Площадь молчала: простого люда здесь не было, но Шарка различала в окнах зданий вокруг и во тьме храма лица жителей, не успевших сбежать из города или спрятаться в подземельях. Солдаты и рыцари сгрудились у дальнего конца площади, переходящего в мост; все их внимание было обращено к оборонной башне на другом конце моста. Шарка проследила за их взглядами и поняла, почему на ее появление никто не обратил внимания.
Город уже совсем скрылся за пеленой тьмы. Хроуст не стал высекать из нее своих великанов, и казалось, что мост Теобальда Великодушного утопает в черном мареве. Самого гетмана и его людей пока не было видно, но тьма упрямо ползла на Верхний город, и ничто – ни залпы ружей, ни град стрел, посылаемых воинами короны, – не могло ее остановить.
Редрих, уже в окружении своих рыцарей, послушно шел за ней все это время, но теперь застыл в каком-то десятке локтей от нее, глядя на воинство Хроуста немигающим взглядом. Шарка не знала, был ли Редрих когда-нибудь в такой близости от своего заклятого врага – с армией, от которой осталось всего ничего после Лучин, битвы в Нижнем городе и известия о том, что король хотел сбежать на грифоне… Знай она Редриха лучше, как знали Морра и Рейнар, она прочитала бы, что именно написано на его лице. Отчаяние? Ненависть? Готовность сдаться?
– Шарка, – рассеянно сказал он, по-прежнему глядя на утопающий во мраке мост. Оборонной башни уже не было видно, скрылись даже ее высокие шпили. Но из облака время от времени летели стрелы в сторону воинов короля. Стрелки Хроуста уже захватили башню, а значит, воинство Сироток тоже следовало за своим гетманом по пятам. – Шарка, отдай мне Дар Щита.
Редрих наконец посмотрел на нее, протянул руку и поманил ее, поторапливая. Шарка сгустила облако – она кожей чувствовала на себе прицелы стрелков короля – и ответила:
– У меня нет Дара Щита. Я соврала тебе.
– Что же тогда у тебя есть?
– Все то, что и у тебя. И у него.
– Но… это же был Дар твоего ублюдка… как?
«Я никогда тебя не оставлю!» – взревел Голос, заставив Шарку согнуться надвое. Редрих резко спрятал лицо в сгибе локтя, словно ему бросили в глаза пригоршню песка, и Шарка догадалась, что Голос звучит и в его голове тоже: «Кретины… вы, с вашими нелепыми догадками… Кьенгар умрет кьенгаром – со всеми своими Дарами! Вы можете делить их, как хотите, но никогда, никогда не избавитесь от них навсегда!»
Значит, она все это время, с самого начала могла разделить Дар с кем угодно и убраться восвояси, оставив их наедине с их ненавистью и злобой… Губы Шарки расползлись в усмешке, тревожа свежую рану. Проклятый Свортек, вот почему ты ничего никому не объяснил! Ты хотел смести это королевство ко всем чертям!
– Замолчи! – стонал Редрих, тщетно борясь с Голосом. – Ты и твои глупые загадки…
– Мой король! – пытались воззвать рыцари к своему монарху. – Хроуст уже…
– Король Редрих! – громко позвала Шарка. Он поднял голову. – Хватит бежать. Защити своих людей!
Король кинулся вперед, выбросив в нее острые золотые клинки своего Дара. Шарка не успела защититься, и его пальцы впились в ее волосы. Он потащил ее куда-то, рыча:
– Вот ты и защити, Свортек!
– Редрих! – раздался голос, тяжелый, как гром.
Все замерли, даже король. Шарка, раскрыв глаза, обнаружила, что они стоят у моста. Из-за баррикад, которыми завалили ворота оборонной башни, рокотал голос гетмана, словно тот был прямо перед ними:
– Тебе больше некуда бежать! Выйди ко мне. Будь достойным сыном своего отца!
Шарка попыталась вырваться из хватки Редриха, но обезумевший король все еще был сильнее: его Дар легко обездвижил ее, сомкнувшись на руках и ногах. Редрих крикнул что-то солдатам, Шарка его слов не разобрала, но несколько человек бросились к королю, его пленнице и баррикадам.
– Люди Хасгута! – снова воззвал Хроуст. – Полюбуйтесь на своего короля. Даже загнанный в угол, он посылает вас на смерть вместо того, чтобы принять свою судьбу!
Редрих все тащил ее, а затем вытолкнул вперед, за баррикады. Теперь Шарка стояла на мосту, а на нее медленно надвигалась тьма, в которой начали вырисовываться фигуры великанов.
– Это все твоя вина, Свортек, – донесся до Шарки голос Редриха. – Ты и исправляй.
Забавно, подумала она. До сегодняшнего дня ей не приходилось стоять на месте тех, на кого она посылала Дар. Казалось, на нее надвигается само воплощенное разрушение. Но она была так истощена, что даже скорбь и отчаяние отступили. Вместо этого Шарка рассматривала призрачное воинство Хроуста с любопытством. Вот Ройтер и Хвал, вот Обр, кутильер Хроуста, угощавший ее кнедликами с голубикой, вот Петлич и Кирш – но эти живые, из плоти и крови. Они медленно подъезжали к ней по обе стороны моста: Кирш в латах, с поднятым забралом, из-за которого скалилось рябое, совсем не рыцарское лицо, а Петлич – с натянутым луком, стрела которого была готова сорваться в Шарку. С этими людьми она провела несколько самых счастливых месяцев в жизни. Они совсем недавно неслись исполнять любое ее желание, играли с ее братом, ждали ее свадьбу, клялись ей в верности, выкрикивали ее имя, становились перед ней на одно колено…
Других великанов Шарка не узнавала – должно быть, то были герои прошлого. Не сказать, чтобы их было много: на настоящую армию у Хроуста не хватило бы сил. Но и этих двух дюжин хватило, чтобы скрыть половину моста. Сам гетман пока не появлялся, зато явился кое-кто другой. Она ожидала его и знала, что без него не обойдется, как ничто никогда не обходилось, но отчего-то надеялась, что Хроуст смилостивится.
Латерфольт отделился от остальных и выехал на коне на середину моста, остановившись перед ней. В исполнении Хроуста он был высок и крепок, не ерзал в седле и не суетился, а сидел со спокойствием мертвеца. Волосы его не сжег пожар Унберка, над головой вилось призрачное знамя, а лицо, хоть и нечеткое, не имело с Латерфольтом ничего общего, кроме узкого разреза светящихся белых глаз. Это было надменное, жесткое лицо, совсем не то, что она полюбила в пустошах Галласа. Вот каким Хроуст мечтал видеть Латерфольта… И наказал со всей жестокостью, когда тот не пожелал таким становиться.
«Убей их всех!»
Латерфольт медлил. Ни лука, ни сабли не появилось в его руках, конь тоже застыл. Тень словно дожидалась, пока подойдут остальные, – или раздумывала? Но это все были домыслы Шарки: своей воли у демона не было. Это Хроуст издевался над ней, как Редрих над Моррой.
– Ты убийца, – прошептала Шарка, не рассчитывая, что он услышит, но Хроуст неожиданно отозвался:
– Мы все убийцы. Рейнар передал королю Щит?
Шарка помотала головой.
– Значит, отдал его тебе?
– Проверь.
Демон вытащил длинную изогнутую саблю из ножен. Свора Шарки, тощая и слабая, оскалила на него зубы. Латерфольт погиб, защищая ее, а теперь его уродливая тень оборвет ее жизнь, прихватив своего еще не рожденного ребенка…
