Меня привели в другую часть этого странного дома, здесь все совершенно иначе. Лёгкий полумрак, намеренно сделанный тусклыми светильниками, куча комнат с разных сторон, бордовые обои, картины на стенах, пол застилает ковер. Небольшие бра, расположенные на стенах между дверей, позволяют осмотреть не так много, но мне достаточно. Ком в горле растет, мешает дышать, эмоции зашкаливают.
Закрытые двери, приглушённые стоны, ритмичный стук и скрип кроватей… Меня передёргивает от отвращения. Но что я могу сделать? Ничего. Раньше надо быть действовать, пока был шанс. На сердце горько и до невозможности больно. За себя, за брата, за всю нашу семью. Макс — засранец! Но зла на него внутри нет. Он болен, у него зависимость от карточных игр, от адреналина и азарта, что те дают. Ему лечиться нужно, только вот Макс не соглашается. Мама уговаривала его, как могла: со слезами, с мольбой, на коленях — не помогло. Отец пытался силой затащить Максима в лечебницу, но против воли пациента они не принимают и папу с братом развернули назад, где в этот же вечер тот сбежал из дома и проиграл целое состояние. Родители продали машину, дачу, квартиру, отдали все сбережения и все равно было мало. Мне кажется, что именно это окончательно подорвало их здоровье. Ни папы, ни мамы больше нет. Теперь настаивать на лечении некому.
— Проходите, — молодой мужчина в белом халате обращается, смотря напрямую мне в глаза. Его лицо скрыто медицинской маской, никак не удается лучше рассмотреть, по оно мне и не нужно. Амбалы, сопровождающие меня, собирались зайти вслед за мной, как врач крайне строго из остановил.
— Вам сюда нельзя, — настоятельно заверяет доктор. — Дайте спокойно осмотреть девочку! — и закрывает перед ними дверь. У меня немного отлегло от сердца.
— Спасибо, — шепчу пересушенными от переживаний губами. Они потрескались до крови и болят.
— Попей, — протягивает мне стакан воды, печально смотрит. — Легче не станет, но должно помочь.
— Спасибо, — ещё раз благодарю мужчину и делаю несколько глотков живительной влаги. — Что со мной будет? — тихо говорю в пустоту, не особо рассчитывая на ответ.
— Ох, дорогая, не знаю, — честно отвечает врач. — Давай для начала я тебя осмотрю, — обращается ко мне с дружелюбной улыбкой. Смотрю в его печальные глаза, вижу искреннее сочувствие и у меня внутри сносит так тщательно построенную плотину. Слезы душат, рвутся наружу, рыдания прорываются из груди. Ноги не слушаются, отказываются держать, медленно оседаю на кафельный пол.
— Тише, тише, тише, — сильные мужские руки подхватывают меня, словно пушинку, а через пару секунд я уже лежу на кушетке. — Полежи, сейчас я тебе помогу, — говорит мужчина, что-то ища в стеклянном шкафчике, наполненным упаковками с разными лекарствами. Закрываю глаза, пытаюсь унять бушующий изнутри ураган, но эмоции оказываются сильнее, слезы отчаяния бегут по щекам. Фантазия правит балом, подкидывая ужасающие картинки моей дальнейшей короткой жизни, где все, что буду видеть — череда мужских членов разного размера и их отвратительные рожи в момент наивысшего пика удовольствия. Чужое гадкое дыхание на своей коже, липкий пот, мерзкие обнаженные тела, руки, лапающие меня везде, где пожелают… Слезы с новой силой текут по щекам, из носа течет, зажимаю ладонями рот. Жмурюсь, задерживаю дыхание — не помогает, меня буквально разрывает изнутри на части от горя и безысходности.
Перед глазами настойчиво мелькает картинка, как пятидесятилетний мужик, с дряблым пивным животом, редкой рыжей растительностью на груди, нависает сверху надо мной. Как его малюсенькие крысиные глаза закатываются от наслаждения, от чувства своего превосходства, от удовольствия доставлять унижение другим. Его слюнявый рот, лезущий ко мне за поцелуями, его член, выбивающийся в меня, словно отбойный молоток… Скрип кровати, тяжесть мужского тела и бесконечная череда мерзости… Меня вновь накрывает от отчаяния. Сжимаюсь в клубок, прижимаю колени к груди, утыкаюсь в них и даю волю своему горю выйти наружу. Сил терпеть нет, иначе я просто сойду с ума!
— Сейчас станет чуточку легче, — говорит доктор, аккуратно отнимая мою руку. Позволяю ему это сделать, если я немедленно не успокоюсь, то умру от какого-нибудь инфаркта. Он разгибает мой локоть, проводит холодной ваткой по изгибу, оставляя после прикосновения мокрый след, лёгкий укол, немного прохлады и меня накрывает спокойствие.
— Вот так гораздо лучше, — довольный собой врач выпрямляется, выкидывает в мусорку использованный шприц. Я поднимаю на него взгляд, моментально сделавшийся стеклянным, равнодушно смотрю вперёд. — Раздевайся, — спокойно, но требовательно обращается ко мне. — Я тебя осмотрю.
Прошло несколько часов, а может быть минут, или дней — я не знаю, я перестала что-либо соображать. Меня заставляют пить какие-то таблетки, лишающие воли, подавляющие эмоции, превращающие в пустоголовую куклу, я больше не отдаю отчёта своим действиям, мне стало все равно. Не могу сказать плохо это или хорошо, холодно или тепло мне, голодна я или же нет… Я не чувствую страха, я не чувствую боли, я не ощущаю ровным счётом ни-че-го.
Комната с пьедесталом, на котором стою я, одетая лишь в откровенный комплект кружевного нижнего белья. Меня чем-то намыли, намазали, сделали прическу и макияж. Без разницы, пусть делают, что хотят. Я устала. Софиты светят прямиком на меня, что расположено за ними не удается рассмотреть, да я и не собираюсь, если честно. Мне просто плевать. Где-то внутри настойчиво прорывается разум, но я настолько безвольна, что продолжаю игнорировать его зов.
— Еще один лот на сегодня, — раздается в динамиках торжественный голос. — Прекрасная Алиса! Двадцать три года, девушка в самом соку! — продолжает вещать динамик. — Стройные ноги, тонкая талия, — начинает перечислять мои достоинства. Мужчина говорит с таким воодушевлением, что я аж невольно заслушалась. Вот, расхвалил-то! Неужто, и правда, такая?
Липкие взгляды, ощупывающие моё тело без стеснения не вызывают тошноты. Меня накачали препаратами, постоянно следят за эмоциональным состоянием, чтобы думать не начала, иначе доставлю им всем проблем. Ну а я, если честно, даже рада, что оно все так. Иначе бы просто не пережила.
Цена, названная за первую ночь даже у меня в нынешнем состоянии вызвала шок. Правда, на "покупателей" она подействовала иначе. Те начали наперебой поднимать ставки, а я смотрела перед собой на одну точку и мечтала, чтобы это уже скорее закончилось. Препараты начали отпускать, страх снова начал поднимать свою голову. Дыхание учащается, грудь вздымается быстрее, сильнее, чаще.
— Последняя цена за ночь, — продолжает вещать голос в динамике и мне от озвученной суммы становится плохо. Меня сюда забрали за гораздо меньшую сумму…
— Три, — начинает отсчёт. — Два, — задерживаю дыхание, слезы наворачиваются на глаза
Глава 19. Алиса
— Продано! — звучит набатом. Раздается громкий удар молотка, я подпрыгиваю от неожиданности. Затем застываю, моя участь уже решена. Становится до невозможности страшно. Так страшно, что нечем дышать! Перед глазами все расплывается, ноги еле держат, дотронется до меня мизинцем и я упаду. Стою, не смея шелохнуться, не в силах сделать шаг.
