А вокруг Эша постепенно собирались гиганты. Сбиваясь в плотные живые островки, они устало опускались на брюхо и щурили глаза, мучаясь непреодолимой дремой. Следом за гигантами потянулись и воронопоклонники. С невозмутимыми лицами они принялись складывать прямо на городской площади костры.
Воины готовились к отдыху. А ему, Эшу, предстояло еще одно важное дело.
Вовремя вспомнив о Полудурке, он несколько раз протяжно свистнул. Мерин явился не сразу, но в конце концов все-таки пришел на зов хозяина. Ужасающе прозрачный, с ярко пылающей стигмой и окровавленной мордой он выглядел как лошадь смерти из кошмарных баек, которые так любили рассказывать друг другу воспитанники Вороньего мыса.
Усевшись на Полудурка, молодой ворон двинулся в сторону небольшого храма, видневшегося вдали среди обломков разрушенных статуй и обвалившихся лепных балконов.
Довольно изящное прямоугольное строение было выполнено уже в современных традициях — с колоннами, огромными воротами и ровным рядом одинаковых узких окошек-бойниц.
Спешившись у разбитых ворот, Эш переступил через припорошенного снегом седого мертвого жреца и вошел внутрь. Под подошвами заскрипели осколки разбитых лампад.
Внутри все еще пахло дорогими благовониями и свечным воском. Со стен с укором смотрели лица легендарных героев, которых модные художники изобразили с гладкими, как у женщин, подбородками, ясными голубыми глазами и россыпью аккуратных глянцевых кудрей. Разглядывая их нежные лица, тонкие талии, распахнутые для объятий руки и развевающиеся золотые плащи за плечами Эш невольно усмехнулся.
Кое в чем Аварра действительно был прав. Новые храмы — это чушь собачья. Философия кастратов для кастратов, которым нужна была история без шрамов, трупного запаха и заплаканных вдов. Но теперь-то Эш знал, — это на самом деле тяжелые решения, боль и кровь на руках.
Гладких румяных героев не бывает.
Эш прошел к неприметной дверце храмового хранилища и толкнул ее ногой. Дверца со скрипом отворилась, и ворон увидел полки с драгоценными курительницами, мешочками благовоний и целые вешала парчовых одеяний, забрызганных кровью. Сверху на сундуке, распластавшись, лежал еще один жрец — в серебристо-белом праздничном облачении и с проломленной головой.
Так, всякие документы и книги они явно держали не здесь.
Эш развернулся и собрался было осмотреться где-нибудь еще, как услышал за спиной приглушенное всхлипывание.
Молодой ворон остановился.
— Сам выйдешь, или заставишь поискать? — громко спросил он и обернулся.
Вороха жреческих одежд заколыхались, и из-под них на дрожащих ногах выбрался парень лет восемнадцати с красными, опухшими от слез глазами и взлохмаченными, смятыми локонами.
— Не убивай, дядя... — пробормотал парень срывающимся голосом. — Не убивай...
Как подкошенный, он рухнул перед Эшем на колени.
Ошеломленно уставившись на парня, ворон переспросил:
— Как ты сказал?..
— Пощади, дядя! — разрыдался парень. — Я ничего не сделал... Я жить хочу... Пощади...
Дядя?
Да Эшу ведь столько же лет, как этому пареньку! Если не меньше.
Правда, не считая многовековой истории тринадцатого дингира, рухнувшей ему на плечи. И тех лет, что отняли у него возрождения после смерти...
— Мне нужна подробная карта с указанием главных святилищ, — сказал Эш, разглядывая парня.
— Я не знаю... Наверное, в ратуше есть... Пощади!..
Эш пожал плечами.
— Да живи, мне-то что...
Развернувшись, он двинулся к выходу.
— Как?! — с мукой в голосе крикнул ему вслед парень. — Как мне выжить?..
Замедлив шаг, Эш обернулся.
— Если хочешь совет, то обрежь свои волосы, найди одежду попроще и беги из Внутреннего круга через пролом — если сможешь.
Покинув храм, Эш сел верхом на Полудурка и поехал к ратуше. И там, в одном из обитых зеленым бархатом кабинетов, он действительно нашел большую карту, висевшую на стене. Прихватив ее с собой, он вернулся обратно, на площадь.
Здесь уже становилось тесно от собравшихся после боя воинов. Уставшие, отрезвевшие после кровавого буйства, они почти не разговаривали друг с другом. Просто сидели рядом, протянув к теплому огню руки и ноги, запачканные чужой и своей кровью. Раненые неспешно разрывали нижние рубашки на бинты и накладывали повязки. Некоторые воины стонали и скрипели зубами от нахлынувшего эха, но никто их не отделял от остальных и не спешил на помощь, потому что ни у кого не было на это сил.
Увидев у одного из костров Ларса, Эш остановил Полудурка.
— Целый? — спросил приятеля молодой ворон. — Эхо не накрыло?
— Да так, прижало слегка и отпустило. Крысы — живучие, — усмехнулся Ларс. — Их не так просто со свету сжить...
Эш с улыбкой кивнул.
— Это верно.
Ларс подвинулся, уступая Эшу место рядом с собой на ящике, который, по-видимому, притащил для себя с торговых рядов.
— И что же мы теперь будем делать? — спросил Ларс, дрожащими руками набивая чудом уцелевшую трубку ядреной курительной смесью напополам с дурманом. — Глянь вон, что делается...
Он махнул рукой в темнеющее небо, где непрестанно полыхали зарницы далеких боев.
— Да-аа, — протянул Эш. — Единый разминается...
— Вот только наши люди второе такое сражение уже не выдержат, — заметил Ларс.
— А нам и не нужно второе сражение, — сказал Эш. — С Единым пусть красногрудые танцуют. А нам нужно вот что...
Он развернул карту, которую только что раздобыл в ратуше.
— Видишь двенадцать отмеченных городов? Это столицы акад. И где-то на их территории имеются главные святилища. Вот сюда нам и надо. Ворон должен поглотить энергию всех акад...
— И что потом?
— А потом их поглотит Первый, и Единому переломают его железные руки и ноги.
Ларс вздохнул.
— Мне бы такую веру в Первого... А каким образом ты сможешь отдать силу акад? Я думал, носитель при этом не выживает, — небрежно спросил Ларс.
— Ты правильно думал, — ответил Эш, глядя в огонь.
Ларс на мгновение застыл. Потом развернулся к Эщу всем телом.
— Чего?..
Эш печально улыбнулся. Взглянул на приятеля.
— Помнишь, ты как-то сказал, что никак не можешь от меня избавиться? Так вот все не так уж недостижимо...
— То есть... ты знал с самого начала?.. — с побледневшим и словно окаменевшим лицом проговорил Ларс.
— Ну не самого начала, конечно. Но знал.
Ларс медленно, с шумом выдохнул. Покачал головой.
