«Все же успела войти в это свое ведьминское что бы то ни было, курва!»
Рейнар осторожно приблизился к Шарке. В рассеявшейся пыли он увидел черную кучу хлама и не сразу сообразил, что смотрит на труп Мархедора, сплющенный и разломанный, словно порванная псами тряпка. Недалеко лежала ничком Дьорда. Рейнар проковылял к ней и перевернул на спину. Половина лица девушки превратилась в кровавое месиво, левую руку раздавило, и все же она была жива и тяжело хрипела. Черные сосуды на белой коже пульсировали точно щупальца морского гада.
Видимо, его самого спасло лишь то, что он не стал приближаться к ведьме, хотя и был совсем недалеко. Рейнар с сомнением взглянул на Шарку, оценивая глубину ее забытья, затем подобрал с земли камушек и бросил в ту сторону. Вытянувшаяся из кокона голова демона раскрошила его еще до того, как камушек успел коснуться земли.
Со стороны крепости неуверенно надвигались ряды подкрепления с пиками и арбалетами. Рейнар нетерпеливо махнул им, чтобы подходили ближе. Но, видимо, то, что они увидели минутой ранее, не вселяло в солдат энтузиазма. На стенах тем временем метались фигуры, а со стороны ворот доносился шум битвы. Должно быть, Хроуст уже раздобыл лестницы и послал Сироток в крепость.
Сердце забилось в груди Рейнара так, что стало тяжело дышать, когда он сопоставил свои потери и прикинул силы Шарки. Пусть девчонка не сразу впала в знаменитое бешенство Свортека, все же за эти два месяца она стала куда сильнее, чем в день их первой встречи. Рейнар осторожно поднял на руки Дьорду. Вязкая темная кровь заливала его, пока он тащил колдунью к грифону. Слава богам, Такеш как дитя Изнанки был не восприимчив к Дару, и удар Шарки его, как и почему-то Рейнара, тоже не задел. Но когда Рейнар уже был совсем рядом, раздался свист, и в нагрудную пластину грифона вонзилась стрела. Такеш возмущенно завыл и загарцевал на задних лапах, разгоняя воздух крыльями. Рейнар обернулся и увидел Латерфольта с луком в руках.
– Стой, мразь! – хрипло выкрикнул пошатывающийся хинн. – Сегодня ты мне за все ответишь!
– Пошел к дьяволу! – ответил Рейнар и, собрав последние силы, в один прыжок оказался перед грифоном. Он успел заметить, что колчан у Латерфольта пуст, и это выиграло ему несколько драгоценных секунд, пока он усаживал Дьорду в седло и закреплял ей ремнями ноги и уцелевшую руку. Стрела пробила доспех грифона, но густая грива уберегла зверя от верной смерти. Рейнар ударил Такеша по крупу:
– Лети, олух!
Но грифон не тронулся с места и лишь гневно рычал на Латерфольта, который, едва стоя на ногах – очевидно, его сильно контузило, – пытался найти целую стрелу. Рейнар снова ударил Такеша, на сей раз сильнее, а затем схватил его голову и заставил посмотреть на себя.
– Приказываю: оставь меня и улетай!
Зверь медлил, не в силах понять, почему хозяин гонит его прочь, а Рейнар все острее ощущал отчаяние. Маленькая ведьма понемногу приходила в себя: с приближением солдат ее черный кокон нервно дрожал, готовясь выпустить демонов в очередную атаку. Наконец грифон издал хриплый рев и, хлестнув Рейнара на прощание хвостом, прыгнул на стену, а оттуда тяжело взмыл в небо. Запрокинув голову, герцог наблюдал, как отдаляется, превращаясь в темное пятно, его последний шанс на спасение.
Атаку Латерфольта он почувствовал спиной и, развернувшись, выхватил из ножен меч в тот самый момент, когда сабля опускалась, чтобы снести ему голову. Зазвенела сталь. Кривой клинок проехал по прямому и соскочил, увлекая Латерфольта за собой. Рейнар занес меч и сделал выпад, целясь Латерфольту в живот, но без должной силы: чертовы предплечья пронзила тянущая боль, и Латерфольт, даже оглушенный и раненый, легко выбил меч из его рук.
Рейнар, не растерявшись, ударил Латерфольта ладонью в кадык. Хинн отпрянул, хрипя, потерял равновесие и рухнул на колени. Рейнар поймал его взгляд. Латерфольт был и сам обескуражен своей неловкостью и понимал: знаменитая горячность привела его к закономерному концу. Рейнар выхватил из-за пояса кинжал. Другая его рука пригвоздила противника к земле, встретив слабое сопротивление. Герцог склонился к спутанной черной гриве и прошептал Латерфольту на ухо – совсем как в тот раз:
– Я же сказал: убирайся навсегда!
Латерфольт из последних сил дернулся, рыча сквозь сцепленные зубы, и Рейнар нанес удар. Спина егермейстера выгнулась дугой; сын Хроуста, легендарный Принц Сироток, долбаный неуловимый лис – вот он, твой бесславный конец! Рейнар медленно вынул кинжал из его бока, и Латерфольт сжался, одной рукой пытаясь зажать рану, другую вытянув перед собой и пялясь на кровь, словно не веря своим глазам. «Это что, твое первое ранение?» – хотел было съязвить Рейнар, но издевка застряла в его горле. Неподдельный детский ужас в глазах Латерфольта, а с ним осколки воспоминаний, отзвуки клятв, старая, гнилая боль и стыд заставили Рейнара содрогнуться и застыть перед врагом.
Демоны тем временем покинули свой кокон и один за другим бросились на копейщиков, которые мужественно держали строй, пока их товарищи падали под натиском тьмы. Шарка по-прежнему стояла как истукан над телом превращенного в мусор Мархедора, но Рейнара не покидало ощущение, что еще мгновение – и она проснется. Он вцепился в гриву Латерфольта и потянул вверх, чтобы тот встал.
– Еще ничего не кончено, – прорычал Рейнар себе под нос. – Ты идешь за мной!
С этими словами он потащил егермейстера за собой в глубь крепости.
Шарка вернулась в сознание, когда кокон рассыпался на множество теней и те бросились на солдат крепости. Плоть просыпалась медленно: застоявшаяся без движения кровь разливалась по сосудам, отчего в ногах и ладонях защекотало, и Шарка не сдержала глупого хихиканья.
Все еще смеясь, она наконец открыла глаза и увидела себя в полном одиночестве в центре площади, усеянной трупами. Кровь на камнях, останки врагов и союзников, запах гари и человеческих останков, шум со стороны крепости и ворот – все казалось далеким после забвения, в которое ее забросила ярость.
Демоны расправлялись с отрядом копейщиков, и Шарке даже не нужно было сопровождать их взглядом и отдавать команды, как раньше. Она прошлась по площади, заглянула в коридор, увидела войско Хроуста за опущенной герсой. Война вдруг показалась ей чужой и ненастоящей. Шарка покрутилась на месте, беззаботная на поле брани, как девчонка на лугу, собирающая цветы. «Очнись, – уговаривала она себя, – ты здесь не просто так!»
Вопли ужаса и боли наконец докатились до ее ушей – раньше она не обращала на них внимания, но теперь слух проснулся, как и остальные чувства. Шарка опустилась на колени. Тяжесть своего доспеха она тоже ощутила, будто впервые, и принялась стаскивать его с себя, благо в битве ремни ослабли. Шлем она уже давно потеряла. Сияющий подарок Сироток упал на землю рядом с лужей крови, и дышать стало легче. Она расправила усталые плечи, как вдруг услышала:
– Шарка! Он схватил Вилема!
Фубар возник из ниоткуда и принялся трясти ее за плечо. В последний раз, когда она видела его, Фубар на своем коне въехал в самую гущу врагов и там исчез. Наверное, удача улыбнулась ему в очередной раз.
