— Мне птичка напела, что у тебя появилась женщина, — Мак словно и не слышит меня. — Зуб за зуб. Да, бро? — сверкая полными неприкрытой ненависти глазами он делает мощный прыжок вперед, выставляет руку, меня обжигает острая боль. Теплая струйка течет по коже, ткань пропитывается, становится тяжелой. А я и шагу ступить под этой тяжестью не могу.
Хватаюсь за стену, пытаюсь сделать шаг, но не могу. Жадно вдыхаю прохладный ночной воздух.
Глава 31
Глава 31
Марат
Открываю глаза. Боль в теле ощущается не так сильно, как слабость. Видимо, я нахожусь под действием лекарств.
В руке капельница, на пальце пульсометр, давление измеряется через определенный порядок времени.
Хмурюсь. Озираюсь по сторонам. Пытаюсь понять, где нахожусь.
Погруженная в полумрак комната, монотонный писк приборов. Вроде как дома, но медицинское оборудование-то откуда? Ничего не понимаю.
Напрягаю мысли, но ничего не выходит. В голове вата вместо мозгов.
— Очнулся, — произносит Давид не скрывая своего облегчения.
Брат зашел в комнату с кружкой кофе. Аромат бодрящего напитка наполняет пространство вокруг.
На Даве нет лица. Он осунулся, под глазами темные круги. Брат довольно сильно вымотан. И хмур.
— Заставил нас всех поволноваться, — отпивает ароматный кофе. Я знаю, что в кружке у него крепкий черный без сахара. Мой брат пьет исключительно только такой. — Я уже подумывал тебя в больничку везти, — говорит присаживаясь рядом со мной на кресло.
— Что ж не отвез? — еле ворочаю языком. Во рту пересохло.
Интересно, сколько я пробыл в отключке?
— Сам понимаешь, — смотрит серьезно. — Светить не хотел.
С таким ранением, как у меня внимания от органов будет слишком много. Допросы, приезд экспертов на место, показания свидетелей… Стоит только дернуть за ниточку, так такой клубок разматывается, что просто пипец.
К моим разборкам с Маком посторонних вмешивать не стоит. Мало не покажется. Никому.
— Спасибо, — благодарю брата. Он не только спас мою жизнь, но и помог избежать множество ненужных проблем.
Я не готов тратить свое время на бессмысленные разговоры, дачу показаний и прочий бред. Мак напортачил, но у него на то были причины. Пусть я ними я не согласен, но тем не менее, он мой друг.
Друг, который чуть ли не лишил меня жизни.
Пытаюсь пошевелится, выходит не особо. Слабость одолевает. Такое чувство, словно я распластан под многотонной плитой.
— Поймал? — спрашиваю единственную вещь, которая на данный момент меня интересует. В том, что с Ясей и мальчишками ничего не случилось, я уверен на все сто.
— Пф, — довольно ухмыляется. — Обижаешь, брат! — в глазах на мгновение мелькает лихой блеск.
Против Давида никому не выстоять. Даже мне.
Мой брат силен, ловок и молниеносен. А еще он опасен и непредсказуем. Как ни крути, но Дава Маку не по зубам.
Все же хорошо, что он был здесь. Страшно представить, сложись все иначе.
Брат показывает в сторону коридора. Я прислушиваюсь, но за дверями комнаты полнейшая тишина.
— В подвале? — уточняю.
— Да, — кивает. Бросает беглый взгляд на дверь. — Я его обезвредил. Не переживай, — отвечает предугадывая мои последующие вопросы.
Стоит представить, как именно Дава обезвредил Мака, так на моих губах тут же появляется злорадная усмешка. Мой брат уж явно не церемонился с ним.
— Я долго пробыл в отключке? — за окном темно, сколько прошло времени с моего ранения не понятно.
Явно, что не мало.
— Чуть больше суток, брат, — отвечает печально. Мои брови подлетают наверх.
Сутки… Целые сутки. Капец!
За это время столько всего могло произойти! Мне даже страшно представить.
Видимо, Дава прекрасно видит ход моих мыслей. Брат с нечитаемым выражением на лице кивает в сторону. Туда, где стоит еще одно кресло.
На котором поджав под себя ноги и положив руки под голову спит Ярослава.
Сердце щемит.
Малышка моя… Нежная девочка…
— С моими все в порядке? — уточняю. Разумом понимаю, что Ахметов вряд ли кого-то еще стал бы посылать следом за Маком. Но лишний раз убедиться не помешает.
Да и беспокойство нужно унять.
— Дом под присмотром, — отвечает уклоняясь от темы. Мне не нравится ни его тон, ни его взгляд.
— Брат! Что случилось? — приподнимаюсь на локтях. Тело простреливает острая боль. Все же обезболивающие действуют недостаточно сильно, раз я ее ощущаю. Или ранение было слишком серьезным.
По своему состоянию понимаю, что скорее всего так и есть. Но пока про себя думать не могу и не хочу. Безопасность Яси и наших с ней сыновей стоит на первом месте.
— С твоей женщиной и детьми ничего, — заверяет меня. Поднимается в кресле, нажимает на мои плечи заставляя снова лечь. — Тебе нельзя напрягаться, швы разойдутся, — предупреждает.
— Тогда рассказывай, что стряслось пока я был в отключке, — не отрываю от брата пристального взгляда. Отмолчаться не выйдет. Я должен знать! — Скажем так, у меня произошел небольшой конфликт с Викой, — говорит тщательно подбирая слова. Ему не нравится поднимаемая мною тема.
— И? — не позволяю Давиду оставить свой вопрос без ответа.
— Все будет в порядке, — заверяет меня брат.
Между нами повисает небольшая пауза. Я не спешу продолжать разговор о чем-либо, он не жаждет озвучивать подробности.
Вижу, как Даве неприятна тема Вики, но не могу понять причину. У моего брата довольно активная половая жизнь, в его постели побывало множество баб. Было время, когда он их менял чаще перчаток. Новая ночь, новая игрушка.
Ничего серьезного. Ничего личного. Просто удовольствие без обязательств. Не более того.
— Марат! — ко мне подскакивает Яся. Огромные глаза наполнены страхом и болью, они полны слез.
Любимая кидается ко мне, принимается проводить своими ладошками по груди, по рукам, покрывает поцелуями лицо. Она действует крайне осторожно и бережно, словно четко знает границы. Где можно касаться, а где — нет.
— Хороший мой, — шепчет сквозь слезы. Прижимает руки к лицу, смахивает слезы, смотрит на меня, снова раздается всхлип.
— Шшш, — нахожу в себе силы, чтобы взять ее за руку. — Все в порядке, — внимательно смотрю в ее глаза. Яся кусает губы, всхлипывает, кивает. — Все будет в порядке, — вкладывая остатки сил произношу не отрывая от нее взгляд.
— Угу, — все, что она может сказать. Затем падает мне на грудь и начинает плакать.
