника.
— Доброй ночи, хозяйка! — громко поздоровался крыс с женщиной, привязывая коня к чужой телеге. — Ты не бойся, я ненадолго.
Он присел у огня, протягивая к костру замерзшие руки в перчатках.
Женщина с мужчиной переглянулись.
— Поганая ночь... — проговорил Ларс, усталыми глазами глядя в пламя.
Стражник медленно убрал меч в ножны.
— Это верно, — отозвался он, на всякий случай вставая у гостя за плечом.
— В район Богатых Дубрав едешь? — спросил Ларс.
— Тебе какое дело?
— За спиной не маячь, — покосился Ларс на воина. — Дела-то мне никакого, но у тебя скарб тяжелый, от гигантов бежать неудобно будет.
— В Богатых Дубравах тоже гиганты? — ахнула женщина.
— Святые акады... — пробормотал стражник.
— Зря стараешься — им отсюда нас не слышно, — с усмешкой проговорил Ларс.
Он стащил перчатки, вынул из внутреннего кармана плаща свою трубку и, подвинув поближе к огню озябшие ноги, принялся набивать ее смесью.
Дети с опасливым любопытством наблюдали за незнакомцем, женщина, казалось, немного расслабилась, смирившись с присутствием чужака.
— Ты из Богатых Дубрав едешь? — спросила она. — Из какого города? Зирта? Комас?
— Я из Уршу, — ответил .
— Ого! Далеко, — удивился стражник.
— Для бешеной крысы — почти близко, — хмыкнул Ларс. — А вы откуда?
— Из Хориса, — ответила женщина.
Комочки курительной смеси застыли в щепоти Ларса.
— Хорис? Это, кажется, немного не доезжая Вилона?
