Опускаю голову вниз. Обреченно смотрю на сложенные в замок руки, что лежат на коленях. Вздыхаю.
— Я не могла тебе рассказать, — шепчу пересиливая подступающие слезы. — И оставаться рядом с тобой не могла, — набираюсь решимости, поднимаю глаза и встречаюсь с полным боли взглядом Марата. — Поверь.
В салоне автомобиля повисает полнейшая тишина, нарушаемая лишь музыкой из мультфильма, что смотрят наши с Маратом дети. Мы все молчим. Мужчина за рулём, я так и не узнала его имени, следит за тем, что происходит за пределами минивэна. Я пытаюсь не зарыдать от душераздирающей боли, что опоясывает меня. Сжимает.
Марат… Я не могу на него посмотреть. Сердце болит.
— Поехали, — стучит по водительскому креслу.
Глава 19
Глава 19
Яся
— Проходи, — Марат открывает передо мной дверь в шикарный особняк.
Я переступаю порог дома и не могу отвести глаз. Такое ощущение словно в одночасье я попала внутрь модного журнала по интерьерам. Видна рука дизайнера. Во всем.
Передо мной открывается огромное пространство. Наполненная светом и уютом гостиная с лестницей на второй этаж, прихожая, коридор.
Каждая деталь выполнена из качественных материалов, только лучшее и натуральное. Во всем.
Окна от пола до потолка дают много света. Моя фантазия тут же подкидывает картинку, как я стою с кружкой ароматного чая и любуюсь на играющих за стеклом мальчишек. Милота.
Белоснежная тонкая тюль добавляет ощущение уюта. А серо-белые ковры, что лежат на полу из натурального дерева, лишь поддерживают его.
Интерьер в комнатах смотрится весьма гармонично. Расположенный за домом сад идеально вписывается в обстановку вокруг.
Мебели много, но она совершенно не выглядит громоздкой. Слева и справа от входа располагаются вместительные шкафы. Специальная тумба под сумки и обувь, небольшой диван.
Ловлю себя на мысли, что влюбилась в этот дом с первого взгляда. Что если бы меня попросили описать жилье своей мечты, я описывала именно его.
Не ожидала, что у нас с Маратом настолько похожие вкусы. Хотя если призадуматься, то так было всегда.
В гостиной стоит внушительных размеров угловой диван. Как по мне, так на него без труда усядется хоккейная команда! И еще место останется для меня.
Напротив дивана огромнейший телевизор. Я никогда в жизни таких не видела. Прямо настоящий кинотеатр!
Восхищенно озираясь по сторонам взглядом натыкаюсь на картину известного художника. Подхожу к ней на дрожащих ногах.
— Какая качественная копия, — шепчу благоговея. — Прямо один в один, — не отвожу от мазков кисти глаз.
— Это оригинал, — сухо бросает Марат.
Ловлю отпавшую до пола челюсть. На пару минут теряю дар речи.
Вот это да…
Этот дом он строил давно. Его даже несколько раз перестраивали, Марату не нравилось и он заставлял строителей вносить глобальные изменения. Помню, как ругался и злился, когда пришла плитка не того качества и немного другого оттенка, чем заказывал. Как ездил на лесопильню и договаривался о дереве для отделки. Не захотел его покупать в магазине, сказал, что качество не то.
Ему персонально выпиливали и обрабатывали каждую из досок. А теперь я стою напротив стены из чистого дерева и понимаю как он был прав тогда.
— Пойдем, покажу твою комнату, — обращается ко мне чужим, бездушным голосом. Марат лишний раз старается не смотреть на меня.
Его игнорирование меня отзывается болью. Но кто я такая, чтобы осуждать?
Хочу согласиться и покорно последовать за хозяином дома, как меня хватают за руку. Оборачиваюсь.
— Мама, можно я с Лешей пойду поиграю на улице? — спрашивает Вадюша. Мальчика переполняют эмоции, он счастлив настолько, что у него блестят глаза.
— Спроси у папы, — отвечаю сыну, сама тем временем бросаю украдкой взгляд на Марата.
Торковский смотрит на меня не моргая. В глубине его глаз столько эмоций, что спирает дыхание. Внутри все переворачивается.
— Он точно скажет можно или нет, — продолжаю не отрывая глаз от мужчины.
Марат сглатывает. Лицо превращается в каменную маску.
— Папа, папа, — мальчишки его облепляют. — А можно погулять?
— Пожалуйста, — добивает Вадим. Он смотрит на отца взглядом кота из известного мультика. — Леша давно на улице не был. Я хочу ему все показать.
Между мужчиной и мальчиками моментально устанавливается связь. Если бы мне раньше сказали, что такое возможно, я б рассмеялась. А теперь смотрю и обалдеваю. В уголках глаз начинает щипать.
— Идите, — говорит мальчикам строгим голосом. — Но играть только, где разрешено. Вадик, ты помнишь границы? — не отрывает от сына внимательный взгляд.
— Помню, конечно! — заявляет по-деловому. — Я пограничник, что надо!
— Что есть, то есть, сын, — потрепав по голове мальчика, отвечает. Я делаю резкий глубокий вдох.
Все же я очень многого их лишила. Марат не видел первой улыбки мальчишек, не гулял с ними с коляской, не помогал сделать первых шагов. Он не учил сыновей кататься на самокатах, не плавал в бассейне. Не помогал мальчикам преодолевать страх.
Многое. Очень. И это невосполнимо.
Мне больно от этого так сильно! Кто б знал…
— Вика здесь? — пытаюсь переключить свое внимание. Печальные мысли одолевают. Думать о них я не хочу.
— Она в своей комнате, — переключает внимание с убегающих в сторону выхода детей, на меня. — Или в беседке на заднем дворе.
— Понятно, — вздыхаю. В груди щиплет.
— Пойдем, — обходит меня. Случайно касается своей рукой моей спины.
Высоковольтный разряд проносится от пяток до самой макушки, на миг замираю. Марат отдергивает руку, как от кипятка.
Поднимаемся на второй этаж, проходим по коридору. Марат останавливается напротив одной из дверей.
— Заходи, — показывает на спальню. — Располагайся, — сухой голос как наждачка по сердцу. — Напиши список необходимых вещей. Я закажу.
— Спасибо, но не стоит, — разворачиваюсь, смотрю на него. — На первое время тех, что у меня с собой хватит. Остальные позже поймём куда отвозить.
Взгляд карих глаз становится ещё темнее, чем был раньше. Марат стоит напротив, дышит через раз. Пристально смотрит на меня.
Не выдерживаю. Отхожу в сторону. Двигаюсь к первому, что бросается в глаза. К окну.
Во дворе играют мальчишки. Рядом с ними на садовых качелях с книжкой в руках сидит Вика. Она улыбается, о чем-то рассказывает им.
— Прости, что свалились на твою голову со своими проблемами, — произношу со слезами в голосе. Эмоций слишком много, силой воли не перекрыть.
