Но Рейнар, Волайна и Аллурия все так же молчали, а у Хроуста заканчивалось терпение. Затягивалось и бездействие Сироток, хоть те денно и нощно наращивали силы, строя баллисты, катапульты, вагенбурги и осадные сооружения. Хроуст нервно хромал по крепости, следя, как исполняют его приказы, и все чаще его голос срывался на крик.
Видя гетмана в бессилии и раздражении, Шарка заражалась его досадой и обнаруживала, что и сама злится на Латерфольта. Ее бесило его упрямство и то, что он уже которую ночь остается в ее покоях, что сон его бдителен и чуток.
«Ведешь себя так, словно кьенгар принадлежит тебе одному…»
Однажды Хроуст распорядился, чтобы Латерфольт помогал Сироткам с вагенбургами до самого утра, пока смертоносные бронированные телеги с ружьями не будут готовы к бою. Строители, изнуренные ежедневным трудом, не справлялись с нагрузкой, и Хроуст призвал все свободные руки. Не осмелившись перечить, Латерфольт оставил Шарку с Таррой. Целую вечность он мялся в дверях, кусал губы, но наконец умчался к Хроусту, пригрозив Тарре страшными карами, если тот недосмотрит за невестой.
Спустя несколько минут в покои вошел Кирш с двумя кружками пива и поставил их на стол перед Таррой:
– Не скучай, дружище. Я-то знаю, каково целый день с женщиной сидеть… Не в обиду, пани Латерфольт!
– Кирш, ну ты и жопа, конечно, – проворчал Тарра, но пиво принял и с удовольствием приложился к кружке.
– Я свои вагенбурги уже отработал, пока Латерф нежился в кроватке, – отрезал Кирш. – Пусть теперь тоже помозолит ручки! Может, это его отрезвит. Хотя видит Бог, с тех пор как Латерф добровольно вляпался туда, от чего мужики держатся подальше, он стал чуточку больше собой. Пусть и не шутит до сих пор, но это и хорошо. Моя головушка хоть отдохнет от его бесконечных…
Голова Тарры, с громким стуком упавшая на столешницу, прервала треп. Шарка бросилась к егерю, но Кирш, приложив палец к губам, сам аккуратно уложил Тарру на лавку.
– Ты отравил его, – прошептала Шарка.
Рот Тарры раскрылся, выпуская громкий храп.
– Все с ним в порядке. Пусть поспит. Пойдем.
– Куда?
– А как ты думаешь?
Шарка недоуменно уставилась на Кирша. Долговязый советник Хроуста, который прежде относился к ней не теплее, чем к оружию, был последним, от кого она ожидала подобной выходки. Кирш снова поманил ее за собой, но Шарка медлила, пытаясь понять, не уловка ли это. А если да, то чем она рискует? Может, это Латерфольт проверяет ее верность?
– Рейнар согласился поговорить, – нетерпеливо зашептал Кирш, поняв, что без объяснений она не двинется с места, – но только с тобой. Пошли, у нас мало времени!
– А гетман знает?
– Просто сделай, что нужно, пока его долбаное величество в настроении!
Шарка поднялась и отправилась вслед за Киршем на слабых ногах, словно само тело сопротивлялось этой идее.
– А что, если он нападет на меня? – спросила она по пути. – Я ведь ничего не смогу с ним сделать.
– Морра говорит, он поклялся, что не тронет тебя.
Кирш явно беспокоился о том, что сделают с ним самим, если с Шаркой что-то случится, но все же упрямо тащил ее за собой.
– Морра!
Наконец те отчаянные гримасы, которые Морра строила ей при любом удобном случае, обрели смысл.
– Так вот кто тебя подговорил!
– Нет.
Они уже добрались до левого крыла замка и коридора, оканчивающегося массивной железной дверью. Здесь не было ни единого стража, хотя за этими запорами находился самый ценный пленник Козьего Града. Очевидно, Кирш подготовился к своей выходке как следует. Потный и бледный, он обернулся к Шарке, тяжело дыша:
– Я готов отдать жизнь за Яна Хроуста. Но я ни за что не пойду в бой бок о бок с аллурийцами, которые отняли у меня все! А раз Хроуст и Латерфольт меня не слышат, я сделаю все сам.
Он принялся отпирать замки, с трудом попадая ключами в замочные скважины, так сильно его била дрожь. Наконец с дверью было покончено. Звякнула сталь: Кирш обнажил меч.
– Я буду смотреть в скважину. Если этот хрыч тронет тебя хоть пальцем, я отрублю его лживую башку, и плевать, что на это скажет гетман!
– Ты же его советник и Сын Хроуста, – сопротивлялась Шарка.
Она не могла понять, почему так медлит. Сама ведь этого хотела! Почему же теперь больше всего на свете ей мечталось убежать как можно дальше?
– Я в первую очередь бракадиец, а уже потом Сиротка. Иди же!
«Иди», – подтвердил Голос. Шарка не слышала его так отчетливо очень давно, наверное, с самого Тавора. Тогда Свортек, точнее, то, что от него в ней осталось, торопил ее так же, как поторапливал сейчас. Она замерла, надеясь получить хотя бы еще одно крошечное подтверждение, но теперь уже Кирш вместо Свортека подтолкнул ее вперед.
Шарка вошла в комнату. Дверь за ее спиной закрылась.
Рейнар стоял перед ней, словно все это время ждал, как пес хозяина. Быстро пробежавшись взглядом по комнате, Шарка пыталась оценить, что можно использовать как оружие. Одних рук герцога, пусть и искалеченных, было достаточно, чтобы свернуть ей шею, как цыпленку. При мысли о том, что впервые за эти месяцы она стоит перед человеком, против которого бессильна даже Свора, захотелось броситься обратно к двери.
Герцог подался вперед и примиряюще поднял пустые ладони:
– Я тебя не трону. Обещаю.
– Ты уже пытался меня убить!
– Я держу свои обещания.
«Останься», – пригвоздил Голос Шарку к месту. Казалось, всю ее волю подавило это единственное слово.
Рейнар сделал шаг назад, по-прежнему держа руки у нее на виду.
– Давай уже закончим с этим, – устало сказал он. – Что нужно делать?
– Мне сказали, ты хочешь поговорить.
– Мне нечего сказать. Я хочу, чтобы ты проникла в воспоминания Свортека.
Шарка нахмурилась. О том, как она случайно подсмотрела воспоминания Латерфольта, она не рассказывала ни единой душе.
– Дар Мысли, Памяти или как там его, – продолжал Рейнар. – Морра рассказывала, что Свортек умел это делать. Значит, и ты умеешь. Ты ведь уже видела его сны?
Он был прав. Но оба раза она находилась рядом с Моррой или Латерфольтом, которые, в отличие от герцога, не пытались ее убить.
– Если хочешь, можешь связать меня простыней, – хмыкнул Рейнар, поняв, отчего она мешкает. – Или возьми вон тот канделябр. Думаю, тебе хватит сил расколоть мне череп, если что. Я не буду сопротивляться.
Он опустился на пол. Шарка ощутила, как ее колени подкашиваются, и села рядом.
«Хорошо, Свортек, раз тебе так нужно…»
Она протянула руку и взялась за предплечье Рейнара. Тот дернулся, но руки не отнял, и ее пальцы сомкнулись на его локте. Даже сквозь ткань рубашки она чувствовала грубые рубцы. А еще ощущала, что этот крепкий воин, грифоний всадник, истинный наследник трона – он тоже мелко дрожит.
