– Не имея пары, он сам породил ещё двух богов, Шу и Тефнут, которые впоследствии поженились. Так была заложена традиция браков между братом и сестрой, которую мы уже обсуждали ранее.
– Ветер и влага, – кивнула Марго, наблюдая за действиями немца.
Тот соединил Ра с его потомками двумя линиями.
– А эти двое в свою очередь родили ещё двух детей, – Ратцингер нарисовал ещё два кружка чуть ниже предыдущих. – Геб и Нут. Земля и небо.
Он снова соединил каждого родителя с его детьми линией, коих в итоге оказалось ещё четыре штуки.
– Родители Осириса, Сета, Исиды и Нефтиды! – вспомнила его объяснения Алиса. – Получается, мы идём по родословной Сета?
– Значит, нам надо отыскать храм Земли, после чего ещё предстоит найти и Небо? – произнёс Ковальский без особого энтузиазма.
– Думаю, да. А в конце пути, видимо, будет ждать Омбос, – заключил Ратцингер и отложил блокнот.
– Раз следующим по порядку наследования идёт бог земли Геб, – сказала Алиса, – то что же там за ловушка?
– Боюсь представить, – проворчал Ковальский.
Марго взглянула на получившийся рисунок с подписями. Конфигурация точек и линий как будто показалась ей знакомой. До нужной не хватало всего-то пары отрезков.
– Позволите? – похоже, Алису посетила та же мысль.
Молодая помощница Ряховского дождалась одобрительного кивка Ратцингера и подвинула блокнот ближе к себе.
– На этой картинке мы нанесли лишь линии прямого родства, – заявила она, подняв взгляд на немца.
– Верно. А что?
– Но ведь это не единственное, что связывает участников этого квинтета, – загадочно произнесла Алиса и склонилась над блокнотом.
Остальные переглянулись и встали за спиной помощницы. Алиса провела пару горизонтальных линий, нанеся поверх них волнистые, связывая супругов. Шу и Тефнут, Геб и Нут. Брат и сестра.
– Это брачные узы, – пояснила Алиса. – А Ра был дедушкой для Геба и Нут…
Она обозначила это двумя двойными линиями и отстранилась. В образовавшемся в центре пустом пространстве девушка добавила имя, которое уже начинало вселять по всех собравшихся ужас.
– Ничего не напоминает?
* * *
Все присутствовавшие с удивлением всматривались в получившийся рисунок. Поражённая простотой и очевидностью схемы Марго переводила взгляд с одной точки получившейся пентаграммы на другую, следовала по линиям.
Родство, брак.
Вся родословная бога хаоса и разрушения в одном символе, древнейшем в истории человечества, которому приписывали сотни значений, забывая о его истинном смысле.
Марго вспомнила о гигантской пентаграмме, которую сеттиты начертили кровью невинных жертв в Москве. Тогда на Останкинской телебашне они с Ратцингером решили, что сеттиты хотят открыть врата в подземный мир и обратиться к хозяину. Но нет, они лишь хотели лишний раз напомнить простым смертным о разрушительной мощи своего повелителя.
Всё повторяется…
– Могущество и равноправие стихий, сплетённых воедино в одном боге, – произнёс потрясённый Ратцингер, разглядывая символ в блокноте. – Пентаграмма, которую египтяне использовали для обозначения пяти элементов мироздания. Которую потом позаимствовали пифагорейцы. А средневековые алхимики обозначили ею пять органов чувств.
Пять божеств, предков Сета. Каждый властвовал над одной конкретной стихией. Солнце, ветер, влага, земля и небо. Их общее наследие воплотилось в их потомке, получившем безграничную власть над всеми стихиями мироздания. «Могучем и гневном боге-громовержце, баламутящем само море», как цитировал древние тексты Ратцингер.
И он использовал эту мощь ради разрушения, насылал стихийные бедствия на ни в чём не повинных людей. Сеял хаос, как теперь, спустя века, это делают его сыновья.
– Ну, раз мы тут в чём-то определились, тогда покажите-ка надпись из храма, – попросил Ряховский. – Проверим вашу теорию в деле.
Сунув руку в промокший насквозь рюкзак, Марго выудила оттуда фотоаппарат, включила и нашла нужное изображение.
На снимке отчётливо был виден фрагмент иероглифической надписи на стене. К сожалению, в связи с подводным расположением храма некоторые знаки были повреждены стекавшими по стенам ручейками.
– Видите эти следы по периметру текста? – Ратцингер пальцем обвёл нужный контур.
– Похоже на следы зубила, – сощурившись, проговорил Ковальский.
– Мне тоже так кажется. Наверно, прежнее послание было повреждено водой, и его переделали. Полностью стесали все иероглифы и нанесли по новой.
Марго успела сделать несколько снимков сообщения из тайника. Выбрав самый чёткий и при этом без попавших в кадр пузырей, девушка вчиталась в символы. Ратцингер стоял за её спиной и хранил молчание. После перевода очередное послание сеттитов выглядело следующим образом.
* * *
За долгие [слово неразборчиво] мечтал отец уснуть,
Его идею месть [слово неразборчиво] сломала.
Могущество стихии родным [слово неразборчиво] не вернуть,
Лишь дар ты отыщи, что жен [неразборчиво] украла,
Яшма [слово неразборчиво] укажет к мужу путь.
* * *
– Текст неполный, но бо́льшую часть разобрать удалось, – только и добавил Ратцингер. – Есть над чем работать.
– Полагаю, в предпоследней строчке имеется в виду слово «жена», – сказала Алиса, успевшая записать за Марго расшифрованный текст. – «Лишь дар ты отыщи, что жена украла».
– О какой жене идёт речь? – недоумённо пробормотала Маргарита. – О матери Сета?
– Вполне вероятно, – сказал Ратцингер, хмуро разглядывая пятистишие. – В первой строке наверняка говорится о его деде, боге Шу…
– Который разделил любовников, – вспомнил Ковальский. – Собственных детей: Геба и Нут. Землю и небо.
– Но покоя ему не будет из-за их ссоры, поскольку он должен стоять между любовниками и не давать им слиться воедино. Об этом речь во второй строке.
– А эта намекает на Сета? – вставила Алиса, указывая пальцем на третью строку послания. – Всё точь-в-точь как на нарисованной нами пентаграмме! Всё истолковано верно! От пяти своих «родных» Сет унаследовал «могущество стихий», которое им «не вернуть». Значит, следующий храм на нашем пути посвящён Гебу, богу земли!
– Все эти строчки не представляют для нас никакого интереса, – отмахнулся Ряховский. – Из этой белиберды можно понять, куда нам двигаться дальше? Где именно находится этот самый храм Геба?
– Ответ сокрыт в последних двух строках… – сказал Ратцингер. – Яшма…
– А что за дар украла жена? И у кого? У Геба? – Ряховский с надеждой и раздражением посмотрел на Ратцингера.
