Дарий прищурился.
— Тогда почему вы ищете Эша из Сорса, а не дингиров?
Руфин поднялся из кресла.
— Вероятно, потому что мы их уже нашли и погрузили в сон, необходимый для их безопасной перевозки во Внутренний круг, — холодно ответил он. — Всех, кроме последнего, которого вообще не должно было быть, но с этим вопросом будет разбираться уже совет двенадцати.
Кровь гулко застучала у Дара в висках.
Они нашли всех?..
Даже Птицу и Шакана?
Но Шакан находился в доме Айи.
Означает ли это, что Айя тоже в руках у красногрудых?
Руф повернулся к огромному окну, располагавшемуся у него за спиной.
Отсюда было хорошо видно площадь, расчищенную от кровавого снега.
Только сейчас Дар заметил, что она больше не пустынна. Вокруг лобного места начинал собираться народ, всадники безжалостно расталкивали горожан, подгоняя ударами хлыстов.
— Ты же все-таки рожден аристократом, Дарий. Ты знаешь, как это работает. Чтобы выжил тигр, антилопа должна умереть.
— Этот закон пригоден только для диких тварей в лесу, а не для людей!.. — разъяренно выпалил Дар.
— В самом деле? — скучающим голосом возразил Руф. — Что ж, посмотрим, сколько антилоп ты принесешь в жертву своему тигру. А вот, наконец, и они, — брат деловито обернулся, бросая взгляд на часы.
Стрелки показывали ровно полдень.
— Подойди сюда, Дарий, — потребовал Руфин. — Посмотри на них. Пока что их ровно десять, но в случае надобности нет проблем набрать из числа зрителей еще не один десяток. А теперь я снова задам свой вопрос: где сейчас Эш из Сорса, и как нам его найти?
Глава 9
Хэн был не из пугливых, но от минувшей ночи у него в теле накрепко засел непроходящий озноб, от которого руки тряслись еще сильней, чем когда-то от выпивки.
Он видел собственными глазами, как чужаки казнили старого жреца, и как притащили на веревках Дария и коменданта.
Хорошо, что дети сразу догадались сбежать из своего уютного теплого дома, дорогу к которому знал каждый встречный.
Сначала гончар Бирас спрятал их в своем доме, потом пара стражников помогли им добраться до хранилища зерна. Оттуда они уже сами перебрались в город мертвых, где и скрывались почти до утра.
До тех пор, пока Хэн не нашел их в одной из усыпальниц.
— Ничего, ничего… Сейчас растопим, и хорошо будет, — приговаривал он, вытаскивая из мешка украденный из кузницы уголь. — сейчас согреемся…
Крошечный домик в переулке проклятых, где за всю зиму очаг не разводили ни разу, дышал холодом и смертью. Но Айя потребовала привести ее именно сюда.
Больше она ничего объяснять не стала.
После появления стигмы с ней вообще стало очень непросто разговаривать, а понимать и вовсе невозможно.
Взвесив все “за” и “против”, Хэн не стал с ней спорить и привел всех сюда.
В конце концов, про этот дом мало кто знал.
Только свои.
Син трясся всем телом, но старался сохранить лицо и не жаловался. Айя сидела за столом, обернувшись лицом к двери, точно кого-то ждала. И молчала. Двойной вензель на ее лбу жил своей жизнью, то вспыхивая новыми линиями, то угасая.
— Ничего… Сейчас огонь будет. А огонь — это жизнь. — приговаривал Хэн, на всякий случай тоже поглядывая на запертую дверь.
Когда-то этот дом не запирался, а в окна ветер притаскивал дождь и пыль. Но Хэн своими руками все здесь поменял и обустроил. С тех пор дети его звали “дядей”, а у него самого будто бы появились родные.
Вскоре от очага потянуло дымом и теплом. Син, морщась от едкого запаха, подсел поближе к теплу и протянул к нему руки.
— Хорошо-то как, дядь… — проговорил он.
— Хорошо будет, когда разойдется, — проговорил Хэн, пряча руки — еще не хватало, чтобы мальчишка заметил, как они трусливо трясутся, будто заячий хвост. — Сейчас еще хлеба с луком поедим, и совсем красота. Дочка, ты бы придвинулась — тебе ведь тепла на двоих положено…
Кузнец до сих пор не мог смириться, что Эш обрюхатил девчонку и исчез решать свои дела где-то там, в Иркалле. Разве трудно было перед отъездом отвести ее к зиккурат, чтобы получить благословение, как все приличные люди? А теперь злые языки быстро сошьют Айе красное платье и заклеймят продажной девкой.
Если, конечно, они все доживут до весны.
— Я не замерзла, — отозвалась Айя, по-прежнему глядя на запертую дверь.
— Не боись, у них сейчас и без вас дел хватает, — заверил ее Хэн, стараясь, чтобы голос звучал как можно уверенней. — Главное не высовываться, только и всего.
Девушка покачала головой.
— А я и не боюсь. Я жду. Скоро полдень…
— И что с того?
— В полдень все решится. Перекресток станет прямой дорогой. И тогда станет ясно, куда идти.
Син неодобрительно взглянул на сестру.
— Вот! Она и ночью говорила то же самое! Мол, все решится в полдень, а чего решится — молчит.
Тут стигма Айи вспыхнула особенно ярко. Девушка коснулась ее кончиками пальцев и глубоко вздохнула.
— Все, — сказала Айя, уставившись незрячим взглядом в одну точку. — Уже решилось. Притоков вероятностей больше не осталось. Одно русло, одна река, одно будущее.
— Когда она так говорит, я начинаю ее бояться, — негромко сказал Хэну мальчик.
Тот ничего не ответил, только покосился на свою подопечную.
Кузнец понимал, о чем говорит мальчик. Он и сам время от времени ощущал какую-то неловкость рядом с ней.
— Ну, если нужно будет — уйдем, куда скажешь, — примирительно сказал Хэн. — Тебе оно виднее, где лучше будет. А сейчас поесть бы вам надо. Тут вот есть у меня немного…
Кузнец полез за пазуху, вытащил небольшой сверток и положил на стол. Проголодавшийся Син тут же развернул его. В тряпице оказался грубый хлеб и головки неочищенного лука. Вонзившись зубами в кусок хлеба, мальчик принялся спешно сдирать с луковицы шелуху.
— Вкуснотища!
— Это да, — кивнул Хэн, соглашаясь. — С голодухи хлеб и лук — самое оно. И сытно, и согревает.
Огонь весело заплясал в очаге, разгораясь.
Вдруг девушка стремительно поднялась со своего места.
— Наконец-то… — проговорила она, и в тот же миг у порога чьи-то сапоги громыхнули о деревянную ступень. Тяжелый кулак незваного гостя несколько раз ударил в дверь.
Не долго думая Хэн схватился за топор, лежавший возле очага.
— В заднюю комнату, живо!.. — прошипел он, но Айя уже отпирала дверь.
— Это Аншар, — уверенно заявила она.
