– Вообще-то я помолвлен с твоей подругой.
– Со Свортеком, как ты верно подметил.
– Прекрати! Это все еще Шарка, и я ее вытащу.
– О, не смеши! – воскликнула Морра, и Латерфольт удостоил ее прищура. – Только не говори, будто хранишь верность Шарке! Признавайся, сколько у тебя девок помимо нее? Ни за что не поверю, что та белобрысая была единственной, с кем ты трахался за спиной Шарки. Ты же хинн! Верность – не твое. – Она уже шептала в самое его ухо: – Да и Шарка не дура. Она все о тебе знает.
– С чего ты взяла?
– Да с того, что она бывшая шлюха. Такие за версту чуют, кто женат, кто нет, кому нравятся девчонки помоложе, кто любит пожестче, а кто и вовсе по мальчикам. Зуб даю, тебя она раскусила еще в Галласе, но будет терпеть твои выходки, потому что знает: тебя не исправить.
– Ну, тебе ли не разбираться в шлюхах, – усмехнулся Латерфольт. Его пальцы плотно сомкнулись на локте Морры и притянули ее ближе. Баронессе достаточно было протянуться самую малость, чтобы впиться в искусанные губы, но послевкусие от его слов остановило ее.
«Нет, Морра, заткни свою гордыню! Ты не можешь упустить и эту добычу. Она сама просится в руки».
– Вот почему ты мне нравишься, Латерф. Ты никогда этого не признаешь, но мы с тобой очень похожи. Мелкие хищники в тени больших. Лжецы…
– Ничтожества, – подхватил Латерфольт, и его губы скользнули от уха Морры к краю ее рта.
Она уже чувствовала на языке сладковатый запах настойки, могла из-под прикрытых век сосчитать каждую его ресницу, чувствуя, как огрубевшие от тетивы пальцы играют мочкой ее уха, как вдруг Латерфольт выпалил:
– Если ты такая умная, Морра, почему так глупо просрала Рейнара?
Возбуждение превратилось в свинцовую тяжесть. Его пальцы, мгновением ранее блуждавшие у ворота ее рубашки, принялись аккуратно застегивать пуговицы:
– Ты могла бы остаться его любовницей, сделать его королем, заручившись поддержкой Свортека, и верховодить Бракадией из-за его спины. Полоумная Кришана так ничего бы и не поняла. Рейнар до конца своих дней исполнял бы все твои хотелки, даже слова бы против не сказал. Морра, бывшая подавальщица в курильне, а ныне – самая могущественная женщина королевства… Как же ты так облажалась? А Свортек оставил тебя ни с чем. Ну да, принял в Гильдию, но Дара тебе не дал. Даже сейчас ты могла просто попросить защиты, и я бы не отказал. Но ты снова решила насолить Рейнару – нашему будущему королю!
– Откуда ты все это знаешь? – только и сумела выдавить баронесса, отстраняясь. – О Кришане… Обо мне?
Латерфольт сделал большой глоток из фляги. Взгляд его помрачнел. Странная игра: теперь Морра подцепила его на крючок, но сама не поняла как.
– Рейнар рассказал? Тебе? Я думала, вы только грызетесь, а оказывается, обсуждаете меня – как интересно!
– Рассказал. Давно, – буркнул Латерфольт. – Не сейчас.
– О, какая прелесть! – Морра звонко рассмеялась. – Никогда бы не подумала, что Рейнар открыл душу такому, как ты. Да еще и когда просто воспользовался тобой, прежде чем выкинуть. Ох, мальчики…
– Заткнись!
Он вскочил и подхватил Кнедлика. Морра не стала его останавливать. Уже спускаясь в люк башни, Латерфольт обернулся и сухо бросил:
– Ты, конечно, растреплешь об этом Шарке. Но выставишь дурой только себя.
– Ничего не было, – отозвалась Морра и приложилась к фляге. – Спокойной ночи, егермейстер.
– Раскручивай давай!
Тарра подтолкнул Нанью к мечу. «Так себе затея», – думал Латерфольт, наблюдая, как юнец пытается подняться с бревна. Хроуст решил задержаться в городке на пару дней, и таворцы с хиннами не придумали ничего лучше, чем надраться и сыграть в «клинок». Правила у игры были проще не придумаешь: один участник раскручивал меч на земле и дрался на палках со вторым, на кого указало острие. Играли до трех падений. Надолго раунды не затягивались: играющие без всяких палок то и дело теряли равновесие, и ноги сами роняли пьяные тела в пыль.
– Ох уж эти солдатские игры, – пробурчала Морра, пока Нанья пытался зацепить пальцем гарду меча и заставить его крутиться.
– Можешь разыграть театральное представление или что там принято у высоких господ? – отозвался Латерфольт.
Меч все еще вращался: пьяная лапища Наньи едва не выбила его за круг.
– Нанья, ты уверен, что это хорошая идея?
– Да, мой егемре… ерегме… в общем, да, – справился тот. Меч застыл. Острие его издевательски блеснуло, прежде чем указать на единственного, кто не был пьян – потому что был, как обычно, одурманен.
Смешки и болтовня стихли. Рейнар не сразу понял, почему все взгляды обращены к нему, и развел руками:
– Что?
Но тут он заметил меч, нависшего над ним Нанью и остальных, мутными взглядами следивших за каждым его движением. Наконец до Рейнара дошло, и он поднялся на ноги.
– Нет уж, так не пойдет! – вмешался Латерфольт. – Перекручивай!
– Боишься? – хохотнул Рейнар. Ему в руки уже сунули палку, и, судя по кривой усмешке, он не собирался отступать.
– Брезгую. Перекручивай, Нанья!
Но мальчишка уже выпрямился перед Рейнаром, и в его руках тоже дрожала палка. Противники принялись ходить по кругу, спотыкаясь на каждом шаге.
– Если он хоть пальцем… – пробормотал Латерфольт, но Морра перебила:
– Перестань! Пусть играют.
– Какая ты умная! Как я жил без твоих советов?
Рейнар сделал резкий шаг вперед прямо на Нанью, издав громкий рык. Палка его даже не поднялась: юноша успел лишь тонко пискнуть, прежде чем завалиться на спину под оглушительный хохот.
– Один – ноль, – возвестил Рейнар так гордо, будто одержал победу над самим Свортеком в дни его величия.
Но Нанья все не поднимался; его ноги поджались к туловищу, а руками он пытался ощупать спину. Егермейстер бросился к нему, растолкав толпу, приподнял – и в свете костра блеснула сталь. Вздох ужаса прошелестел по рядам: несчастный упал на меч, который забыли убрать из-под ног. Видимо, при падении Нанья задел меч ногой, и тот, встав на рукоять, полоснул хинна клинком по спине. От раны по рубашке и пыли медленно расползалось кровавое пятно.
– Курва! Доигрались! Лекаря! – выкрикнул Тарра, и притихшая толпа пришла в движение.
Рейнар толкнул Латерфольта в плечо и бросил:
– К черту лекаря! Бери его под руки, я возьму за ноги, перевернем, чтобы не истек кровью, – и понесли!
– Куда?
– К Шарке, куда же еще!
Как он не додумался сам? Почему Рейнар всегда оказывается первым?
